Эндрю Тейлор - Анатомия призраков
Тьютор снова поклонился Элинор. Но у двери он остановился.
— Кстати… слышали новость? Мистера Соресби не было в часовне сегодня утром. Я послал в Ярмут-холл, но его комната пуста. Мне горько говорить об этом, но, похоже, он скрылся. Не слишком похоже на невинного человека, а? Но я надеюсь, что с ним не приключилось ничего дурного.
Доктор Карбери застонал. Элинор обернулась. Ее муж не пошевелился; он продолжал смотреть на дальнюю стену.
— Черт бы его побрал, — произнес он. — Черт побери. Черт, черт, черт.
Кузнец, вставший рано, чтобы раздуть свой горн, видел, как Олдершоу шел на юг через Уайтбич вскоре после рассвета. Он пожелал Фрэнку доброго утра, но тот не ответил. Рассказ кузнеца подтвердил, что Олдершоу почти наверняка отправился в Кембридж.
Холдсворт пошел за ним. Добравшись до Кембриджа, первым делом он заглянул в Иерусалим. Мепал, стоящий у ворот, с горящими от любопытства маленькими глазками, сообщил ему, что не видел мистера Олдершоу с тех пор, как его забрали в Барнуэлл много недель назад. Он отсоветовал Холдсворту пока что заходить в Директорский дом, объяснив, что доктор Карбери нездоров. Мистер Ричардсон был недоступен, поскольку только что приступил к лекции. Холдсворт спросил о мистере Аркдейле, но оказалось, что молодой джентльмен находится среди слушателей мистера Ричардсона.
Джон вернулся и пересек мост. На Честертон-лейн ворота Ламборн-хауса стояли открытыми. Неужели Фрэнку хватило глупости явиться сюда? Мужчина в потертом коричневом сюртуке курил трубку на переднем крыльце. На шее у него был платок в красных пятнах. Мужчина наблюдал за приближением Холдсворта с отстраненным видом и легкой улыбкой, как праздный бездельник мог бы наблюдать за ужимками бродячего пса. Дверь за его спиной была распахнута. В доме кто-то насвистывал «Я милую покинул».
Холдсворт видел парня впервые, но сразу же понял, кто он таков. В Лондоне хватало подобных ему, и Джон жил в постоянном страхе обнаружить парочку его собратьев — они редко работали поодиночке — у своей собственной двери.
— Если вы ищете мистера Уичкота, так его здесь нет, — сообщил мужчина, вынимая трубку изо рта и заглядывая в нее.
— А где же он, скажите на милость?
— Неотложное дело в другом месте, как я это называю.
Как и многие его собратья, судебный пристав обзавелся склонностью к тяжеловесному юмору — привилегии обладающих крохами власти.
— Хотите сказать, его арестовали за долги? — спросил Холдсворт.
— Не задавайте вопросов, и мне не придется вам врать.
— И по чьему же иску? На какую сумму?
Мужчина постучал себя по носу черенком трубки.
— Эээ… что-то не припомню.
Холдсворт вздохнул и полез в карман за шиллингом. Он положил серебряную монетку на ладонь, держа ее вне досягаемости пристава.
— Восемьдесят фунтов, — ответил мужчина, не сводя глаз с шиллинга. — Плюс расходы. Иск мистера Малгрейва.
— Где сейчас мистер Уичкот?
Мужчина снова постучал себя по носу, и стучал до тех пор, пока Холдсворт не присоединил второй шиллинг к первому.
— У мистера Персера на Уолл-лейн, сэр.
— Мистер Персер — ваш хозяин?
Пристав кивнул. Холдсворт уронил два шиллинга в подставленную ладонь и ощутил в дыхании мужчины запах вина.
— Вы случайно не знаете, не заходил ли сегодня утром к мистеру Уичкоту молодой джентльмен?
— Высокий парень? С наивным лицом?
— Он самый.
Мужчина снова постучал себя по носу, но посмотрел на Холдсворта и передумал торговаться.
— Он чертовски спешил повидать мистера Уичкота, вот что я вам скажу.
— Это было до того или после, как его забрали к мистеру Персеру?
— После. Вы разминулись совсем чуть-чуть. Мы отправили парня на Уолл-лейн. Может, он собирается одолжить мистеру Уичкоту деньжат? В таком случае, надеюсь, у него глубокие карманы. К вечеру жди новых.
— Новых кого?
— Новых исков.
