Серебряный капкан для черного ангела - Марина Владимировна Болдова
– Мама, ну и фантазия у тебя! Зачем такие сложности?! Он мог законным путем оспорить завещание как самый близкий родственник Осипа Макаровича.
– Не так все просто. Ты не забывай, что он лишился своего имени по программе защиты свидетелей. А легализоваться ему было невозможно – его тут же обнаружил бы Василий Голод, которого он когда-то обокрал.
– Ну, да…
– Теперь понятно, что перед встречей Дмитрий действительно что-то закопал в детском тайнике у забора. Но эта вещь теперь в руках вора. И это не деньги, которые Дмитрий снял с антресолей, ими он оплатил лечение Федора за границей. Тогда что это за вещь и где он ее взял?
– Мам, вспомни, когда вы вышли из дома и отправились на вокзал, у Маркова что-нибудь было в руках?
– Да, конечно. Такой матерчатый рюкзак защитного цвета. Дмитрий с ним и пришел ко мне вечером, рюкзак висел у него за спиной, скинул он его на пол в прихожей…
– Не поздно еще позвонить этой Нине, которая присматривает за квартирой?
– Думаю, нет…
– Звони. Попроси осмотреть антресоль со стороны кухни. Пусть поднимет фанеру или что там настелено. Если там пустоты, пусть измерит глубину…
– Ладно-ладно, ты что так волнуешься!
Берта была уверена, что и с этой стороны на антресолях есть тайник. И Дмитрий там что-то обнаружил ценное, возможно, вычислив пустоты, как и она, логическим путем. И это ценное могла там спрятать только немецкая бабушка Аглаи Краузе Ефросинья Емельяновна Шувье…
Антон приехал, когда Берта с матушкой ждали ответного звонка Нины. Берта, уже не смущаясь, пылко ответила на поцелуй капитана, в дом они вернулись не сразу, потому как оторваться друг от друга не было никакой возможности. Обнимаясь с Антоном на жесткой скамейке беседки, Берта чувствовала себя школьницей, которая прячется со своим парнем от материнского глаза. Иногда она даже бросала тревожные взгляды на кухонное окошко, в котором мелькал силуэт матушки, и ждала ее грозного оклика, что-то вроде «Берта, живо домой!». Но никто ее не звал, Антон же обнимал ее все крепче, с трудом сдерживая желание. И это тоже было как в школьные годы. Только тогда на месте Антона сидел ее одноклассник.
– Уводи меня отсюда, я так долго не вытерплю, – прошептал ей на ухо Антон.
– Голодный? – лукаво спросила Берта, выбираясь из его объятий.
– Очень! – со смехом ответил ей Антон.
– Пойдем, мы пироги купили, накормлю. Останешься на ночь?
– Конечно, останусь, – уверенно заявил Антон.
«Почему же я с Олегом не чувствовала себя так свободно? Жила по прессом его издевок, старалась угодить, подстраивалась. А можно было так: вот такая, растрепанная, без макияжа – и желанная? И очки мои Антону не мешают: снял аккуратно и на стол положил, я даже не заметила. А сейчас сам на нос мне их обратно нацепил, чтобы я не шла слепухой по темноте. И рука его на моем плече такая теплая, надежная. Даже если споткнусь, удержит. Это, что ли, называют счастьем?» – думала Берта, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Она подняла взгляд на Антона. Он тут же остановился, обнял ее и прижал к себе.
– Ничего не бойся, я рядом. Все плохое закончилось, девочка моя, я тебя люблю. Кстати, ты сколько детей хочешь? Одного будет мало, – тихо произнес он.
– Девочку и еще одну, а потом мальчика, – твердо сообщила Берта.
Глава 34
Мутерперель теперь точно знал – утро вечера мудренее. Потому что, едва открыв глаза, осознал, что все понял. Откуда, каким образом, в какой последовательности, и самое главное: кто преступники, а кто – невольные участники. Не знал он точно одно – что это за ценный предмет, за которым шла охота, совсем некстати завершившаяся победой заказчика. То, что вор уже передал Куренному добытый трофей, Федор не сомневался.
Федор решил, что залежался на больничной койке, пора проситься домой, ну, а если не отпустят – уйти под расписку. Только в помощь ему необходим Антон, и звонить нужно прямо сейчас, пока тот еще не в конторе.
Федор взял с тумбочки мобильный.
– Доброго утра, – пожелал он капитану, услышав его бодрое «алё». – Антон, можешь забрать меня из больницы? Да чем быстрее, тем лучше. Нормально я себя чувствую, под расписку уйду. Лады, жду.
«Понятливый Антоша, порядочный и умный. Берту не обидит», – вдруг пришла в голову неожиданная мысль, и Федор улыбнулся. Вот он уже дочь Аглаи принимает за свою. Жаль ему было девочку в эти дни, а сейчас успокоился. А всего-то отметил мельком, как вчера сорвался парень на ее звонок, даже не попрощавшись. Влюбился, переживает…
Лечащий врач поначалу высказался категорично, и приказал медсестре «всадить» пациенту чего-то успокоительного – мол, совсем сошел с ума больной майор, явно с головой проблемы. Затем, все еще возмущаясь, покинул палату. Федор выждал минут пять, отправил медсестру со шприцем восвояси, встал и вышел в коридор. Вторая беседа с доктором была короткой и результативной: больному вернули свободу.
Майор собрал все вещи быстро, не оставил на тумбочке даже ручку Антона, которую тот забыл, суеверно перекрестился, чтобы тьфу-тьфу-тьфу не вернуться сюда больше никогда. Затем, сердечно и искренне поблагодарив своих спасителей, заторопился к выходу.
И все же вздохнул с облегчением, лишь когда сел в машину Антона. «У меня развилась фобия – боязнь больниц. Не знаю, правда, бывает такая?» – подумал он и попросил отвезти его в квартиру.
– Расскажи, Антоша, коротко, как навестил антиквара.
– Коротко – задержаны по подозрению в убийствах трех человек оба – Куренной и Подоленко, записал признательные, нужна санкция на обыск в доме антиквара.
– Класс! Молодец! Давай подробности.
Федор слушал капитана и понимал, что его утреннее «озарение» подтвердилось полностью. Все звенья цепи соединены, осталось вывести Куренного на признание, что это он заказчик. Тогда антиквару придется выложить и мотив. Лепет Куренного про ревность Федор даже не рассматривал. И еще. Конкретно – что за ценности выкрал из их детского тайника «копатель». Впрочем, Федор не сомневался, что эту вещь они найдут при обыске. Ну, и, наконец, Куренной должен назвать имя того, кто так милосердно приложил его, майора Мутерпереля, по затылку.
* * *
– Семен Аркадьевич, посмотрите внимательно и скажите, эта вещь принадлежит вам? – Федор веером разложил перед Куренным несколько снимков.
– Где вы ее нашли? – едва выговаривая слова, задал вопрос Куренной.
– В вашем сейфе. Код могли бы придумать и более
