Ольга Лаврова - Из жизни фруктов
-- Помнишь, у одного вагона доски немного отошли? -- Лобов обращается попеременно то к Васькину, то к Знаменскому. -- Я говорю, старый вагон, сыплется уже, а он полез в пузырек -- будем, говорит, создавать комиссию, может оказаться недостача.
Васькин сообразил что к чему:
-- А-а... Это когда я говорю, вагон дефектный...
-- Ну да, я говорю, принимай, а ты говоришь, надо комиссию. -- А-а... Ну помню... еще дождь лил...
-- С самого утра!
-- Очень хорошо, -- прерывает их Пал Палыч; на глазах столко-вались, и ничего не поделаешь. -- Кто вошел в комиссию по приемке?
-- Да кого я под самый праздник соберу? -- бодро отвечает Васькин. -- В ливень-то на перроне стоять? Решил, пусть пройдут майские, тогда.
-- Так. Груз оставался еще в ведении дороги?
-- Нет-нет-нет. Раз мы транспортировали получателю, пломбы целы, претензий к нам нет -- уже все. Дальше их забота. -- Лобов поводит рукой в сторону Васькина.
-- Это ты брось! Я тебе хоть где расписался?!
-- Но груз на твоей территории?
-- Ничего не значит!
-- Нет, Владимир Тарасыч, я попрошу! Очень даже значит!
Между Лобовым и Васькиным опять готова разгореться пере-палка, но Знаменский поднимает руку.
-- Так или иначе, днем двадцать девятого апреля помидоры существовали. Что же дальше? Их смыло дождем?
-- Дальше моя смена кончилась, -- говорит Васькин и, не глядя на Малахова, спрашивает: -- Вань, ты эти вагоны не комиссовал?
Малахов ошарашен.
-- Котя! Мне ж никто ничего! Маневровый, наверно. Подце-пил и увез.
-- Пустые или полные, Малахов?
Тот в растерянности хлопает глазами.
-- Не подходил даже. Не знаю. Другие принимал. Вагонов полно было. А с обеда отпускал. С той стороны. Где автомобиль-ный подъезд.
-- Простите, пожалуйста, я, вероятно, уже ничем не могу помочь... В институте сегодня семинар. -- Для Лобова настал удобный момент улизнуть, он прощается и спешит прочь.
-- Запросто могли груженые увезти, -- заявляет между тем Васькин. -Под праздники тут Содом и Гоморра.
-- Под праздники -- жуть! -- поддерживает Малахов.
-- А в следующую свою смену вы поинтересовались судьбой вагонов?
-- Да ведь это уже после праздников было! -- восклицает Васькин. -Голова-то с похмелья... Чего уж там! -- Ему ответ кажется вполне исчерпывающим, а разговор законченным.
Знаменский улыбается, вдруг развеселившись.
-- Значит, не найти мне тех помидоров? Потерялись, замота-лись. А?
Кладовщики выжидательно молчат.
-- Все-таки попробую. С двадцать восьмого по тридцатое у вас работали студенты. Припоминаете?
-- Работали, -- согласно кивает Малахов. -- Наши грузчики -- в складу. Те -- снаружи, на погрузке машин.
-- Вот и договорились: на погрузке машин.
-- Ну и что? -- осведомляется Васькин.
-- Да ребятам скучно было, решили для развлечения соревно-ваться -факультет на факультет. Для подведения итогов запи-сывали количество машин. И, представьте себе, их оказалось здорово больше, чем у вас по накладным! Выходит, был лишний "левак".
На скулах у Васькина набухают желваки.
-- Такие записи -- не документ!
-- Небось набавили! Для игры!
-- Не похоже, Малахов. Ребята серьезные, математики. Даже номера машин называют. Профессиональная память на числа.
-- Да не принимали же. Те вагоны. Не принимали мы их.
-- Официально не принимали. А по-тихому, я думаю, разгрузи-ли.
Малахов засматривает в лицо Васькину и упавшим голосом спрашивает:
-- Коть?..
-- Вранье!
* * *
Томин и Кибрит разговаривают, шагая по коридорам Петров-ки, 38.
-- Тебя оставили в покое, Шурик?
-- Со вторника хвоста нет.
-- И неясно, что это было?
-- Одну даму на выбор проверил -- ни в какую версию не влезла.
-- Всего одну даму! Не слишком ли беспечно?
-- Но криминала же нет. Ходить за мной -- не преступление. -- Томин прислушивается. -- Извини, Зинуля.
В его служебном кабинете надрывается телефон.
-- Да?.. -- снимает Томин трубку. -- Понял, выезжаю. -- Он убирает бумага в сейф, опечатывает его. Хватает плащ, пистолет, собирается уходить.
Новый телефонный звонок возвращает его к столу.
-- Да?.. Да, майор Томин... В триста шестую? Сейчас не могу, ждет машина на происшествие...
На том конце провода говорят нечто такое, от чего брови его ползут вверх.
-- Вы отменили? -- недоумевающе спрашивает он. -- Да, есть явиться в инспекцию по личному составу.
