Том Харпер - Гробница судьбы

В противоположном конце аллеи, по словам менялы из Труа, стоит дом, где производятся расчеты по долгам Лазара. Я хочу пойти взглянуть на него, но Гуго опасается, что меня могут узнать. Двое его людей – Берик и Ансельм – идут туда и сообщают, что двери дома заперты, а окна закрыты ставнями. Дважды в день они проходят мимо дома и смотрят, не появился ли там кто-нибудь, в то время как я сижу в четырех стенах и наблюдаю за людьми, проходящими под окном, рассматривая лица, скрытые шапками, шарфами и воротниками. Мы даже едим, не выходя из комнаты.

Дни тянутся медленной, однообразной, унылой чередой. Однажды вечером я спрашиваю Гуго:

– Что украл Малегант?

Чтобы задать этот вопрос, я набирался смелости целый час и был готов к тому, что не получу ответа. Гуго долго хранит молчание, и я уже думаю, что он решил проигнорировать меня. Но он наконец говорит:

– В этом мире есть вещи, недоступные нашему пониманию.

– Ты хочешь сказать, что не желаешь рассказывать мне об этом?

Гуго хмурится.

– Я хочу сказать, что ты не поймешь этого.

Он вытягивает ноги.

– В этом мире существуют предметы, обладающие определенными свойствами. Мы производим их, используем в повседневной жизни. Ну, например, ведро способно удержать воду, а с помощью топора мы рубим деревья. Но существуют и другие вещи, которые мы не в состоянии объяснить. Например, как удается семени заключить в себе целое дерево, или как женщина дает жизнь новому человеку.

Я беру со стоящего на столе блюда кусочек угря и ощущаю, как он скользит вниз по моему горлу. Я слизываю с пальцев соленый сок и вспоминаю, как я впервые увидел Аду. В тот вечер она внесла в зал такое же блюдо.

– Ты говоришь загадками.

– Потому что я не понимаю этого сам.

– Тогда зачем прилагать столько усилий, чтобы вернуть эти предметы?

– Потому что я знаю, какими способностями они обладают, хотя и не могу объяснить этого. Их могущество безмерно и пугающе.

– Ты видел их?

– Да.

– Ты можешь мне рассказать, как они выглядят?

– Совершенно обычно. Они могли бы быть любыми предметами из тех, что находятся в этой комнате. Но они обладают могуществом…

Меня начинает раздражать этот разговор.

– Какого рода могуществом?

Гуго машет рукой в сторону окна.

– Взгляни на Англию. Десять лет назад это была счастливейшая страна в христианском мире. Теперь же это заброшенное поле. Такого рода могущество и украл Малегант.

И вот я вижу его.

Конец января. Наступает вечер пятницы. Гуго нет дома. Я сижу в одиночестве. По аллее идет человек, останавливается на секунду и нюхает воздух, словно пойнтер. Его лицо скрывает шапка, отороченная мехом бобра, и держится он настороженно. Он поднимает голову, и его взгляд скользит по зданию постоялого двора. В этот момент я вижу его лицо: серая кожа и единственный глаз.

Я подавляю в себе инстинктивное желание отпрянуть назад. Он не может увидеть меня в темном окне, но может заметить движение. Он стоит несколько секунд, затем проходит вперед и оказывается на улице.

Я выбегаю из комнаты и стремглав спускаюсь по лестнице. Солнце уже почти село, но я успеваю увидеть поверх толпы его приметную шапку. Он поворачивает вправо и идет в сторону реки по улице, пропахшей рыбой. Канавы завалены рыбьими отходами, ноги скользят на булыжниках мостовой из-за налипшей на них чешуи. Полумертвая рыба трепещется в корзинах, выставленных у дверей домов торговцев.

Одноглазый заходит в винную лавку на углу улицы. Темза течет совсем рядом, хотя я едва могу рассмотреть воду из-за целой флотилии судов, теснящихся в доках. Я отступаю в сторону, чтобы пропустить двух грузчиков, и тут же вхожу следом. Если одноглазый и смотрит на них, меня за ними он не видит.

В задымленном помещении с низким потолком горят сальные свечи, которые больше отбрасывают тени, нежели дают свет. Всматриваясь в самые темные углы, я замечаю в одном из них человека, снимающего отороченную мехом шапку. Я двигаюсь вдоль стены в его направлении, и когда прохожу половину пути, он поднимает голову и смотрит прямо на меня.

У меня останавливается сердце. Я безоружен, а винная лавка похожа на место, где драки являются обычным делом. По всей вероятности, хозяин вряд ли сильно обеспокоился бы, если тело одного из его клиентов выбросили бы в Темзу.

