Избранник - Ксения Комал
Со сном в эту ночь как-то не задалось. Больше всего, конечно, мешали глухие крики и удары, доносившиеся из подвала, но если с ними можно было справиться, сунув голову под подушку, то от душевных терзаний не спасало ничто. Стараясь не думать о Ерохине (это было совсем уж мучительно), Варвара в красках представляла свои дальнейшие действия и неизменно оказывалась в полном тупике. Сдать сержанта его же товарищам – значит подписать себе приговор. О том, чтобы выпустить, разумеется, не может быть и речи. Ждать, пока он состарится и покинет её дом естественным путём – слишком долго… Единственным вариантом, который оставлял хоть какие-то шансы, было найти бесспорные доказательства его вины или ещё лучше – получить личное признание. Но о последнем проще забыть сразу, а все улики наверняка давно уничтожены. Одно только тело Зубова чего стоит! Надо же было так глупо купиться на его россказни и позволить перепрятать труп.
Правда, по-прежнему непонятно, как безрукий Зубов вылез из-под земли… Может, всё же удастся найти свидетелей, заметивших тело или даже того, кто его выкапывал? Хотя ясно, что это был сам Ерохин. За несколько лет, прошедших с их роковой встречи, он спокойно успел обеспечить себе алиби. История с угнанной машиной уже подзабылась, а вдова, которая регулярно наведывается в участок, с каждым разом раздражает всё больше. Вот сержант и решил покончить с затянувшейся трагедией.
Интересно, что для полицейского хуже – без вести пропавший или нераскрытое убийство? Первое, пожалуй, предпочтительнее – Зубов ведь мог просто уехать от дражайшей супруги, расследовать тут нечего. А с трупом придётся возиться, причём Ерохин совершенно точно знает, что преступник найден не будет. Хотя… Если отрубленные руки абсолютно случайно, неким таинственным образом обнаружатся в чьём-нибудь саду… Это ведь уникальное оружие – без единого выстрела и не запятнав блестящей репутации, сержант в любой момент может избавиться от неугодного человека, надолго отправив его в тюрьму.
Варвара резко села в кровати и с трудом удержалась, чтобы сию секунду не пойти к пленнику и не высказать ему свою теорию. Нет, сначала надо обсудить это с Даниилом, продумать план разговора, наметить наиболее острые моменты… Если всё сделать как следует, возможно, удастся получить признание. Шанс, конечно, невелик, но…
Входная дверь тихонько скрипнула, за стенкой раздались осторожные шаги, и перевёрнутый во время схватки стул, судя по звуку, подняли с пола. Значит, он тоже не может заснуть. Девушка спустила ноги на пол и, на ощупь накинув халат, направилась к нему.
***
Даниил тем временем уже не в первый раз мерил шагами задний забор Варвариных владений и безуспешно пытался привести мысли в порядок. Дальнейшие планы в отношении пленённого сержанта занимали, естественно, и его, однако в отличие от ведьмы, которую он наконец сумел убедить в виновности Ерохина, молодой человек никак не мог избавиться от ощущения, что что-то пошло не так.
Убийца уничтожал мужчин, находившихся рядом с Варварой, но её саму никогда не трогал – зачем делать это теперь? Ладно бы она слишком близко подошла к разгадке – так ведь нет. Наоборот – они, как обычно, были в тупике и не знали, куда двигаться дальше. Ерохин сказал, что успел побеседовать с отцом Фёдором – выходит, ответ в этом? Священник всё же как-то причастен к убийствам, а сержант – что? Его сообщник? Понял, что они о чём-то догадываются, и решил остановить любой ценой? Но он мог наплести Варваре что угодно, и она бы безропотно поверила. Для чего такие радикальные меры?
Ерохин точно виновен, вот только он ли один?
Молодой человек открыл потайную калитку и вышел за пределы участка, но с холма спускаться не стал. Просто стоял и смотрел на тёмный силуэт церкви с тускло поблёскивавшим на фоне ночного неба куполом. Роща, в которой Илья провёл свои последние минуты, тревожно шумела кронами деревьев и была наполнена такой глубокой, непроглядной чернотой, что Даниил невольно отвернулся.
