Сергей Сибирцев - Привратник Бездны
- Что вы смотрите, как на маленькую? - и снова безуспешно попыталась выдернуть плененную ладошку.
- Слушайте, отпустите, мне больно! И вообще, я не привыкла так. Вот, наконец-то... И таких разглядываний не люблю.
И, скользнувши отвердевшими чужеватыми зрачками по нижней части моего портрета, почти благожелательно проронила:
- Ну, до свиданья, - и, не дожидаясь благовоспитанной ответной реплики, легко зашагала прочь.
... И вновь безумный безуведомительный провал в бездонный временной разъем. Вновь утянула меня неисповедимая будущая новейшая реальность в некую свою магическую мертвящую щель, в которой живут-жируют живые Ба...
Вновь я в нынешней очаровательно чахлой либеральной действительности, кем-то бережливым схороненный (надеюсь, что не погребенный заживо) в бетонном удушливо затхлом закуте, - вероятно, в качестве ценного заложника...
А в голове, в каких-то полутемных предполуночных закоулках все еще бродили (доисторические!) странноватые нетипичные персонажи-эпизоды уличного приключения с особой, очаровательного неиспорченного свежего абитуриентского возраста, со всеми присущими этим чудесным привередливым глупым годам причудами и вредностями...
Причуды и вредности, присущие именно только ей, моей будущей, горячо возлюбленной супруге...
... А в этом несвежем подвальном мешке я вроде освоился.
Освоил оставленное (положенное по рангу пленника) мне - пространство. Освоил, настолько, насколько позволяли изящные малокалиберные звенья никелированных спецбраслетов, прихваченные одним захватом к перхотисто-ржавой трубе, облепленной слезливыми градинами конденсата...
Неделю, или месяц меня здесь мурыжат, - эта слипшаяся страница теперешней моей биографии моим полубдящим внутричерепным извилинам, пока не ведома, - не вывесена, она милая на личный, так сказать, сайт нынешнего моего прозябания-бытия.
Раз в день, скорее всего, рано утром (а вполне возможно, и посреди ночи) мне приносят казематные лакомства. Из емкого цветисто раскрашенного китайского термоса мне наливают одновременно первое - второе - и третье.
На первое - теплая, реже, спрогоряча, супная жидкость.
На второе - все, что завалялось на дне термоса.
И на третье - все, что осталось от первого и второго раскисшего, картофелно-перлового пойла-яства...
Самое скверное в моем санаторном положении, - утерял счет суткам.
Первые дни-отсидки, отмечая легкими царапинами на стене ланчи-баланды, я как бы попытался вести некий самодеятельный тюремный календарь, и был пойман за этим невинным хроноупражнением охранником, молчаливым, плоскомордным детиной, который в качестве превентивного проучения, профессионально приложился к моему мозжечку сыроватым обрезком досочного бруса, который, разумеется, оказался обыкновенной непролетарской, отморозной, культуристской ладошкою.
А затем предупредительный сторож потыкал, поокунал мою вольно свесившуюся ученую любознательную головушку прямо в (благо на то время) пустую парашу-ведро, одарив напоследок, блюдя санаторный параграф, наставительно профилактической речью:
- А-а будешь злостно а-а нарушать режим, а-а будешь кемарить а-а с парашой на бубене.
А дремлю-кемарю, мне кажется я все время. Собственно этим и спасаюсь, чтоб окончательно не свихнуться, не запутаться в собственных мозговых лабиринтах, которые вместо ожидаемого выхода вечно предлагают смрадные гнетущие тупики, изящно убранные прилипчивой паутиной, в силках которой непременно застревает и бьется вот уже которые сутки - беспомощной глупой птахой, - мое идиотское детское недоумение: почему я здесь, как я сюда попал, за какие такие реальные негоции...
А дяде-пленнику уже хорошо за тридцать. А подлинные человеческие поступки, которые бы украшали биографию настоящего мужчины, все еще не сотворены, все еще как бы в перспективе...
За каким же, спрашивается, хреном я здесь околачиваюсь, порчу желудок какой-то дрянью, а в качестве собеседника, тупо перемалывающее жвачку, немногословное животное под видом молодца аспирантского цветущего возраста...
Нет, разумеется, кое-что, что в активе у меня присутствует. То есть, когда-то присутствовало, наличествовало...
А была ли вообще у меня прошлая жизнь? С чего я взял, что в недавнем прошлом я занимался разработкой одной перспективной научной проблемы, связанной с получением альтернативной (сказочно дешевой!) энергии...
