Расшатанные люди - Нана Рай
– Так, значит, здесь ты ставил свои опыты над Ильей и Лидией?
Да, Валентин развязал Юлиану, но ужас вернулся, и теперь она чувствует каждое движение маньяка, каждый вздох, а мозг неповоротливо ищет пути к спасению, но сонное сознание не способно даже предложить варианты, не то что осуществить их.
– И над Марией. Она была моей первой пациенткой. Конечно, я позаботился о том, чтобы в результате ее нашли в другом месте, – гордо заявляет Валентин. – Были и другие, но, как видишь, пока я не достиг особых успехов. Рано или поздно память возвращается ко всем. Даже к этой журналистке.
– Ты рисковал, когда показался ей на глаза.
– Нарочно, – Валентин замирает посреди комнаты и проводит пальцами по столу. – Надеялся закрепить успех, но не вышло. Поэтому мне нужны твои знания, Юлиана. Вместе мы достигнем величия. Человек сможет создавать себя заново с помощью новых воспоминаний.
Новые воспоминания о счастливом детстве. Юность без лихорадочных поисков утешения в мужчинах. Брак без лжи. Карьера без роковых ошибок. Тогда Юлиана могла бы…
Она медленно качает головой и отступает спиной к выходу. При мысли о том, чтобы проводить жуткие эксперименты над людьми, в животе начинаются рези.
– Юлиана, – Валентин протягивает ладонь, и в темных глазах замирает мольба. – Прошу, присоединись ко мне.
Вместо ответа воздух разрывает гром выстрела, который оглушает Юлиану. На черном свитере Валентина расползается блестящее пятно. Черное на черном, но кровь заметна всегда. Поражает другое. Его удивленный взгляд скользит за спину Юлианы. Лицо Валентина бледнеет, цвет сбегает с кожи, с глаз, с губ. И мужчина, который недавно внушал ужас, больше не внушает ничего. Он падает на пол.
Мертвый. Так и не исполнивший свою мечту.
Юлиана с ужасом оборачивается и видит Аллу. В ее руках пистолет, а лицо… Лицо такое же, как у мертвого Валентина. За ней маячат Мария и Матвей, хотя Юлиана не уверена. Она ни в чем больше не уверена.
– Ты как? – Мария протискивается мимо Аллы, которая до сих пор не двигается, и нависает над Валентином. Толкает его тело носком обуви и хмыкает. – Сдох, тварь. Так ему и надо. – Она снова смотрит на Юлиану и повторяет свой вопрос: – Ты как?
– Устала, – шепчет Юлиана и закрывает глаза.
Игра окончена. Шах и мат.
Эпилог. Казнить нельзя помиловать
Год спустя…
– Зоя, не спеши, а то упадешь!
У них под ногами скользит лед, но светловолосой девочке в шапке-ушанке цвета фуксии все нипочем. Она крепко держится за руку Юлианы и тащит ее по заснеженному тротуару, то ли хныча, то ли пища от восторга:
– Но мы уже почти пришли!
Месяц назад они переехали, чтобы начать новую жизнь. Последний год для Юлианы был не из легких, поэтому она больше не хотела жить в родном городе и как только официально удочерила Зою, стала готовиться к переезду. А до этого…
До этого был развод с Ильей, к которому вернулась память. Бывший муж взял заботу о Лидии на себя. Илья не пытался оправдаться или вымолить прощение, хотя в его глазах читалось неприкрытое страдание. А Юлиана не пыталась написать на них с Лидией заявление, понимая, что вряд ли добьется чистосердечного признания от бывшей свекрови, которую признали невменяемой. Достаточно было того, что Илья выкупил у Юлианы ее долю юридической фирмы, причем заплатил в три раза больше рыночной цены. В какие кредиты он для этого влез, ее не интересовало. Главное, что на эти деньги они с Зоей переехали в маленький город с горнолыжным курортом и уютным названием «Снежный».
Нашли ли тело Валентина, Юлиана не знала. Кажется, он был сиротой, а значит, никто не стал бы его искать, поэтому Алла, скорее всего, не получит срок за убийство этого психопата. Но Юлиана не хотела даже вспоминать о недавних событиях. Она больше никогда не видела ни Марии, ни Аллы, ни, тем более, Матвея Никольского. И надеялась, что они навсегда останутся в прошлом, как и дикие эксперименты Валентина над человеческой памятью.
Евгений дал ей отличную рекомендацию, счастливый оттого, что ему не пришлось продавать «Санитатем» и менять образ жизни. Перед отъездом он попросил Юлиану больше никогда не напоминать о себе, и на этот раз она была с ним солидарна. Забыть все, что случилось в Новограде, стало пределом ее мечтаний.
После того как все закончилось, Юлиана провела три недели в больнице. Сказалось нервное перенапряжение. Она даже не знает, кто из ребят ее довез до больницы. Возможно, Мария. В любом случае, никто из них ни разу ее не навестил, и долгие дни Юлиана вообще провела в беспамятстве, сраженная лихорадкой. А стоило ей открыть глаза, как на нее обрушились допросы полиции.
Но она ничего не знала.
Ей не хотелось быть замешанной в истории с опасным социопатом, который к тому же уже был мертв. Прошлое осталось в прошлом, а грезы Валентина – всего лишь грезами. Смерть не перепишешь.
– Вот она! – Зоя показывает полосатой варежкой на вывеску «Школа рисования „Малютка“». – Нашли!
Юлиана улыбается, отвлекаясь от тяжких дум. Внутри на них обрушиваются сладкий, ванильный аромат соевых свечей, он перебивает запах масляных красок; топот маленьких ножек детей, которые резвятся на перемене; мольберты с неуклюжими очаровательными рисунками.
Их замечает невысокая молодая женщина в свободном свитере цвета морской волны – тот скрывает пополневшую из-за беременности фигуру. Русая коса беременной обернута вокруг головы, а в глазах будто два бриллианта – в их блеске отражается истинное счастье.
– Здравствуйте! Меня зовут Галина. Временно заменяю мужа, пока он в отъезде, – нежно щебечет она. – Он у меня художник, сейчас у него выставка в Москве. Даниил Агеев, может, слышали?
– Ага! – с готовностью отвечает Зоя и стягивает шапку.
Юлиана прячет улыбку, зная наперед, что дочь вряд ли понимает, о чем говорит Галина.
– Дети! Ч-ш-ш, – мягко журит она подопечных.
Удивительно: они все засмеялись, но быстро расселись по своим местам, посылая друг другу хитрые взгляды.
– Вы, наверное, хотите ходить к нам на занятия? – оборачивается к Юлиане Галина.
Позади них снова звенит мелодичный колокольчик.
– Галя, я обежал весь город,
