Михаил Рогожин - Супермодель в лучах смерти
— И правильно, — поддержал его артист. — Эти публичные женщины — для богатых дураков. Умных, талантливых и бедных они презирают.
Павел отошел в сторону, не желая вступать в полемику и чувствуя, что любое воспоминание о Татьяне отравляет ему жизнь.
Тем временем начались танцы. К Павлу подошли Маркелов и Лавр. Оба были немного пьяны. Но держались уверенно. С купеческой широтой наслаждались гулянкой.
Маркелов обнял графа и прошептал на ухо:
— Раз мы с тобой молочные братья, значит, никаких между нами разборок быть не может. Каждому — свое. Сказано грубо, но справедливо.
Павел не ответил.
— Слушай, Нессельроде, а ты вызовешь Лавра на дуэль, если он пригласит на танец твою девушку?
— Нет.
— Лаврентий Павлович, приступай, — распорядился Маркелов.
Лавр улыбнулся каменной улыбкой и, сохраняя ее, отправился искать Любу.
— Да не ревнуй, — махнул ему вслед Илья Сергеевич. — Он приличный мужик. Перебросится с ней парочкой слов. Там какие-то старые дела. Хрен их разберет. Я бы на твоем месте всех перетрахал. А чего? Ты человек свободный. Если понадобятся деньги, только намекни…
— Спасибо, я при своих, — насилу выкрутился из его объятий Павел. Он не испытывал желания тесно контактировать с новым и вместе с тем старым любовником этой суки.
Маркелов вдруг протрезвел, взял Павла за узкие лацканы его клубного пиджака и серьезно сказал:
— Поверь, я рад, что ты с нами, а не… — он присвистнул и, покрутив пальцем, показал наверх. Для ясности спросил: — Ну, ты понял, про что я?
— Понял. Сам рад.
— И забыли об этом, — оттолкнув его, предупредил Маркелов.
Павел благодаря своему росту быстро отыскал среди танцующих Любу и, к своему удивлению, обнаружил, что Лавр что-то энергично говорит ей.
Потом, правда, вспомнил о ее рассказе про дружка Ваню-Нахичевань и его знакомство с Лавром. И тут же отметил про себя, что Лавр, безусловно, предельно криминальный человек. Этот способен на все. Значит, и Маркелов не так прост, как он раньше думал. В чем-то наверняка прав генерал Александров, всегда точно определявший, где стоит копать.
Танец закончился, и Лавр подвел Любу к Павлу.
— Она далеко от тебя даже танцевать не хотела, — пробурчал он и отошел к Маркелову.
— А ты боялась? — стараясь выглядеть беззаботным, подзадорил ее Павел.
— И сейчас боюсь. Жалко, что я не пью. Девки вон все уже пьяные. Им сейчас и Леонтович не страшен… Может, немного шампанского, чтобы сразу заснуть?
Павел без дальнейших разговоров повел ее в бар. Там они взяли бутылку шампанского и вышли в холл нижнего крытого бассейна. В нем уже кто-то плескался, орал и матерился.
— Здесь весело, — оживилась Люба.
Они пили шампанское и наблюдали за дурачеством купающихся. Люба напилась удивительно быстро. Не успел Павел открыть третью бутылку, а она уже лезла к нему целоваться.
— Нет. Так не пойдет, — воспротивился он. — Давай-ка еще выпей фужер, и я провожу тебя в каюту.
— Твою? — нагло спросила она.
— Твою! — резко ответил он.
На том и порешили. Для обоих праздничный вечер подошел к концу. Каждый чувствовал тяжелую нервную усталость.
Глава пятнадцатая
Проводив икающую девушку до ее каюты и убедившись, что она легла в постель, Павел, не отдавая себе отчета, принялся бродить по кораблю. Только на свежем воздухе он протрезвел и вспомнил, что ищет одного из тех парней, которые везли его убивать. Но, поскольку народу на его пути попадалось все меньше и меньше, лучше было отложить поиски на завтра. С таким решением он и повернул к своей каюте.
В лифте Павел встретил Леонтовича с какой-то женщиной, лица которой он не видел. Но тот сам решил их познакомить.
— Граф, ты уже знаком с Ларисой? — спросил он и почти насильно развернул женщину.
Вот так встреча. Перед ним стояла Лора-гестапо и вымученно улыбалась.
— Поздравляю тебя, — еле выговорил Павел и поспешно вышел из кабины.
Первым делом, войдя в свою каюту, он отправился в душ. Потом долго с пьяной тщательностью вешал в шкаф костюм и, наконец, буквально упал в постель.
Поспал он, очевидно, не больше получаса, поскольку вдруг открыл глаза и понял, что больше не заснет. Продолжая лежать и смотреть в темноту, он вдруг услышал стук в дверь.
— Кто там? — спросил, не включая свет.
— Я, — раздался тихий голос Любы.