-- Интересно... что же я натворил такого... антислужебного, -- бормочет Томин, вешая на место плащ и убирая пистолет обратно в сейф.
...Томина ждет подполковник Саковин. Держится суховато, любезность его лишена теплоты. Томина он встречает, не вставая из-за стола.
-- Здравия желаю, товарищ подполковник.
-- Зачем же так официально. Садись. Сколько лет, сколько зим.
-- Да, давненько... -- Томин садится, и некоторое время они молча рассматривают друг друга.
-- Значит, ты в инспекции? -- спрашивает Томин.
-- Как видишь... Насколько помню, в институте мы ни врагами, ни друзьями не были, а позже вообще не сталкивались. Так что нет препятствий для проведения служебной проверки... Как бу-дем разговаривать? Перейдем на "вы" или?..
-- О, мои дела так плохи?
-- Твои дела... твои дела... твои дела... -- Саковин достает папку. -Чего уж тут хорошего.
-- Звучит неприятно. Но интересно.
Саковин бросает испытующий взгляд, однако на лице Томина действительно только интерес.
-- Пойми правильно, Саша. Как бы руководство ни было увере-но в тебе или Знаменском...
-- Еще и Знаменский?!
-- Проверка сигнала такого рода должна быть строгой и тща-тельной, -привычно не замечает, что его прервали, Саковин.
-- Сигнала какого рода?
Саковин снова не реагирует на реплику.
-- Хуже всего, что сигнал объективно кое-чем подкреплен. Речь идет о твоем посредничестве в получении Знаменским взят-ки.
-- Если б ты не по службе, Саковин... -- Томин не договарива-ет, но смысл ясен.
-- Этак мы действительно перейдем на "вы", -- осаживает его Саковин. И после короткой паузы продолжает: -- Обвинение придумано не мной, Томин. И, надеюсь, ты оправдаешься.
-- И с кого же мы с Пашей содрали взятку?
-- С работника овощной базы.
-- И богато взяли?
-- Для продолжения разговора мне нужен официальный ответ -- нет или да?
-- Нет!
-- Еще один обязательный вопрос: может быть, есть доля правды! Какие-то общие знакомьте... у кого-то брали взаймы... встречались с кем-нибудь!.. Прошу тебя подумать, что могло лечь в основу сигнала.
-- Нет знакомых, не брал взаймы, не встречался, не состоял, не участвовал. Что касается Знаменского, то...
-- То похоже, что ему действительно уплачено, -- договарива-ет Саковин.
-- Знаешь, я встану и уйду, и делай со мной что хочешь!
-- Будь добр, не вдавайся в амбицию. Побольше выдержки.
-- Хорошо, я буду выдержан. Я спрошу тебя очень вежливо: мыслимо ли заподозрить Знаменского?! Пашку Знаменского! Сколько-нисколько ты же его знал!
Саковин откидывается на спинку кресла и говорит как малень-кому:
-- Я работаю в инспекции по личному составу. Моя служба заключается в том, чтобы досконально расследовать случаи зло-употреблений, недобросовестного поведения наших сотрудников и тэ пэ. А ты предлагаешь пойти к начальству и сказать: что вы, товарищи, они прекрасные ребята, да я же с ними вместе учился двадцать лет назад!
-- Согласен, наивно, -- признает Томин, остывая. -- Но когда речь о Паше...
-- Оставим его, поговорим о тебе. -- Саковин достает из папки фотографию. -- Кто этот человек? Что вас связывает?
На фотографии крупно: Томин жмет руку Малахову.
* * *
Знаменский входит в кабинет Чугунниковой.
-- Антонина Михайловна, к вам за помощью.
-- Понадобилась-таки директорша?
-- Понадобилась, -- в тон ей говорит Знаменский. -- Без вашей санкции бухгалтерия ни в какую.
-- А что вас интересует?
-- Вот такая справка в четыре колонки, -- он кладет перед ней образец. -- По всем показателям дать расшифровку: когда, куда, сколько.
Просьба неприятная, и несколько секунд Чугунникова тратит, чтобы вернуть приветливую и снисходительную улыбку.
-- Пал Палыч, но ревизоры же проверяли.
Знаменский -- само простодушие:
-- В такие подробности они не входили по четвертому цеху. А мне нужно -- тогда вся картина будет как на ладони.
-- Действительно, как на ладони... И вы начнете нас ловить на этих цифрах, -- она испытующе смотрит на Знаменского.
-- Но вы же любите критику, Антонина Михайловна.
Шпилька тоже неприятна, и надо это скрыть, чтобы не терять лица.
-- Честно говоря, мне импонирует ваша серьезность. Люблю людей с настоящей деловой хваткой. И критику люблю. Но пло-дотворную, Пал Палыч, плодотворную! Вы же собрались затеять крючкотворство.
-- Я с вами не согласен.
-- А я с вами не согласна! -- с силой в голосе говорит Чугунни-кова. -Знаете, где все цифры в ажуре? Там, где по-крупному воруют. Да-да! Где специально держат "черного бухгалтера". У меня его нет. У меня учет ведут кладовщики. Естественно, что-то с чем-то может не совпадать.