Сержант с лёгкостью мог подделать нужные документы, и парень из очередной жертвы серийного убийцы превратился в обычного суицидника. К Зубову у Ерохина были претензии из-за машины, фермер не давал проходу Варваре… Брат Марго, наверное, был первым, кого полицейский решил наказать по своему собственному закону, и действовал он, видимо, экспромтом – отсюда дурацкое утопление в бочке.
Всё вроде правильно, всё сходится, и сержант подтвердил подозрения эффектным взмахом топора, но… Почему именно сейчас? Почему против Варвары?
Даниил повздыхал, ощущая в душе редкий дискомфорт, вернулся на участок и прикрыл за собой калитку. Тёмный дом тонул в тишине, и он решил, что девушки уже спят. Поборов искушение заглянуть в подвал и сказать Ерохину пару ласковых, молодой человек прошёл к столу, поставил рядком два стула, которые кто-то поднял, и расположившись на одном, вытянул ноги на другой. Прислонившись спиной к стене, он закрыл глаза и попытался заснуть.
***
– Подъём! – замученно выдавила Марго, с усилием сбрасывая его ноги со стула. – Что у нас на завтрак?
– Этот вопрос явно должен адресоваться не раненому герою. – Даниил устало потёр лицо, потянулся и уселся удобнее. – Как наш узник?
– Притих к утру, – угрюмо сказала школьница. – А лучше бы навсегда. Целую ночь спать не давал, мерзавец! Ну что за бессовестный маньяк пошёл, надо же, какое наплевательское отношение к окружающим…
– Эгоист, – безмятежно зевнув, подтвердил молодой человек. – Варвара Никитична спит ещё?
– У неё сегодня по расписанию проповедь от тёти Клавы. Надин с утра зашла и напомнила об обещанной аудиенции. Варька даже завтрак приготовить не успела, сразу к ним отправилась, чтобы подозрений не вызывать. А то Димка отравлен, Ерохин пропал, она дома отсиживается… Можем подождать немножко, она обычно минут через тридцать возвращается, не выдержав проникновенных речей.
– Нет уж, ждать мы не будем. – Треволнения вечера и ночи теперь давали о себе знать острым чувством голода, и молодой человек подозревал, что колдунья тоже им мучается. – Надо что-нибудь приготовить к её приходу.
– Прости, но с этим у нас напряжёнка. Электричества-то нет, холодильника, соответственно, тоже. Обычно Варька еду хранит в подвале, но с твоим переездом туда провизию решено было спешно перепрятать, а затем и уничтожить.
– Спасибо, что сказала.
– Пожалуйста. Я к тому, что в магазине нас не было уже давно, а тащиться за продовольствием, пока подвал занят, неразумно. Обойдёмся тем, что осталось.
– И это…
Марго жестом фокусника распахнула небольшой настенный шкафчик и продемонстрировала его содержимое: несколько кусочков хлеба, засохший сыр, банку со шпротами и пачку сахара.
– Бывало и хуже, – разочарованно оценил Даниил. – На перекус, конечно, хватит, но на мой субъективный взгляд, терзаться голодом отважные борцы с преступностью не должны. Тем более обед скоро. Сгоняй всё-таки в магазин.
– Почему я? – насупилась школьница.
– Потому что кто-то должен охранять заключённого, и из присутствующих это явно я.
Марго для приличия помялась, взяла из банки из-под кофе несколько купюр, окинула сомнительным взглядом молодого человека, который с усмешкой наблюдал за операцией с тайными вкладами, и, поворчав, направилась к выходу.
– Подожди, дай мне книжку.
– Почитать решил? – не поверила девушка.
– Ту, которая про бесов. Я тебе отдал.
– Там лежит. – Она равнодушно махнула рукой в сторону перевёрнутой мебели и поправилась: – Лежала. Зачем она тебе? В ней ничего интересного, да и отец Фёдор уже вне подозрений. Разве что двойник его…
– Двойник – Ерохин, – спокойно сообщил Даниил, осматривая указанное место. – Я его вчера по голосу узнал.
– Не поняла, – оторопела Марго. – А до этого ты его не слышал, что ли?
– До этого он не говорил при мне о священнике. А вчера сказал: «Отец Фёдор» – и я сразу вспомнил интонацию, с которой мне фальшивый отец
