Фридрих Незнанский - Мертвый сезон в агентстве Глория
— Садись в самолет и лети.
— Отменили уже вторую заграничную командировку, — признался Игорь Леонидович.
— Так ты под колпаком, дорогой?! — удивился Баграт Суренович.
— И я так думаю.
— Это обстоятельство в корне меняет дело, — задумчиво произнес Малюта.
— Я готов оплатить услуги.
— Это само собой, — отмахнулся Мкртчян. — Кто конкретно отменял твои командировки?
— Об этом не докладывают. Лишь сообщают, что в интересах дела направляется другой человек.
— Сообщают по указке ФСБ?
— Не думаю.
— Так-таки и не думаешь… — усмехнулся Малюта.
— Мне бы сообщили.
— Значит, не сообщили. А вернее, не захотели сообщить, — помедлив ответил Баграт Суренович. — И вообще, уважаемый Игорь Леонидович, у меня такое ощущение, что на тебе решили поставить крест.
— Кто?
— Те друзья, которые ничего тебе не сообщили.
— А вам, значит, что-то известно?
— Разумеется.
— Хотелось бы послушать…
— Разве ты ничего не понял? — грубовато спросил Малюта.
— Я понял, что на мне поставили крест, но хотелось бы знать, кто конкретно.
— Все твои друзья и приятели. Могу перечислить, но, думаю, они тебе известны лучше, чем мне.
— Вы тоже, Баграт Суренович?
— Что?
— Поставили на мне крест?
— Если бы я поставил, то, будь уверен, не сидел бы с тобой за одним столом.
— Спасибо…
— Но прошу запомнить: пока не поставил! — добавил Малюта. — У меня тоже имеются к тебе кое-какие вопросики…
— Спрашивайте. Я отвечу.
— Поначалу припомни наш разговорчик недели три назад. Или забыл?
— Почему же? — возразил Маркин. — Отлично помню.
— Так, быть может, ты припомнишь, куда делись охранники госпожи Бояровой? — прищурился Малюта. — В прошлый раз память у тебя отшибло.
— Игорь Леонидович, глядя в глаза собеседнику, лихорадочно обдумывал ответ. Если Малюта вновь припомнил об исчезновении охранников, значит, он что-то знает об их судьбе, а следовательно, темнить, обманывать, водить за нос господина Мкртчяна не стоит. Себе дороже выйдет.
— Я принял меры и узнал, что охранники были задержаны нарядом милиции возле Дома литераторов и препровождены в отделение. Часа через полтора их освободили. Они прибыли на место службы, и полковник Довбня имел с ними встречу.
— И конечно, эпизод этот скрыл от тебя?
— Да. Уже тогда я заподозрил полковника в нехороших делишках, а после сегодняшнего разговорчика понял, что он может пойти вразнос.
Маркин выразительно посмотрел на Малюту и умолк.
— Продолжай, дорогой, продолжай, — улыбнулся Баграт Суренович. — Я слушаю.
— Вроде все сказал…
— Говоришь, может пойти вразнос?
— Вполне.
— В какой такой разнос? — ласково улыбнулся Малюта.
— Полковник Довбня многое знает, — осторожно сказал Игорь Леонидович.
— А мне до этого какое дело?
Маркин снова глянул на Малюту и смущенно покашлял.
— Что с тобой, Игорь Леонидович?
— Полковник Довбня много знает обо мне, — ответил он.
— Это другое дело! И что ты предлагаешь?
— Я уже говорил, Баграт Суренович…
— Повтори. Вероятно, я прослушал.
— Мне нужно выехать за кордон.
— Не спешишь ли ты, Игорь Леонидович?
— В самый раз. Устал.
— Теперь ты заговорил как человек! — улыбнулся господин Мкртчян. Верю. И постараюсь помочь… Но, разумеется, не за хорошие глаза!
— Это само собой, — согласился Маркин. — Называйте цену.
— Если верить газетам и телевидению, отхватил ты, уважаемый Игорь Леонидович, побольше двухсот миллионов «зеленых»…
— Я ничего не отхватил!
— Двести миллионов баксов, — повторил Малюта. — А нам, между прочим, капнуло всего десять «лимонов»! Справедливо, а? За все хорошее, что я тебе сделал?!
— Повторяю: я не получил ни цента, — твердо заявил Маркин.
— Почему я должен тебе верить?
— Но это правда!
— А по моим данным, господин Комар расплатился с тобой полностью. Как и братья Аракеляны.
— Чушь!
— Не знаю, не знаю, дорогой! Не знаю.
— Ваша цена, — перевел разговор Маркин.
— Половина. Любая, дорогой.
— Какая половина? От какой суммы?
— От ста миллионов.
— Шутите, Баграт Суренович…
— Разве я похож на шутника? — прищурился Малюта.
— Почему именно от ста миллионов?
— По моим данным, ты, Игорь Леонидович, получил именно сто миллионов.
— От кого?