Уичкота провели в комнату на втором этаже в глубине высокого узкого дома. Здание не соответствовало фасаду и уходило вглубь под скопище разномастных крыш. Филипп сел, облокотившись об изрезанный стол, и уронил голову на руки. Раньше он изрядно тревожился о своих долгах, но в глубине души чувствовал, что защищен от их худших последствий. Джентльмен, живущий в кредит, — что может быть естественнее? Человек его положения, разоренный Малгрейвом, который немногим лучше слуги, — это противно самой природе.
Кто-то стучал в уличную дверь. Казалось, грохот вторит его головной боли, и они усиливают друг друга. Подобное место неизбежно должно быть проходным двором. Он знал, что Персер, должно быть, развлекает других гостей, как он тактично их называл — более состоятельный класс должников, имеющих связи, которые, в конце концов, погасили бы свои долги так или иначе, а пока что располагали достаточными средствами, чтобы оплатить питание и проживание у Персера. Расценки бейлифа были непомерно высоки, и все же предварительное заключение было бесконечно лучше, чем долговая яма, единственная альтернатива.
В дверь комнаты постучали, и слуга Персера впустил миссис Фиар. Отбросив долгие церемонии, она подошла прямо к Уичкоту и взяла его за руки. Оба не проронили ни слова, пока не остались наедине.
— Я пришла, как только получила ваше письмо, — тихо сказала она.
— Я разорен, мадам.
— Чей иск? И на сколько?
— Малгрейва. Девяноста фунтов хватит, чтобы избавиться от него и оплатить также расходы Персера.
Она нахмурилась, подсчитывая.
— Тогда мы вызволим вас через час, в крайнем случае — через два.
— Если бы все было так просто. Они почуяли кровь. Одному богу известно, сколько я должен всего.
— Сотни?
— Если не тысячи.
Отпустив его руки, миссис Фиар села рядом.
— Мне негде взять таких денег. Вы сможете их собрать, если выиграете время?
Филипп пожал плечами.
— Скорее свинья полетит.
Она взглянула на него, чуть вздернув брови.
— Прошу прощения, мадам, — быстро поправился Уичкот, как всегда, чуткий к перемене ее настроения, и даже в подобной ситуации позабавленный ее жеманным неприятием вульгарности. — Сорвалось с языка. Однако надежды действительно не осталось.
— А дом? Возможно за него что-нибудь выручить?
— У меня всего лишь пожизненное право владения. И я уже одолжил под него денег. Если я не смогу выкупить счет на Михайлов день или перезаключить договор, мне конец. Я потеряю дом.
Без дома встречам клуба Святого Духа придет конец. И он останется без крыши над головой.
— Вам кто-нибудь должен?
— Сотню или две. Но мне не достанется ни пенни много месяцев, если не лет. Вы же знаете, как эти щенки относятся к своим игорным долгам. Они влезают в долги, и если не могут расплатиться, нам остается только ждать.
Миссис Фиар оставила его и подошла к окну. Уичкот знал, что она увидит: дом поглотил половину крошечного садика. Под окном находился неухоженный двор, уборная и свинарник, где можно было разглядеть костлявые спины двух хряков, роющих грязь.
— Кто знает, может, свинья и полетит, — сказала она.
— Что?
— Напрасно вы оставили надежду, — спокойно произнесла женщина. — У меня отложено достаточно средств, чтобы уладить дело с Малгрейвом. Это выиграет нам немного времени.
— Что проку в паре часов? Иски посыплются, не успею я вернуться домой.
Она строго посмотрела на него.
— Даже малого времени может оказаться достаточно.
В комнате было душно и пахло болезнью. Поначалу доктор Карбери не мог успокоиться и вертелся в разные стороны, пытаясь устроиться поудобнее. По мере того, как проходили часы, он становился все тише. Элинор сидела у постели, пока не услышала, как бьет одиннадцать. Тогда она встала, на цыпочках подкралась к двери и несколько секунд подождала, прислушиваясь к тяжелому дыханию мужа.
Сиделка, вязавшая у окна, подняла глаза. Элинор прошептала, что скоро вернется. Она покинула спальню мужа и почти бегом спустилась вниз. Не останавливаясь для раздумий, покинула дом через садовую дверь и медленно пошла по гравийной дорожке к пруду.
Элинор нуждалась в ясной голове сильнее, чем когда-либо. Больше нельзя полагаться на защиту мужа. Она много месяцев знала, что супруг болен, но лишь сейчас, после утреннего визита Милтона, была вынуждена признать, что он умирает и что печальное событие наступит через несколько недель или даже дней.
Если она не хочет погибнуть окончательно, поддержка леди Анны необходима как воздух. Ее светлость желает одного — возвращения сына. Если Элинор сумеет помочь Фрэнку и заслужить ее благодарность, то возможным станет поистине все.