В этот момент из-за моей спины протискивается вперед человек и протягивает одноглазому руку. Он смотрел не на меня. Мое сердце начинает биться вновь.

– Алберик? – спрашивает вновь прибывший одноглазого громким голосом, натренированным на лондонских рынках.

– Олдермен? – отвечает на его приветствие одноглазый.

Они садятся напротив друг друга. Белые кудри Олдермена торчат по бокам, подобно гиацинтам. У него нос с горбинкой и красные щеки. Он берет предложенную ему кружку, отхлебывает из нее и слушает Алберика. Я не слышу, что говорит одноглазый. У него манеры человека, привыкшего к тайным беседам в темных углах. Но я могу разобрать, что говорит его собеседник.

– Лондон поддерживает короля Стефана из Блау. Мы первыми признали его. Когда Мод приехала в Лондон, мы выгнали ее как тирана и узурпатора.

Слова Алберика не достигают моих ушей, но я вижу, как меняется выражение лица Олдермена.

– По-настоящему Лондон всегда будет верен только коммерции. Война всегда мешает купцам и банкирам.

Алберик отпивает из своей кружки. Его голова качается взад и вперед, как будто он смеется, – но даже если и так, то делает он это очень тихо. Я придвигаю свой стул поближе к ним.

– Ты ошибаешься. Война превосходный помощник в наших делах. Мы никогда не получали такой прибыли, как после ее начала. Слабые терпят крах, тогда как сильные могут назначать цены, которые им нравятся.

Олдермен выглядит встревоженным.

– Я думал, мы говорим о мире.

Алберик берет его за руку, стараясь успокоить.

– Мы о нем и говорим. После того, как победа Стефана будет достигнута, нам нужно будет лишь защитить наши привилегии.

– А мое вознаграждение?

Алберик сует руку в свою шапку и извлекает из нее кусок пергамента.

– Я подумал, что в подобном месте сумка с золотом будет слишком заметной.

Олдермен улыбается. Он вынимает свой кусок пергамента и двигает его через стол.

– Это обеспечит тебе аудиенцию.

Они допивают свое вино. Олдермен уходит. Алберик ждет несколько минут, задумчиво поглаживая пергамент, и затем резко встает и скрывается за дверью. Я не осмеливаюсь тут же следовать за ним, но когда наконец все же решаюсь, постоянно натыкаюсь на препятствия, пытаясь выйти из переполненной таверны. Оказавшись на улице, я вижу, что он уже исчез, растворившись в ночи.

Глава 43

– И что теперь?

Дуг и Элли сидели в маленьком ресторанчике вдали от автострады. Девушка даже не представляла, где они находились: неизвестный город, красивая главная площадь, обрамленная атрибутами современной жизни – гипермаркетами, бутиками, ресторанами быстрого обслуживания. Улицы погрузились во тьму, хотя было всего пять часов. Она жадно проглотила бифштекс и попросила официанта принести вторую порцию картофельных чипсов. Казалось, со времени их завтрака на обочине шоссе прошла целая вечность. Дуг допил пиво и теперь то и дело поглядывал в сторону бара.

– В общем, ситуация складывается следующим образом, – начал он. – Мы украли то, сами не знаем что, от имени людей, с которыми незнакомы, и пытаемся отдать им это, но понятия не имеем, где они находятся, и не можем вступить с ними в контакт. Ты со мной согласна?

Элли кивнула.

– У нас была единственная зацепка. Мирабо. Теперь… – девушка ткнула вилкой в тарелку. – Я не знаю, что делать.

– В часовне Мирабо наверняка что-то было. То, что братство хотело защитить от «Монсальвата».

– Жаль, что мы не нашли это. По крайней мере, смерть Джуста была бы не напрасной.

Элли испытала острое чувство вины. От этих мыслей можно было сойти с ума. Сначала Гарри, теперь Джуст. Люди, которые повстречали ее и вскоре погибли.

Они оба погибли, спасая меня. Может быть, она злодейка из сказки – женщина с длинными волосами и призывным взглядом, стоящая на обочине дороги и обрекающая людей на смерть? Девушка бросила взгляд на Дуга и едва не поперхнулась.

Я не могу допустить, чтобы с ним произошло то же самое.

– О чем ты думаешь? – спросила Элли, чтобы заполнить паузу.

– Я думаю о поэмах и лабиринтах.

– Мы и так окончательно заблудились, а ты хочешь найти еще один лабиринт?

– В поэме говорится о лабиринте. На полу в церкви изображено нечто, похожее на него. Здесь должна быть какая-то связь.

– Там нет никакого лабиринта, а лишь геометрические фигуры. Это может быть что угодно, даже обыкновенным, правда очень красивым, орнаментом.

– Может быть, это и так, но тогда этот орнамент должен провести через лабиринт.