Милан Николич - Современный югославский детектив
— С какой стати они должны это так хорошо знать? Рванешь и напропалую, если почуешь, что земля под ногами горит…
Не отвечая на его слова, я задал свой вопрос:
— Как угнан этот автомобиль в Любляне? Не лучше ли им было сразу воспользоваться автостопом, не нарываясь на неприятности?
Отвечая мне, Младен начал соображать, куда я клоню.
— Человек возвращался в Любляну из Постойны, а этой паре нужно было в противоположную сторону. Его остановили и попросили подвезти до Любляны. А когда он открыл дверцу, тот, что постарше, здоровяк, навел на него пистолет и приказал выйти из машины. На шоссе было пусто… Они без помехи сели в машину, развернулись и умчались в направлении Триеста. Ограбленному человеку пришлось тащиться два километра пешком до ближайшего поселка, вернее, до пригорода Любляны. Оттуда он позвонил в милицию.
— Хорошо, — сказал я, — тогда объясни мне, почему эти двое не подождали попутки на Триест? Им не пришлось бы рисковать, отнимая машину… Только не говори, что в эту пору на дороге движение слабое!..
— Они спешили, — ответил Младен. — Времени было в обрез… так как… так как… им, видимо, надо было попасть к определенному времени в определенное место!
Этого я и добивался — чтобы Младен сам, без моих подсказок, пришел к такому выводу! Довольный, я подтвердил:
— И я так думаю, Младен! Добавлю еще, что, судя по всему, их кто-то ждал на границе, чтобы нелегально переправить в Италию. Не утверждаю, что все было именно так, но подобное допущение считаю вполне логичным.
Младен задумчиво кивнул. Пользуясь передышкой в разговоре, я закурил новую сигарету.
Младен снял телефонную трубку.
— Послушаем, что там с хозяином «шевроле», — сказал он. — Позвоню-ка в больницу. Если пришел в сознание, нанесем визит. Может, узнаем что-нибудь интересное…
Поговорив несколько секунд с дежурным врачом, он положил трубку.
— Скончался. Не приходя в сознание…
Я нервозным движением стряхнул с сигареты пепел. Весть была не из приятных…
— Значит, — протянул я, — отсюда нам ждать нечего… Остается попробовать…
Младен дернулся, кинув на меня укоризненный взгляд.
— Опять ты со своей затеей?
— Именно!
Упершись кулаками в стол, он поднялся.
— Ладно, пошли к начальству!
Ему не хотелось самому принимать решение, и я его понимал: план мой, с которым я к нему приставал, был довольно странным и строился, что называется, на голых предположениях. Хотя, по моему убеждению, на предположениях вполне обоснованных.
Пока мы шли коридором к кабинету начальника, Младен рассуждал:
— Знать бы, чего добиваются эти двое! Была бы у нас основательная зацепка!..
Я был с ним вполне согласен. В том и состояла наша задача, чтобы эту зацепку найти!..
Когда мы вошли в кабинет, начальник отдела подписывал какие-то документы. Мы подождали, пока он закончил. Передав бумаги секретарше, он спросил:
— Итак, с чем пожаловали, товарищи? Что за дело?
— Сразу два, — ответил я. — Во-первых, нами задержан хулиган, который упорно отмалчивается, и, во-вторых, пара неизвестных минувшей ночью угнала две автомашины и скрылась, смертельно ранив туриста-американца…
И я подробно рассказал обо всех событиях, придерживаясь только фактов, приберегая свои предположения и выводы для дискуссии. Начальник меня слушал внимательно и, когда я кончил, заметил:
— Судя по твоему изложению, Малин, ты убежден, что угонщики и неопознанный задержанный как-то связаны. На чем основано твое убеждение?
— Пока что на догадках, — ответил я. — Неизвестный задержан вчера в полдень, когда он ни с того ни с сего разнес витрину магазина на Илице. Бежать даже не пытался, хотя это было совсем не трудно — сами знаете, какая там в эту пору толкучка. Спокойненько дождался милиционера и без сопротивления пошел с ним. Документов при нем не оказалось, на задаваемые вопросы не отвечает. Будто немой.
— Смахивает на маньяка, надо бы его показать психиатрам.
— Верно, смахивает, — согласился я, — и этого нельзя упускать из виду. Но нельзя отвергать и другого предположения: что, если этот человек, разбив витрину, хотел обратить на себя внимание милиционера? Все это странно, конечно… Ну а если для него арест за хулиганство представляет меньшую опасность, чем та, которая подстерегает его на свободе?
