Зов пустоты - Максим Шаттам
Пока Людивина ждала разрешения, Сеньон сообщил ей о находке, сделанной у Антони Бриссона. В дальнем углу сада при доме его умершей матери.
Труп.
Судя по всему, он пролежал в земле не более двух недель, а то и недели.
Убийца очень старался его обезобразить. Вскрытие подтвердило, что кости черепа были переломаны. Более того, труп засыпали негашеной известью. В большинстве случаев с помощью извести быстро растворяют ткани и маскируют запах разложения, чтобы он не привлекал внимание. Иногда таким образом жертве искажают лицо, чтобы труп нельзя было опознать: похоже, в данном случае это и пытались сделать, поскольку особенно сильно изуродовали именно лицо.
– Есть идеи, кто это? – спросила Людивина по телефону.
– Нет, он был без одежды, сама понимаешь, в каком состоянии. Просто жуть. Кожи вообще не осталось, повсюду раздутая плоть.
– Мужчина?
– Да, спасибо, что хоть это очевидно.
– В доме не нашли улик? Удостоверение личности, права?
– Обыск еще идет, скоро узнаем. На подмогу приехали полицейские из ГУВБ. Они следят за всем, что мы делаем, но на вопросы не отвечают, приятного мало.
– Вечером я увижусь с Марком, спрошу, не нашли ли они чего.
И вот она сидит перед ним в этом месте, слишком напыщенном для нее.
– Видишь толстого усача у меня за спиной? Сидит во главе стола, – сказал Марк. – В сером костюме. Это Зинеб Разаф. Не разглядывай его, он нервный. Бизнесмен из Туниса, близок к нынешнему правительству, ключевая фигура зарождающейся демократии. Знает всех, буквально всех, как среди президентского большинства, так и среди самых политизированных и враждебных салафитов. Если Разаф исчезнет, неформальный диалог между всеми этими партиями прекратится. Даже в стране, где началась арабская весна, положение очень шаткое, там столько чувствительных мест, что все ходят по тонкому льду.
– Я поняла, что этот Зинеб важная птица, но мне он зачем?
– От наших друзей в ГУВНБ мы знаем, что Зинеб Разаф, помимо прочего, поддерживает «ливийскую сеть», тайно финансирует торговлю фальшивыми документами и визами, которую ведет его страна и их нестабильный сосед. Он выдает тунисские паспорта беженцам из Ливии, потому что Европа проверяет тунисцев чуть менее тщательно, чем ливийцев или иракцев. Но главное, он отправляет оружие революционным исламистским группировкам из Бенгази: ведет переговоры с недобросовестными продавцами и оплачивает поставки. По этой причине к нему приковано внимание всех салафитов Туниса: они знают, что он втайне поддерживает их дело.
– Почему же тогда вы его не арестуете?
– Вспомни, с чего я начал разговор. Зинеб – ключевая фигура в шахматной партии, которая разыгрывается в Тунисе. Без него демократия пошатнется. Порой лучше знать врага в лицо и видеть доску целиком, чем убрать пешку и получить непредсказуемые последствия. В любом случае ГУВНБ решило внимательнее взглянуть на недавние дела Зинеба. Возможно, у них есть крот в его организации, но я предпочитаю не вникать. Они хотят узнать, не помогал ли он кому-нибудь за последний год перебраться в Европу. Возможно, крупный деятель мирового терроризма прибегнул к его услугам, чтобы тайком попасть сюда, или обратился за помощью, чтобы перевезти своих людей. Таких зинебов разафов полно. ГУВНБ проверит всех, к кому сможет незаметно подобраться. Я слабо верю в результат, но лучше перебдеть.
– То есть этот мерзавец снабжает пушками террористов, провозит их в нашу страну, а мы молчим? И пусть спокойно шастает по роскошным отелям?
– Тут нужна оценка с разных сторон. Вот почему я пригласил тебя сюда. Понимаешь, ты оказалась в сложной вселенной. Я уже говорил, что порой приходится идти на компромиссы, видеть лес за деревьями. Нужно уметь выпить рядом с человеком, про которого знаешь, что он загубил множество жизней, и смириться с тем, что ты ничего с ним не сделаешь – по крайней мере, пока.
– Скажу честно, компромиссы – не мой конек.
– Поэтому тебе нужно привыкать. Если хочешь работать со мной, я должен знать, что могу на тебя положиться. Что ты помнишь о нашей цели. Мы должны действовать эффективно, идти до конца, не отвлекаясь на детали.
– Ты говоришь о законности?
Марк снова усмехнулся:
– Нет. Я говорю о том, что тебе придется общаться с людьми, которые тебе не понравятся.
Людивина поняла, к чему он клонит. Они не станут брать под арест всех, с кем столкнутся. И ей многое не понравится. Короче, цель оправдывает средства.
Она кивнула:
– Переживу, учитывая, что поставлено на кон.
– Ты знакома с основными понятиями? Я уже говорил, что салафизм – это «путь древних». Салафиты – это мусульмане-фундаменталисты, выступающие за возврат к традиционному, жесткому исламу. В основном это квиетисты, непримиримые, но все же пацифисты, не смешивают политику с религией. Правда, некоторые политизируются, и с ними посложнее, они всегда готовы переступить черту, по крайней мере на словах, чтобы оправдать то или иное действие. Наконец, есть еще третья группа, самая малочисленная: это джихадисты, те, кто воплощает свои политические убеждения в жизнь. Они и есть наша цель.
– Это я уяснила.
– Прекрасно. Ключевые слова просты. Не путай «исламский» и «исламистский». Первое – все, что связано с исламской цивилизацией, к примеру искусство ислама, а второе – все, что связано с религиозным радикализмом. Первое прекрасно, второе страшно. Наконец, исламизм означает приход к власти исламских фундаменталистов.
– Понятно.
Слушая краткий курс «Терроризма для чайников» в столь помпезной обстановке, рядом с человеком, финансирующим террористов, Людивина несколько растерялась. Она предположила, что таков план, способ проверить ее решимость и готовность, и постаралась сосредоточиться.
– Еще в наших службах полно вулканологов.
– Прости, кого?
– Мы ведем что-то вроде сейсмического мониторинга, отмечаем малейшие движения и их ускорение, чтобы предотвратить землетрясение. Помнишь, я рассказывал о прослушке? Что у нас есть сеть общего наблюдения? В целом мы мониторим информационную среду: сомнительные или откровенно пропагандистские форумы, размещенные за рубежом, соцсети, мессенджеры подозреваемых, их электронную почту и звонки. И конечно, наблюдаем за реальными встречами людей, которых подозреваем в радикализации. На самом деле мы забираемся куда глубже. Нас интересуют даже изготовители поддельных документов или традиционные преступники. К примеру, если поддельщики принимаются искать бланки паспортов, мы настораживаемся: может,
