Уравнение с тремя неизвестными - Людмила Мартова
– Я готова, – тихо сказала Нина, когда гостья замолчала. Она вытащила ладошку из Лениной руки и с силой вытерла лицо. – Давайте фотографии.
Глава двенадцатая
Бекетов специально предупредил Нину, чтобы фотографии она смотрела очень внимательно, но при этом как бы слегка отстраненно.
– Это как? – не поняла молодая женщина.
Лицо у нее было бледным и заплаканным, но сосредоточенным. Видно, что она искренне хочет помочь следствию и даже тревога за Вадима Горелова не отвлекает ее от поставленной задачи.
– Я вам сейчас попробую объяснить, – мягко вступил в разговор Дорошин. – Понимаете, Нина, этим человеком на фото может быть кто угодно. Конечно, особенный соблазн состоит в том, чтобы искать малознакомое лицо, то есть тех гостей, с которыми вы не разговаривали, не сидели рядом и фактически не пересекались. Это такая ловушка сознания. К примеру, вы наверняка уверены, что тем, кого мы ищем, не может быть Леонид Кисловский. Еще бы! Вы видели его много раз и, встречайся вы раньше, наверняка бы узнали.
– Ну да, – согласилась Нина, не понимая, к чему он клонит.
– В этом-то и заключается ловушка. Человека, который смертельно боится, что вы можете его опознать, так боится, что решил вас убить, вы видели один раз в жизни. С учетом Рыбинска, может быть, два. Не больше. При этом в отеле, когда Вадим подарил вам картину, вы, скорее всего, вообще не обратили на него внимания. Люди редко запоминают случайного гостя, сидевшего в лобби, или, скажем, горничную. Когда он явился вам в качестве похоронного агента, вы были вне себя от горя. На юбилее у Эдика этот человек выглядел совершенно по-другому. На это работало все: и торжественная обстановка, и ваше настроение, и его одежда.
– Вы хотите сказать, что это Кисловский? – все еще не понимала Нина.
– Нет, – терпеливо пояснил Дорошин. – Я хочу сказать, что это может быть Кисловский. Или любой другой человек, которого вы увидите на фотографиях. Просто попробуйте представить каждого в другой обстановке. В ту страшную для вас ночь в вашей квартире, одетого во все черное. Или в отеле, когда вы увидели картину и когда принимали ее в дар от Горелова. Воссоздайте у себя в памяти атмосферу того времени и погрузите в нее каждого. Теперь понимаете?
– Теперь, кажется, понимаю, – медленно сказала Нина и вскинула на Дорошина свои невероятные глазищи. – Вы сказали, что никто не обращает внимания на горничную. Значит ли это, что женщин мне тоже пропускать не надо?
Лена посмотрела на Невскую с уважением. Молодец, девочка, быстро соображает.
– Теоретически да, – подумав, согласился Дорошин. – Методом исключения мы фактически доказали, что за наследством Токменевых охотится кто-то из потомков Николая Полетаева, управляющего усадьбой Леонтьева. Точнее, кто-то из потомков его сына Леонида. Но мы не знаем, мужчина это или женщина. Нанести роковой удар Эдику, напасть на вас или пырнуть ножом Вадима мог человек любого пола. Хотя с большой долей вероятности сделал это все-таки мужчина, сбрасывать со счетов другую возможность я бы не стал. Так что да. Представляйте всех.
Разумеется, подобная работа требовала времени. На диске хранилось сто пятьдесят фотографий, сделанных исполнительным фотографом, приглашенным на юбилейное торжество. Далеко не все они оказались удачными, но у фотографа специально забрали все исходные материалы, надеясь найти в них что-то полезное.
На то, чтобы внимательно рассмотреть каждую фотографию, Нина тратила несколько минут. Она то и дело закрывала глаза и даже губами шевелила, видимо, возвращая себя в события, случившиеся почти четыре года назад. Минут через сорок все поняли, что она устала. Лоб молодой женщины покрылся мелкими бисеринками, словно запотел, как морозное стекло, на которое кто-то подышал. При этом она отсмотрела фотографий двадцать, может быть, двадцать пять, не больше.
Несмотря на то что дело двигалось со скрипом, Лена была уверена, что Невской нужно дать отдохнуть.
– Давайте продолжим завтра, – обратилась она к следователю. – Нина утомлена.
– Вы думаете, что это скажется на уровне моего внимания? – огорчилась молодая женщина. – Я стараюсь, правда.
– Нет, я переживаю, что это скажется на вашем самочувствии, – улыбнулась Лена. – При сотрясении мозга вредно так долго напрягать глаза. И когнитивные функции тоже.
– Да, давайте прервемся, – согласился Бекетов. – Возвращайтесь на Сокол, к Киреевой. И постарайтесь никуда не выходить из дома. Я направил туда двух человек, чтобы подежурили на всякий случай, но не заставляйте их бегать за вами по всему поселку.
– Спасибо за заботу, хотя это лишнее. – Дорошин вздохнул. – Мы с Леной и Татьяна не ездили в Рыбинск, а потому не представляем для убийцы никакой опасности. О том, что в доме больше нет сокровищ, он тоже наверняка осведомлен. Слух об этом разошелся широко, я уверен.
– И все-таки береженого бог бережет. Нина, мы приедем завтра с утра и продолжим нашу работу. Хорошо?
– Договорились, – прошептала Нина и с облегчением откинулась на подушки. Все-таки она очень сильно устала. – К утру же уже будет понятно, как Вадим? Вы ведь узнаете и расскажете мне?
– Обязательно, – заверил следователь.
– Пока же я с уверенностью могу сказать, что это не Кисловские, – поделилась Нина. – Я попыталась представить их обоих в холле гостиницы, залитом солнечным светом. В тот день было очень солнечно. И еще ночью, когда мы сидели в кухне моей питерской квартиры с этим похоронным агентом. Кстати, он сто процентов был мужчиной. И это точно не Кисловский.
– Еще кого-нибудь вы можете исключить?
– Его супругу Екатерину, Петра Волкова и обеих его жен: Ирину и Гелену. Еще Асю Гречину и ее мужа. И еще вот эту пару. Их я точно никогда раньше не видела.
Она ткнула пальцем в фотографию еще двоих гостей. Кажется, известного московского стоматолога и его спутницу.
– А есть ли на просмотренных фотографиях кто-то, насчет кого вы сомневаетесь?
Нина еще немного подумала. Лена ее понимала. Скажешь лишнее – и навлечешь на незнакомого человека подозрение в совершении двух убийств и пары нападений.
– Вот этого человека я почему-то легко могу представить в черной толстовке с капюшоном. Такой, как был похоронный агент, а потом человек, напавший на меня, – наконец сказала она. – И еще в кепке.
– Какой кепке? – уточнил Бекетов.
– Такой ярко-красной. В бейсболке. Когда мы были в Рыбинске, в отеле, во время знакомства с Вадимом, там был человек в ярко-красной бейсболке, и я тогда подумала, что это очень странно.
– Почему? – не поняла Лена. – Что такого особенного было в этой кепке?