— Как это? — удивился начальник.
Я пояснил:
— У человека нет никаких документов. В нашей картотеке он не зарегистрирован. В психиатрической больнице Врапче также не числится. Предположим, он сбежал из какой-либо другой больницы, но в таком случае был бы объявлен розыск, он бы и добраться до Загреба не успел… Не прошло и часа после этого инцидента, как случился другой, у бензоколонки в начале автострады, ведущей в Любляну: «фиат» с триестским номером срывается с места, даже не заправившись горючим, только потому, что к колонке с автострады свернула патрульная машина. Разумеется, патрульному это кажется подозрительным, и он пускается за машиной в погоню. Когда у «фиата» спускает шина, его без промедления бросают: патруль находит машину на дороге пустой. Резонно предположить, что у людей, которые в ней находились, были причины опасаться милиции. Мы выяснили: к владельцу автомашины никаких претензий не предъявлялось!
— И это ты связываешь с задержанным молчуном? — спросил начальник, пока я прикуривал сигарету.
— Да, связываю. Задержание мнимого хулигана произошло на их глазах. Что он будет так упорно молчать, они предположить не могли. Увидели, как он сам идет в руки милиции, и решили, что он расскажет кое-что такое, из-за чего за ними пустятся в погоню. Потому сразу дали стрекача, заметив машину патрульных, которые на них и внимания бы не обратили.
— Гм… — пробурчал начальник. — По-твоему, Малин, выходит, что этот хулиган выбрал из двух зол меньшее… Чего же он тогда молчит? Не выложит все начистоту?
Я пожал плечами:
— Не знаю, могу только предполагать. Он боится кого-то или чего-то, страшно боится. Так запуган, что не в состоянии соображать. Во всяком случае, у нас ему спокойнее, чем на улице.
— Продолжай, — сказал начальник, не показывая, согласен он со мной или нет.
— Милицейский патруль извещает нас об инциденте с триестским «фиатом», и мы с Младеном выезжаем на место происшествия. Младен остается с патрулем возле машины, а я отправляюсь к Брежице, надеясь по пути перехватить подозрительных беглецов. И действительно нападаю на их след: они продолжают бегство на «шевроле», владелец которого по доброте посадил их, а его оглушили и бросили на дороге. Остальное вы знаете.
В кабинете воцарилось молчание. Я добавил:
— Еще вчера, когда мы с Младеном подъехали к триестской машине и узнали, что она без документов, я заподозрил, что эти события взаимосвязаны. Я сказал об этом Младену, и он запросил данные на машину…
Раздался короткий стук в дверь, и на приглашение в комнату вошел один из сотрудников. Поздоровавшись, протянул Младену телеграмму:
— Это вам, Младен, из Сежаны. Срочная…
Сотрудник вышел. Младен, прочитав телеграмму, ознакомил нас с ее содержанием:
— Это от наших, из Сежаны… Они проверили в Триесте «фиат». Украден десять дней назад. Владелец — Нино Скробонья, часто ездит в Югославию, в Копер и Порторож с пропуском в приграничную зону. После похищения автомашины не приезжал, постоянно находился в Триесте. О краже тотчас заявил в полицию, от которой мы и получили эти сведения.
— Ну вот, — не выдержал я, — еще один довод в пользу моей версии. Обратите внимание, как тщательно подготовлена переброска в Югославию. Они заблаговременно крадут машину, триестскую, — даже если она попадет в руки нашей милиции, личность преступников по ней не установишь. У обоих есть, видимо, эти самые пропуска, с ними они переправляются через границу. Документы позволяют им перемещаться только в приграничной зоне, но они идут на риск и добираются до самого Загреба, следовательно, на это у них есть особо важная причина…
Начальник заметил:
— Звучит вполне логично, Малин. А если к тому же эти бандиты как-то связаны с задержанным, отказывающимся говорить, значит, речь идет о закордонной банде, которая с неизвестной нам целью проникла на нашу территорию!
— Именно так! — ответил я. — И заметьте, о банде весьма опасной — молодчики не останавливаются даже перед убийством!
— Со всем этим я согласен, — отозвался Младен. — Допустим даже, что твое предположение о связи нарушителей с задержанным верно. И тем не менее я считаю, твое решение в одиночку выходить на них слишком опасным…
— Я тебя понимаю, Младен, — ответил я. — Мне бы тоже было нелегко поручить кому бы то ни было такое дело. Но в данном случае все обстоит иначе. Затея эта — моя, и отвечать за нее целиком буду я.