— Иди спать! — крикнул он.
— Не могу. Боюсь. Он заглядывал в окно и смотрел на меня. Открой, иначе он убьет меня.
Павел зло соскочил с постели. Ни одна девчонка его не добивалась с такой откровенной наглостью. Не успел он открыть дверь, как она промчалась мимо него и юркнула под одеяло. Павел решил вести себя предельно строго. Он включил настольную лампу, набросил халат и присел на край постели.
— Люба, мы так не договаривались. Скоро утро, я хочу спать. Какие сейчас могут быть бандиты? Немедленно отправляйся к себе. В конце концов, к чему мне все эти разговоры?..
Он хотел продолжать отчитывать ее, но услышал из-под одеяла рыдания. Отбросил край. Девушка лежала, уткнувшись в подушку, и обильно увлажняла ее слезами.
— Прекрати немедленно. Тебе действительно пить противопоказано! Шампанское не через то место выходит.
— Он, он смотрел на меня. Ты ушел, я долго возилась в душе, потом подошла к окну, чтобы задернуть шторки, и увидела его глаза… — в промежутках между рыданиями принялась объяснять она.
— А ты из душа вышла голая? — спросил Павел.
— Не помню, кажется. А что?
— То, что многие мужчины любят подсматривать за раздевающимися женщинами. И никто их не считает убийцами. В следующий раз задергивай шторки перед тем, как пойдешь в душ, а не после. Не то возле окна выстроится целая толпа таких убийц.
— Ну ты даешь… — простонала она. — Почему мне не веришь?
С этими словами она привстала и потянулась руками к Павлу. Ему ничего не оставалось делать, как приласкать ее.
— Ложись рядом, — прошептала она. — Я хочу быть с тобой. Мне так страшно.
Даже в этом вопросе Павел не терпел насилия над своей волей. Ее просьба только разозлила его.
— Ты решила, что я тебе полезен от страха.
— Да ничего я не решила, дурак! Первый раз в жизни себя предлагаю. Сволочь, вот кто ты! Привык ко всяким шлюхам. Думаешь, я не слышала про тебя? Как может на старуху тянуть? Да пусть она кем угодно будет!
Павел побледнел. Это уж слишком. Он сорвал одеяло.
— А ну-ка вставай и пулей лети к себе!
Люба, оказывается, уже успела стянуть с себя халатик и лежала совершенно обнаженная.
— Не про-го-ня-й! — по-деревенски заголосила она.
Он не выдержал и заткнул ей рот рукой. Благодаря этой девчонке он станет посмешищем всего круиза. Люба затихла и лениво потянулась всем телом. Павел не смог отвести взгляд, слишком хороша была ее матовая юная кожа без единой морщинки на бедрах и животе.
Фигура казалась практически без изъянов. Годы еще не успели утяжелить и деформировать ее формы. Ничего лишнего и раздражающего взгляд он не находил. Павел невольно провел рукой по ее ноге и задержался на бедре. Она покорно развела ноги. И, должно быть, поторопилась с этим. Потому что Павел встал и без всякой агрессии прошептал:
— Вот только этого мне и не хватало. Люба, извини, ты — хорошая девушка. Но я не желаю заводить с тобой роман. А просто так тебя, выражаясь вашим языком, трахать мне не интересно. Поэтому не следует тебе давить на меня. Останемся хорошими друзьями. Мне с тобой намного интереснее болтать. Остальное прибереги для любимого человека. Я не ханжа, но не превращай свое тело в урну.
Люба скрючилась от его слов. Потом встала, надела халатик и гордо задрала свой и без того курносый нос.
— Когда я стану мисс Круиза, ты умолять будешь, предлагать любые деньги, но я тебе даже под пытками не отдамся.
— Согласен, — усмехнулся Павел.
Она достала из кармана халата сигареты, и они вместе закурили.
— Проводи меня или тебе и это неинтересно? — с деланным презрением попросила она.
Он молча натянул брюки и набросил куртку. Подошел к ней, поцеловал ее в щеку.
— Успокойся, дурочка. Чтобы ты не придумывала про убийц, давай пойдем по отдельности. Ты впереди, я за тобой. Если он действительно существует и следит за тобой, я его замечу. Согласна?
Она кивнула в ответ. И выскользнула за дверь. Павел немного подождал и пошел следом. Люба решила идти через палубу. Море, отражая проснувшееся небо, казалось серебристым. Но Любе было не до красот рассвета. Она шла почти крадучись. Павел не терял ее из вида. Его скепсис почему-то стал улетучиваться. Ветер раздувал полы ее халатика, одинокая фигура на фоне огромного белого корабля казалась жалкой и беззащитной. Точно такие кадры он видел во многих детективных кинофильмах. Несколько раз Люба обернулась, и он сумел разглядеть испуг и страдание на ее маленьком бледном лице.
