Страницы любви Мани Поливановой - Татьяна Витальевна Устинова
– Вы у меня спрашиваете? – осведомился Береговой. – Так я ничего не знаю!..
– И пропуск, – продолжала бормотать Митрофанова, будто во сне, – я же потеряла пропуск, и его восстанавливали. «Ова» ведь необязательно Митрофанова! Это какая угодно может быть фамилия!
Она вдруг вскочила с кресла, подбежала к шкафу, выдернула из него сумку и стала лихорадочно копаться внутри.
– Вадим не мог, – повторяла она, вытаскивая из сумки какие-то вещи, – может, Олечка и способна на это, но Вадим не мог! Он кто угодно, только не убийца.
– Екатерина Петровна!
– Зачем ему убивать?! Да еще у нас в издательстве?! Да еще непонятно кого! Но если фотографии выложила Олечка, а он теперь с ней…
Тут Митрофанова замолчала, как будто подавилась, и села на пол, смешно и неестественно подвернув ногу.
Береговой подскочил к ней.
– Вы что?! Вам плохо?!
В каждой руке она держала по пропуску, переводила взгляд с одного на второй.
– Как он сюда попал? – Она ткнула в Берегового пропусками. – Как они сюда попали?! Я же один потеряла! Почему их теперь два?!
И она швырнула пропуска на ковер.
– Тише, – сказал Береговой, подобрал пластмассовые прямоугольники и оглянулся на дверь. – Тише, тише!.. Может, воды принести?
– Идите к черту, какой еще воды?! У меня совершенно точно был только один пропуск, а второй я потеряла! У меня совершенно точно нет таких запонок! Я совершенно точно никого не приводила в издательство! И я точно не знаю убитого человека!..
Дверь распахнулась, и в кабинет заглянул Стрешнев.
Такой всегдашний, нормальный, такой свой, что Митрофанова проворно встала на четвереньки и, помогая себе руками, держась за ближайший стул, поднялась с ковра, вырвала у Берегового пропуска и пошла к Стрешневу.
– Катя?! Ты что? Что случилось?
– Саша, я ничего не понимаю! Этот новый заместитель на самом деле Алекс Лорер, помнишь «Запах вечности»? Его бабка нашла, чтобы он разобрался, что происходит в издательстве! И у меня два пропуска, а был только один, я это точно знаю! И запонки на этих проклятых фотографиях не мои!
Она дошла до Стрешнева, обняла его и зарыдала.
– Как вы сюда попали?!
Алекс пожал плечами.
– У нас же пропускная система! Твою мать! Что вам нужно?!
– Здравствуй, Вадим. Сколько лет, сколько зим не видались Боб и Бим.
У Веселовского приоткрылся рот, и тяжеленная – не иначе, золотая! – ручка вывалилась из обессилевших пальцев и покатилась, покатилась…
– А мы пришли тебя навестить! – громко, так что, должно быть, слышали и в коридоре, продолжала писательница Покровская. – Ну, дворец! Ну, хорош! С лебедями, с чучелами!.. С дипломами всякими, с чудесами разными!..
Она по-хозяйски прошла вперед, к подиуму, на котором стоял огромный стеклянный стол с изменяющейся подсветкой, и к трону, на котором почти умирал близкий к коме Веселовский.
– А седалище что? – спросила она, взойдя на подиум и заглядывая под стол. – Не подсвечивается? Надо лампочки вкрутить, Вадим! Так не годится.
– Маня… – произнес Алекс.
Она оглянулась на него, хотела что-то сказать, но не стала.
Стянула с плеч пальто и уселась напротив Веселовского – немного царицей Тамарой.
– Я… рад тебя видеть.
– Ну, конечно.
– Как ты поживаешь?
– Превосходно.
Алекс усмехнулся. Она так нравилась ему, что он совершенно не знал, что с этим делать. Тысячу лет ему никто так не нравился.
А может, миллион.
Она ведь понятия не имеет, зачем они сюда приехали и что именно он собирается говорить! Но подыгрывает ему виртуозно, как будто чувствует все его внутренние настройки, словно действительно знает про него все!..
Но ведь так не бывает. И надеяться глупо.
– На самом деле это я попросил Марину Алексеевну сопровождать меня. Одного меня вряд ли пустили бы. А Марина Алексеевна – человек, известный всей стране, и ее благонадежность не вызывает никаких сомнений.
– Да уж! – откликнулась Маня. – Я сказала охранникам, что мой следующий детектив будет про колбасную фабрику. Потом пара автографов, и дело в шляпе. Кстати, рассиживаться нам некогда, меня ждет генеральный директор.
– Наш генеральный директор?!
– Ваш, не мой же! У меня нету никакого директора! Помощница есть по хозяйству, а больше никакого штата и нету!
– А зачем тебя ждет наш директор? – глупо спросил Веселовский и осекся.
– Да я же говорю – собралась писать про колбасу! И про разных колбасных деятелей. Надо же с кого-то начинать, ну, я и решила начать с директора. Не с тебя же! – Тут она небрежно махнула рукой. – Ты в колбасе недавно, что с тебя возьмешь!..
Алекс тоже взошел на подиум, подумал немного, взял со стула причудливой формы Манино пальто, уселся и положил его себе на колени.
От пальто тревожно и соблазнительно пахло Маней.
И вообще в этот раз кабинет не казался ему ни огромным, ни пустынным – Маня занимала в нем очень много места, заполняла его собой, а Алексу это было важно.
…Как она сказала? Мне все равно куда, лишь бы с тобой?..
Веселовский следил за его манипуляциями, и глаза у него были перепуганные.
– Я знаю, что письма с угрозами Анне Иосифовне писали вы. Должно быть, не вы сами, а ваша подруга из отдела русской прозы, по совместительству непризнанный гений. Я знаю, что вы подбили ее выложить в Интернет фотографии с места убийства. Таким образом, доставили известные неприятности всем – директрисе, Екатерине Митрофановой и Владимиру Береговому. Он ведь в случае официального расследования вполне мог вычислить адреса, с которых на почту директрисы приходили… всякие гадости.
– Чушь, – неуверенно сказал Веселовский. – Что вы несете, юноша?!
– Вы отлично знали – от своей подруги, разумеется, – что Екатерина Петровна запретила выкладывать фотографии, и немедленно воспользовались этим. Ольга тут же разместила их где могла…
– Это какая? – деловито осведомилась Маня. – Знаменитая блогерша, что ли?
Алекс кивнул.
– Берегового Екатерина Петровна моментально уволила, то есть сделала именно то, что вы и предполагали. И немудрено!.. Вы же очень хорошо ее знаете. Таким образом, вероятность того, что вас рано или поздно вычислят, значительно уменьшилась. А к следственным органам Анна Иосифовна ни за что не стала бы обращаться. Кстати, в тот день, когда Екатерина Петровна уволила Берегового и так… несдержанно повела себя, вы были в издательстве. Кто вас провел? Ольга? И зачем вы явились? Полюбоваться на всеобщее смятение?
Пока Алекс говорил, Веселовский пришел в себя.
– Ну, Ольга, и дальше что?.. Ну, пришел и пришел! Что дальше-то? Доказать все равно ничего нельзя, а бабка свою долю дерьма получила! – Тут он засмеялся, и Алекс посмотрел брезгливо, как будто на его ботинок случайно упала мокрица. – И бабка, и Катька! Это
