Кэтрин Нэвилл - Авантюристка
Мне тридцать два года, и по всем общепринятым меркам карьеру мою можно считать успешной. Правда, все достижения — это результат постоянно безжалостной борьбы с Системой. И теперь приближается тот день, когда этой системы не станет и бороться будет не с кем. Потому что скоро, очень скоро я разрушу её собственными руками.
И конечно, Тор знал все это с самого начала. Одним метким ударом он вышиб все мои прежние подпорки, и мне ничего не оставалось, как уцепиться за реальность.
Настоящую реальность, а не ту пародию на неё, которая создаётся путём навязывания различных систем, структур и прочих общепризнанных необходимыми оков, которые скрепляют общество. Тор хотел заставить меня внимательно и трезво посмотреть на собственную жизнь, чтобы положить конец тем играм, в которые вынуждено играть подавляющее большинство людей, не желающих дать себе отчёт в том, что выдуманная ими жизнь — не настоящая. Теперь, оглянувшись назад, вижу лишь руины созданного мною моста, — я знаю, что в такой момент Тор дал бы мне нужный совет.
Я неподвижно сидела в своём стеклянном офисе и разглядывала орхидею, умиравшую в вазе на столе. Несколько побуревших бутонов уже осыпались на блестящую полированную поверхность. И я слышала, как голос Тора еле слышно нашёптывает мне на ухо:
— Зажги спичку.
В понедельник перед возвращением Лоренса, то есть когда от меня ожидали окончательного расставания с проектом восстановления системы, я все ещё стояла перед дилеммой.
К этому времени мы с Тавишем уже покончили с передачей мониторинга[22] за нашими действиями в доблестные руки мистера Чарльза, хотя нам все равно необходимо было контролировать ход дела для того, чтобы быть все время в курсе, если кто-нибудь пронюхает о наших планах. Но если только я по предписанию Лоренса окажусь снова в лапах у Киви, у меня вряд ли останется время на что-то, кроме мытья его сортира с помощью своей зубной щётки.
Пробираясь по стеклянному сказочному лабиринту по направлению к кабинету Лоренса, я мрачнела с каждым своим шагом. Хотя Тор и твердил постоянно, что нападение есть лучший способ обороны, я все больше и больше сомневалась, смогу ли оказаться хотя бы замеченной перед сходом той лавины, которая вот-вот должна на меня обрушиться. Оставалось надеяться, что мой первый — и наверняка последний — выстрел не окажется промахом.
Лоренс приветствовал меня, не поднимаясь с кресла. Он чувствовал себя абсолютно неуязвимым за бастионами и амбразурами своего стола и покидать эту твердыню не желал. Но это не имело никакого значения, потому что моя мина будет заложена с помощью незаметного подкопа и сметёт все его укрепления.
— Позвольте взглянуть на ваш окончательный отчёт, — сказал он, протянув руку.
Он небрежно пролистал первые страницы и углубился в более подробное изучение следующих, нисколько не сомневаясь, что дни мои сочтены. Усевшись напротив него и стараясь не поддаваться гипнозу беспросветной серости окружения, я прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться. У меня в запасе был выстрел, и я надеялась, что попаду в цель.
— Бэнкс, — сказал он, закатывая глаза, — вы пытаетесь сделать из мухи слона. Вы предполагаете, что наша система безопасности может быть разрушена…
— Она была разрушена, — поправила я.
— И все же я не стал характеризовать наши системы как «слабые в плане безопасности». Это могут неверно истолковать. Мне кажется, что эти системы никогда не являлись одним из видов искусства…
— Поскольку искусством принято считать настенную живопись эпохи Ренессанса, — подхватила я.
— Скажу откровенно, у меня иссякло терпение из-за вашей возни с этой галиматьёй. Я больше не намерен тратить на неё деньги. Прочитав отчёт, беру на себя всю ответственность и заявляю, что ваша просьба о продолжении работ отклоняется.
— Но я не требую, чтобы вы финансировали какое-либо вмешательство в систему безопасности, — возразила я, — или чтобы этим занимался Совет директоров.
Я встала и сделала глубокий вздох. Сейчас или никогда.
— И именно поэтому я адресовала свои открытия аудиторскому совету. Их дело проследить за тем, чтобы в систему были введены необходимые изменения для обеспечения безопасности. После ухода Тавиша я осталась одна в качестве консультанта по наиболее слабым местам в системе безопасности.
Конечно, мне меньше всего хотелось, чтобы аудиторы совали нос в систему именно сейчас, но раз уж они знают о том, что я проникла в систему, оставалось надеяться, что они не знают, почему я это сделала. Они наверняка с нетерпением ожидают мой отчёт. И, чтобы свернуть мой проект, на меня натравили Лоренса. Но с другой стороны, если я стану до поры до времени работать с ними, это даст мне возможность контролировать их действия. И в какой-то степени защитит меня от посягательств Киви.
