Гора Мертвецов - Мила Бачурова
Вероника скрипнула зубами. И ведь не скажешь ничего. Не узнать шапочно знакомого человека – не преступление. И подозрительное поведение к делу тоже не пришьёшь.
Вероника отошла от Вяльцевой. Заметила, как та вздохнула с облегчением. Не зная, чем ещё заняться, Вероника проверила телефон, вдруг Тимофей что-то написал.
Но нет, тишина. Только галочка – запись со съёмок первой части ролика Тимофей увидел. Никак не прокомментировал. Значит, предположительно, всё идёт по плану.
– Ну что там? – бросив взгляд на телефон Вероники, спросил Саша.
– Тихо.
Саша негромко выругался.
– Ты сама-то веришь, что это сработает? Что преступник реально себя выдаст? Как по мне, тут пока ни на шаг ничего не сдвинулось, только распсиховались все. Как Быстрицкий твоего Вована не послал-то ещё?
– Вован сам ничего не придумывает, он работает по сценарию. Тиша не мог не предвидеть такую реакцию. А значит, ему для чего-то нужно, чтобы реагировали так.
Саша хмыкнул.
– Мне бы твою уверенность…
– Господа! – позвал Вован. – Перерыв окончен, прошу вас занять свои места.
Он поставил на стол пустую картонную тарелку. Заглянул в кружку – выпить успел едва ли половину – и, поколебавшись, вернулся к стулу вместе с ней. Остальные последовали примеру: через минуту чайный стол полностью заставили пустыми и полупустыми стаканами и тарелками.
Вероника, покосившись на этот бардак, поморщилась. Ещё через пять минут все расселись по местам, и воцарилась тишина.
– Итак, – торжественно начал Вован. – Начать я хотел бы с небольшой демонстрации. Коллеги? – он взглянул на режиссера.
Тот кивнул. Основной свет в кабинете погас, проектор осветил экран на стене. На экране появилась схема. Вован встал сбоку и взял длинную деревянную указку – принадлежащую, так же как экран и проектор, Быстрицкому.
– Разрешите немного рассказать вам о том, как образуются лавины. Их образование связано с различной плотностью слоёв снежного покрова. Снег, как все вы знаете, идёт не постоянно. Он выпадает периодически, время от времени, на протяжении нескольких месяцев в году. Соответственно, условия выпадения могут быть разными. Снег ложится при различной температуре воздуха, влажности, скорости ветра. В зависимости от этих условий снежный покров может быть как рыхлым, так и очень плотным. В результате образуется своего рода слоёный пирог. – Указка коснулась экрана, где были схематично изображены снежные слои. – Находясь на равнине, мы с вами этого не замечаем. А в горах, на уклоне, в определённый момент снежная масса может превысить критическую отметку. – Изображение сменилось. Теперь слоёный пирог лежал на склоне горы. – Если один из плотных слоёв начнёт скользить по кристаллизованному, образованному из мелких крупинок, то вся снежная масса поедет вниз. Набирая на ходу скорость и увеличиваясь в размерах. – Картинка снова сменилась, демонстрируя несущуюся лавину. – Естественно, вероятность схода лавины напрямую зависит от крутизны склона. Чем больше угол, тем больше вероятность, что лавина сойдёт. Ещё в семидесятых годах прошлого века считалось, что на уклоне менее двадцати градусов лавины сходить не могут в принципе, но печальный опыт некоторых туристических групп показал, что это не так. Вызвать сход лавины можно, даже если просто пройти по склону в неудачном месте. Целостность снежного покрова нарушится, и лавина тронется с места. Разумеется, на пологом склоне это будет выглядеть не так, – Вован коснулся картинки, – а вот так. – Фотография опять сменилась. Теперь на экране появилась огромная снежная плита. – Разумеется, на небольшом уклоне скорость у лавины также будет небольшой. И если дело происходит в дневное время суток, вы, безусловно, заметите это и успеете среагировать. Всё, что вам нужно сделать, чтобы избежать опасности – просто отойти в сторону. Подчеркну: в дневное время суток! – Вован поднял указку, заостряя внимание слушателей. – Но если лавина образовалась в ночное время, когда вокруг темно, а вы спите. И образовалась ровно над той площадкой, где вы поставили палатку – а с вероятностью девяносто девять процентов она образуется именно там, потому что, обустраиваясь, вы нарушили целостность покрова. Тогда… – Вован покачал головой. – В ночь с тридцатого на тридцать первое января тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года шёл снег. Это мы знаем из метеорологических сводок, это подтверждают свидетельства Лыкова, Сердюкова и Морозова. Палатка была поставлена на уклоне в четырнадцать градусов. Казалось бы – ничего страшного. Почти равнина! Если бы не снегопад. Если бы не ветер. А самое главное – если бы не подрезанный склон, трагедии бы не случилось! Но всё произошло так, как произошло. Поймите правильно. – Вован вздохнул и опустил указку. – Я ни в коем случае не хочу обвинять Олега Лыкова. Просто констатирую факт: подрезка склона в условиях усиливающегося снегопада – это грубая ошибка, которую нельзя было допускать. Ошибка руководителя группы, прежде всего. Все остальные участники похода были гораздо менее опытны. Они, вероятнее всего, просто не знали, чем это может грозить. Лыков знал, но пренебрёг опасностью. Потому что ночёвка внизу означала, что завтра подъём придётся начинать заново, а это потеря времени. Это дополнительное отставание от графика, а группа и так уже сильно отстала. Это – вернуться домой, не принеся результата. Прохождение маршрута квалификационная комиссия не засчитает, следующий поход могут отказаться финансировать. А самого Лыкова больше не назначат руководителем группы. Лыков ведь был не единственным вашим фаворитом в турклубе, верно? – Вован повернулся к Быстрицкому. – Были и другие толковые ребята? Кирилл Трегубов, например – который подавал заявку на организацию похода вместе с Лыковым?
– На что вы намекаете? – взвился Быстрицкий.
– Я ни на что не намекаю, Иннокентий Аркадьевич. Я говорю, как есть: группа Лыкова не была готова к тем трудностям, с которыми им пришлось столкнуться. Единственным разумным решением в этой ситуации было повернуть назад. Отказаться от маршрута. Но политика, которую вы насаждали в те годы, ваши пламенные речи не допускали ничего подобного. Только подвиги! Только свершения! Вперёд – несмотря ни на что! Награждать вы умели щедро. А ещё вы замечательно умели переставать замечать тех, кто не оправдал ваших надежд. Такие люди для вас просто переставали существовать. Не то, что поощрений – у вас для них даже простого «здравствуй» больше не находилось. Разочаровать вас, не принести вожделенный кубок, не получить следующую категорию – это было самым страшным наказанием, какое можно представить. Разумеется, Лыков ни о чём подобном и думать не смел. Я не знаю, в какой момент он осознал, что явилось причиной трагедии. Вероятно, когда умерла Нинель Онищенко, которую действительно очень любил. Не знаю, сказал ли об этом вам. Но и без его слов – вы были лицом, официально ответственным. Это вы