— От господ Комара и братьев Аракелянов.
— В прошлый раз вы, по-моему, имели более точные данные о моем счете в швейцарском банке… Помнится, даже сказали, что на мой счет от сделки по драгоценностям ничего не капнуло. Или теперь что-то изменилось?
— Многое.
— Что именно?
— Убит Левон Аракелян. Арестован Валерий Комар. Не сегодня завтра его поселят в одиночку Лефортова. И он конечно же запоет! И тогда тебе кранты!
— Не вижу связи между арестами и моим швейцарским счетом, — угрюмо проговорил Маркин. — Или господин Комар уже запел?
— Угадал, Игорь Леонидович! — широко улыбнулся Баграт Суренович. Запел.
— На греческом языке? — мрачно пошутил Маркин.
— На русском, дорогой ты мой, на русском! В Греции у нас тоже свои людишки имеются… И даже среди греков.
— И запел про сотню миллионов баксов, которые он якобы перевел на мой счет?
— Ты очень умный человек, Игорь Леонидович, — ответил Малюта, насмешливо оглядывая Маркина.
— Ничего он мне не переводил, — упрямо повторил Игорь Леонидович.
— Другими словами, ты отказываешься от моей помощи?
— Я не отказываюсь. Я просто-напросто говорю, что ни Комар, ни Жорж Аракелян ничего мне не переводили.
— Поставь себя на мое место, Игорь Леонидович. Один мой хороший приятель говорит, что деньги он отправил. Второй — ничего не получал. Кому верить?
— Вы можете легко проверить, кто говорит правду, а кто лжет! При ваших-то возможностях!
— Могу. Но не хочу, — жестко ответил Малюта. — И знаешь почему?
— Почему?
— Подобные сделки мимо меня проходить не должны. А значит, я вынужден тебя наказать. Все сказал.
— Требуемой суммы у меня нет, — твердо заявил Маркин.
— Придется найти.
— Где?!
— Подумай, дорогой, подумай! Припомни счетики в Цюрихе, Лондоне, Бельгии…
— Прошу извинить, — поднимаясь, сказал Маркин.
— За что извиняешься? — удивился Баграт Суренович.
— За беспокойство.
— Ты меня совершенно не обеспокоил!
— Я все-таки пойду…
— Иди, — равнодушно ответил Малюта.
И было в голосе Баграта Суреновича такое, что Маркин поневоле снова сел на стул.
— Так-то лучше, — сказал Малюта. — Сиди и слушай. Правду сказать, я лишь недавно узнал, что за дельце ты прокрутил. Конечно, я предполагал, что пахнет хорошими деньгами, но совершенно не думал, что оно принесет сотни миллионов. Да-да! Сотни! Посчитай. Пять тонн золота высшей пробы. Сто тысяч каратов необработанных алмазов. Плюс драгоценности Гохрана. Миллиардом пахнет! Где он, миллиард? У кого?
— Ты прав, Баграт, — переходя почему-то на «ты», ответил Маркин. Пахнет миллиардом… Но, к общему нашему сожалению, миллиарда-то у меня и нет!
— И опять верю, — сказал Малюта. — А почему нет? Да потому, что жадность фраера сгубила. Такие дела в одиночку не делаются. Пришел бы в свое время, посоветовался с дядей — глядишь, и был бы у тебя миллиард! Но кое-что у тебя имеется. И в Швейцарии, и в Англии, и в Бельгии… Эти бабки придется отдать, Игорь Леонидович.
— За те бабки я всю Генпрокуратуру куплю, — ухмыльнулся Маркин. Вместе с потрохами!
— Вот и я говорю: можешь, дорогой, — улыбнулся Малюта. — А значит, сумеем договориться. Выпей, не стесняйся!
— Я же сказал: за рулем.
— Думаю, сегодня за руль тебе садиться не надо. Поедешь со мной. А твой «мерс» пусть пока постоит возле ресторана. Не беспокойся, Арменчик проследит, чтобы с машиной ничего не случилось.
— Куда поедем-то? — уныло спросил Маркин, предполагая для себя новые неприятности.
— Ко мне поедем. Домой. За город. Думаю, там сможем договориться.
В голосе Малюты зазвенел металл, и Маркин, знавший о его характере, поспешил послушно выпить рюмку коньяку. За здоровье Баграта Суреновича. А вторую — за процветание заведения Армена Суреновича.
Начальнику МУРа Вячеславу Ивановичу Грязнову доложили, что наружка вела Маркина до момента встречи с Мкртчяном в ночном ресторане на Патриарших прудах. Оба господина вошли в ресторан и уединились в отдельном кабинете. О чем шла речь, узнать не удалось. Также неизвестно, когда гости покинули ресторан. Маркин к своему «мерседесу» не вышел, и машина простояла у входа всю ночь. Через главный вход ни Маркин, ни Мкртчян не выходили, возможно, покинули заведение через служебный ход. Когда — тоже неизвестно.