Однако ответ Лоренса оказался совершенно неожиданным, и поначалу я была просто ошарашена. По моим предположениям, он должен был либо упечь меня обратно в отдел к Киви, либо принять моё предложение. Но он довольно долго сидел над моим отчётом и молчал. А потом — мне показалось, что прошло не меньшей часа, — широко улыбнулся.
— Аудиторский совет? — переспросил он, удивлённо приподняв бровь, словно я предлагала Бог знает какое новшество. — Мне совершенно непонятно, зачем их нужно впутывать во все это.
Ответ неверный, мой милый. Так ты разом теряешь и ферзя, и ладью. Ибо правильным ответом директора такого крупного отделения банка, как наше, было бы призвать аудиторский совет сию же секунду. Именно он, а не я, должен печься о репутации банка. Именно он, а не я, должен настаивать на том, что нам нечего скрывать. Именно он, а не я, должен сразу же схватиться за телефон и пригласить какие угодно проверки и комиссии, пусть даже от самого прокурора.
Но он не сделал ничего подобного, и это свидетельствовало об одном: у нас есть что скрывать. Хотела бы я знать, что же именно.
А Лоренс тем временем поднялся со своего кресла и протянул руку через стол для пожатия, в то время как другая как бы невзначай опустила мой отчёт в ящик. Я терялась в догадках, что же заставило его так измениться в последний момент, но, как ни в чем не бывало, тоже поднялась, чтобы ответить на пожатие.
— Я бы не хотел впутывать в решение наших мелких проблем аудиторский совет; Бэнкс, — сказал он. — По крайней мере до тех пор, пока сами не примем решение и составим план действий. И вот что ещё. Я дам вам немного времени, ну, скажем, месяц, чтобы вы до конца разобрались с этими нашими системами безопасности. Если вам так хочется, можете раскромсать их на куски. Кто знает? Возможно, нам действительно стоит начать с нуля и создать принципиально новую систему безопасности, пусть даже и слегка опережая реальные потребности. А если вам понадобится помощь кого-либо из сотрудников или дополнительные деньги, дайте мне знать.
— О'кей, — отвечала я, совершенно смешавшись. — Я составляю смету, план и пришлю их вам не позднее завтрашнего утра.
— Требуйте все, что вам нужно, — сказал он, провожая меня взглядом, — главное, мы должны сделать все как надо.
Погрузившись в размышления, я потащилась по стеклянной галерее, ничего не видя вокруг. Самое странное, что этот человек всего две недели назад приказал мне сворачивать проект и разогнать ко всем чертям команду, а две минуты назад заявил, что сыт по горло моими расследованиями и разработками. И вдруг он делает поворот на сто восемьдесят градусов и уверяет, что расходы на мою работу не имеют значения. Когда я добралась до своего офиса, моя голова шла кругом.
— Вы все ещё числитесь на службе? — поинтересовался Павел. — По-моему, вы вернулись целой и невредимой. Вы уже пересчитали пальцы на руках и ногах?
— Мои пальцы все в целости и сохранности, — заверила я его, — но что-то важное я действительно упустила. Ты можешь начать распаковывать чемоданы, пока я постараюсь найти то, что потеряла. Судя по всему, мы с тобой ещё проживём какое-то время.
Я удалилась к себе в кабинет, закрыла дверь и задумчиво уставилась на туман, снова окутавший залив. Из белых клубов показался военный корабль. Я следила, как он удаляется в сторону моста через залив. И тут же вспомнила, как Тор вёз меня на катере на остров. С той ночи будто прошли целые столетия. Где только он пропадает, почему не звонит? Мне совершенно необходимо посоветоваться с кем-то, кто, в отличие от меня, хорошо разбирается в людях и в мотивах их поступков.
Туман, окутавший город, окутал и мои мысли. Одно было несомненно: Лоренсу нет никакого дела до обеспечения системы безопасности в нашем Бэнкс. И ещё меньше он заинтересован в том, чтобы безопасностью занимались аудиторы. Дело здесь не в безопасности и не в аудиторах и даже не в моей персоне. Дело в Лоренсе, и только в нем самом.
Все последующие недели я занималась исследованием счётов Лоренса, но не могла найти ничего компрометирующего. Это доводило меня до неистовства. Он выглядел невинным, как младенец. С другой стороны, скажите на милость, зачем Лоренсу, который получает на каждое Рождество прибавку к жалованью до полумиллиона баксов, пытаться каким-то образом лишить себя благополучия?
