Кристина Ульсон - Заложник
Ответ находился за гранью ее понимания.
В этот момент зазвонил мобильник Алекса.
Это был Эрик.
65
Рейс 573
В первый момент Эрик и сам не понял, что произошло. Ему бросилась в глаза вилка. Окровавленная вилка в руке Фатимы, падающей в его объятия.
— Боже, я убила его…
Лидия невольно отшатнулась.
Фатима лишь беззвучно всхлипывала, но от Эрика не ускользнуло значение ее слов. Опустив бортпроводницу на пол, он разжал ее пальцы, вытащив из них оружие, и молча прошел в рубку. Лидия опустилась на колени рядом с Фатимой.
Карим лежал посреди кабины, зажав рукой рану на шее. Ковер под ним был в пятнах крови. Дрожа всем телом и с вилкой наготове, Эрик нагнулся и потрогал капитана за плечо. Тот поднял голову, глядя куда-то мимо Эрика.
— Прости меня. — В глазах Карима блестели слезы. — У меня не было выбора.
Эрик затрясся от ярости:
— Не было выбора? Карим, ты сошел с ума?
Эрик не узнал своего голоса, вдруг ставшего низким и необыкновенно звучным.
— Моя семья, — выдохнул Карим. — Они угрожали убить мою семью…
Эрик не понимал, о чем тот говорит. Он слышал слова, но их смысл не доходил до его сознания.
— Кто, Карим?
Из груди Карима вырвался хрип. Потом он закашлялся и снова уронил голову.
Эрик взглянул на его рану и быстро поднялся. Потом открыл висевшую на стене аптечку и вытащил бинт. Рана производила отталкивающее впечатление, однако вряд ли представляла опасность для жизни.
— Так кто, Карим? — повторил вопрос Эрик.
— Прости…
Слушая невнятное бормотание Карима, Эрик вдруг заметил, что впервые за сегодняшний день видит капитана таким спокойным. Как будто тот испытал невероятное облегчение.
— Это я уже слышал, — сказал Эрик, обматывая бинтом шею Карима. Тот тихо застонал. — Как ты понимаешь, теперь я беру управление самолетом на себя и попробую его посадить.
— Прости, прости… — повторял Карим.
Но Эрик не имел сил его простить. В одном из шкафов он обнаружил ремень, которым и связал руки Карима за спиной. В проходе снова показалась Лидия:
— Все в порядке?
Вопрос звучал идиотски, но Эрик понял, что имела в виду бортпроводница.
— Все хорошо, — кивнул он. — Проследи, чтобы кто-нибудь позаботился о Фатиме, и приходи сюда. Дверь запереть не забудь.
Лишь только она вышла, Эрик нагнулся к самому лицу Карима:
— Так кто угрожал убить твою семью?
— Я не знаю. Они заложники.
— Твоя жена и дети?
— Да. — На некоторое время речь Карима снова стала бессвязной. — Я не знаю, где они… Ты должен их слушать, Эрик. Держи курс на Вашингтон, иначе моя семья погибнет.
Обречь на смерть четыре сотни с лишним человек, включая себя, чтобы спасти семью Карима? Без сомнения, капитан бредил.
— Никогда, — ответил Кариму Эрик. — Никогда.
Он решительно занял место первого пилота.
Они находились неподалеку от Вашингтона. Если где и просить посадки, то только здесь.
Последнюю мысль Карим высказал вслух, прежде чем потерять сознание:
— Она говорила про рейс TU-ноль-ноль-три.
Эрик его почти не слушал:
— Что кто говорил?
Карим не ответил. Оглянувшись, Эрик увидел, что столкнулся с новой проблемой.
Большой проблемой.
— Это не может быть правдой, — прошептал Эрик.
В дверь позвонила Лидия. Эрик впустил ее и строго-настрого наказал не сводить глаз с Карима.
— Когда мы сядем? — спросила она.
— Топливо может закончиться в любую минуту, — ответил Эрик и стал готовить экстренный вызов.
— Mayday, mayday,[9] говорит штурман Эрик Рехт. — Слова сами пришли на язык, стоило ему только нажать кнопку магнитофона.
В динамике послышался голос вашингтонского авиадиспетчера:
— Эрик Рехт, у нас приказ не давать вашему рейсу посадки.
— Я знаю. Но капитан Сасси смещен с должности первого пилота.
— Где сейчас капитан Сасси?
Эрик запнулся:
— Он серьезно ранен и лежит на полу в рубке.
В динамике стало тихо. Эрик снова включил сигнал.
— Я передам вашу информацию в высшие инстанции, — сказал диспетчер. — До получения разрешения на посадку запрет на пересечение воздушной границы Соединенных Штатов остается в силе.