Боже мой! Да кто позволит же сейчас заниматься подобными глобальными изысканиями...
Кто позволит поставить заглушки на приватизированные газовые и нефтяные скважины?!
Но эта лишь одна из ипостасей моей прошлой жизни. А писание литературных бесконечных ремесленных текстов, в которых порою сверкали и бриллиантовые зерна таланта, искры Божьей... Неужели и это не со мною было? Во сне бесконечном бессмысленном отупляющем привиделось...
И девочка Лидочка-студентка с ее милой суровой тетушкой - тоже сугубо воображательный мираж?..
И есть ли вообще - Я?
Или я всего лишь одушевленная органическая оболочка-функция...
... Ребенок, школьник, студент, муж, отец, а между делом не то ученый, не то литтруженик, не то служащий СБ Банка "Русская бездна", а затем погорелец-бомж, и вдруг пленник какого-то дальнего мифического родственника - сумасшедшего доморощенного мультимиллионера, - из гостевого полона которого я все пытаюсь выбраться, выползти, выброситься в конце концов...
И даже в палачи-давильщики однажды был зачислен, - да вовремя пробудился! Если только в точности пробудился...
Но, прежде всего я - первосвидетель, член новоявленного не зарегистрированного изотерического Ордена каких-то посточевидцев...
Одним словом, меня давно пора списать на иголки, как говорят бывалые мореманы про любимый пожилой пароход, который ...
Или, все-таки стоит еще пожить, посозерцать сей подлунный мир в его минуты роковые...
А ради чего? Ради какой такой заоблачной цели?
Ради сохранения (на какой-то, в сущности, ничтожный прожиточный срок) собственной тленной оболочки, сохранность которой мне более менее гарантируют какие-то человекообразные существа, запершие меня в этом глухом каменном чулане, и потчующие в определенное время суток вегетарианской баландой...
Или я, все-таки невольный носитель некой сверхважной информации, - то есть я, всего лишь, удобный сосуд, в котором до времени хранят некий скоропортящийся, но весьма прибыльный (для кого-то!) полуфабрикат, потребность в котором может возникнуть в любое время...
А, чтоб "сосуд" не чувствовал (не прочувствовал, не догадался) своей изначально ничтожной утилитарной роли, - зарящиеся на "полуфабрикат" премудрые деятели затеяли игру в некую тайную пресекретную сектантскую организацию с вполне модным продвинутым лейблом - Орден посточевидцев, в котором заседают жрецы, прошедшие сугубо оккультную инициацию-посвящение...
И я - один из них, сверпосвященных...
И, однако же, я все равно всегда worn-out worm (изношенный червяк), бренную нежную плоть которого позволено раздавить (в любое время дня и ночи) ординарному рылообразному существу, наделенному незрячей равнодушной силой, и всегда же безбожной властью, - вроде этого двухметрового упыря, бдительно прикорнувшему в притемненном углу, в безобразно залоснившемся, кожисто истрескавшимся (некогда чиновно приватном) кресле...
На мне чьи-то обноски: видимо еще в советскую пору пришедшее в негодность (признанное негодным к строевой) солдатское галифе, обветшалые китайские кеды на красной стоптанной резине, тельняшка, которая до меня, скорее всего, использовалась в качестве половой тряпки... Причем под нестроевыми штанами я ничего не обнаружил, - даже архаичных армейских кальсон.
В общем, нормальная полевая обмундировка заложника. Заложника чьих-то идиотских интересов...
А может, я все-таки льщу себе?
Может, я уже давно кому-то продан в рабство, куда-нибудь в благословенную кавказскую Иркирийскую республику, от которой прозападные российские (и по паспорту западные) парламентарии все еще жаждут каких-то цивилизованных деяний...
Но людей, или организацию (и уж, разумеется, не Банк "Русская бездна", в котором я все еще, вероятно числюсь, или полусвихнувшийся родственник-миллионер...), которые бы захотели передать за меня приличный выкуп, - нет таких в природе, это я точно знаю. Возможно Василий Никандрович, - царство ему небесное, - попытался бы изыскать какие никакие наличные, если бы...
Вот жена бывшая - это уж точно, и бровью не шевельнула, если бы к ней пристали с подобным пошло меркантильным коммерческим предложением...
А, ведь я ее, голубушку, имел счастье лицезреть под ручку с самим хозяином, тогда в момент дурного дилетантского побега из лазаретно-гостевой камеры-каморы...
Жива, жива, ведь, голуба! И с брательничком своим сумасшедшим вершит сейчас какие-нибудь благотворительные акции-гадости...