— Но послушайте! Топливо почти закончилось. Нам немедленно нужно сесть!
— Ждите вызова.
Голос в динамике пропал.
Эрик постарался взять себя в руки. В ожидании звонка диспетчера он решил сделать объявление пассажирам:
— Говорит штурман Эрик Рехт. В силу объективных причин наш рейс существенно запаздывает к месту назначения, однако в ближайшее время мы должны приземлиться. Поэтому я прошу вас вернуться на свои места и пристегнуть ремни безопасности.
Сколько у нас еще времени?
Самолет с пустыми баками может пролететь значительное расстояние, но Эрик не хотел доводить ситуацию до крайности. Приземление с неработающим двигателем обычно заканчивается катастрофой. Идти на снижение надо немедленно. Любой вариант лучше аварийной посадки.
В этот момент заверещал динамик.
— Штурман Рехт, вас вызывает Эндрю Хоффман.
Это был тот самый человек, который разговаривал с Каримом. Эрик принял вызов.
— Насколько я понимаю, Карим Сасси больше не контролирует воздушное судно?
— Это так.
— Вы сейчас один в рубке?
— Нет. Со мной бортпроводница Лидия и Карим Сасси, который лежит без сознания.
— И больше никого нет?
— Совершенно верно.
Голос в динамике пропал, но Эрик уже понял, что желаемого ответа он не получит.
— Штурман Рехт, я повторяю вопрос: есть ли в рубке кто-нибудь, кроме женщины по имени Лидия и Карима Сасси?
— Ответ: «нет».
В чем, собственно, дело?
— Каким образом вы вошли в рубку?
Эрик прикрыл глаза. У него не было времени на допрос.
— Другой стюардессе, Фатиме, которая находилась в кабине вместе с Каримом Сасси, удалось его обезвредить и открыть мне дверь.
— А кроме вас, никто не пытался проникнуть в рубку?
Черт! Эрик начинал опасаться за свой рассудок.
— Еще один человек. Он вел себя угрожающе и требовал впустить его в кабину. Он обещал мне помощь. Однако, во-первых, я не представлял себе, как смогу открыть дверь. А во-вторых, я не знаю этого человека.
— Я понял вас, — отозвался Эндрю Хоффман. — И где он сейчас?
— Лежит перед дверью в кабину.
— Лежит на полу?
— Послушайте, топливо на исходе, я должен…
— Вы ничего не должны, штурман Рехт, — оборвал его громоподобный голос из динамика, — кроме как сохранять спокойствие и выполнять наши приказы. Почему этот человек лежит на полу? Он ранен?
— Я ударил его. Был вынужден, — ответил Эрик.
— Простите, вы ударили его?
— Да, сэр.
— И вы утверждаете, что в настоящее время управляете воздушным судном? Что стюардесса Фатима вывела из строя Карима Сасси и открыла вам дверь?
Это было невозможно. Впервые в жизни Эрик почувствовал, как его охватывает панический страх.
— Но послушайте, я…
— Штурман Рехт, у меня нет оснований в чем-либо вас подозревать. Однако, судя по тому, что вы сейчас сообщили, не допущенный в рубку сотрудник американской службы безопасности лежит на полу без сознания. Как я могу быть уверен, что в остальном на борту все в порядке?
Сотрудник американской службы безопасности?
Эрик тряхнул головой:
— Я не знал, что он говорит правду, и не стал рисковать.
Стрелка прибора, показывающего уровень топлива, приближалась к нулю. Но у Эрика не было необходимости следить за ней. Когда топливо закончится, мотор заглохнет.
— Я поясню свою позицию, — сказал Эндрю Хоффман. — Откуда мне знать, что Карим Сасси не взял на этот раз в заложники вас и не заставляет вас говорить мне то, что вы сейчас говорите?
На это Эрику возразить было нечего. Голос в динамике продолжал:
— Как вы сами понимаете, на основании вашего сообщения мы не можем отменить свое решение относительно посадки. Вам следует искать ее за пределами американской территории.
— Вы понимаете, что это значит? — взревел Эрик. — Топливо почти закончилось, я не успею отвести судно…
— Вы не сядете на американской земле. Вы меня поняли, штурман Рехт? — проговорил Эндрю Хоффман, не меняя интонации.
— Но у меня нет выбора! — Эрик сам не заметил, как слово в слово повторил последнюю фразу Карима.
На несколько секунд в рубке стало тихо.
— Сожалею, но у нас тоже, — произнес наконец Эндрю Хоффман и тут же исчез.
Эрику понадобилось несколько секунд, чтобы осознать только что услышанное, после чего он достал мобильник, который уже работал, поскольку самолет терял высоту, и позвонил единственному человеку, который, он был уверен, захочет его выслушать.
