Антон Леонтьев - Миф страны эдельвейсов
– Вот и еще одно косвенное подтверждение того, что за всем скрывается Корнелия, – сказала серьезно Сашá. – Кто бы еще, не моргнув глазом, потратил такую огромную сумму, и все с одной целью – дискредитировать человека, занесенного его в разряд «опасных» для финансового благополучия.
Заметив, что Наташа начала плакать, Сашá нежно прижала «дорогую племянницу» к себе и пообещала:
– Мы обязательно докопаемся до правды! Твоя мама будет реабилитирована, ведь она ни в чем не виновата, и ее дневник – лишнее тому подтверждение. Жаль только, что он не может служить доказательством. Однако мы что-нибудь придумаем!
Половину дня женщины провели в номере отеля. Под вечер по телевизору сообщили о налете на виллу Корнелии фон Веллерсхоф – деталей не приводилось, показали бледную, растерянную Корнелию, в темных очках, в полосатом пончо, садящуюся в черный лимузин.
Сашá захлопала в ладоши:
– Мы попали в яблочко, дорогая племянница! Корнелия даже от полиции утаила истинные причины налета. Иначе бы появилась информация о надписи в ванной комнате – «Война началась». Хочет представить себя в роли жертвы, в то время когда она – организатор многих кровавых преступлений!
Наташа, не переставая, думала о дневнике мамы. Она раз за разом перечитывала некоторые отрывки, перелистывала страницы, бережно прикасаясь к пожелтевшей бумаге, – ведь когда-то до нее дотрагивалась мама! Мама, которую у нее отняло семейство фон Веллерсхоф. И сама она тоже имеет несчастье принадлежать к нему!
Сашá принялась за поиски в Интернете и через некоторое время произнесла:
– Ага, кажется, я нашла кое-что занимательное! – И показала Наташе статью от 12 ноября 1979 года, опубликованную в одной из коста-бьянкских газет (Сашá залезла в архив, где методично перечитывала все электронные выпуски за 1979 год).
– «Дочь преступницы передается на родину матери – в Советский Союз», – перевела Сашá. – Вот оно что! «Власти республики приняли решение о выдаче дочери умершей при родах заключенной Марианны Никишиной советскому посольству. Напомним читателям, что Марианна Никишина, судовой врач одного из советских танкеров, была приговорена в марте этого года к пожизненному заключению за убийство полицейского и торговлю наркотиками. Три недели назад преступница скончалась в тюрьме штата Харон при родах».
Прервав чтение, Сашá взглянула на Наташу и усмехнулась:
– Тебе повезло, в возрасте трех недель ты уже стала героиней газетной статьи!
Наташе же было не до смеха, на душе скребли кошки. Сашá, заметив, что ее шутка оказалась неуместной, продолжила переводить:
– «Ребенок будет передан представителям советского посольства в республике, а те, по имеющейся у нас информации, вверят крошку заботам ее ближайших родственников. Президент Коста-Бьянки, его высокопревосходительство генерал Умберто Вальтрес Дорьеда, заявил, что цель нашей дипломатии – укреплять отношения со всеми странами, как капиталистическими, так и строящими коммунизм...»
– Таким образом я и оказалась в Союзе, – проронила Наташа. – Меня отдали представителям посольства, а те переправили в Москву. Из родственников у меня имелась только бабушка Аня. А Веллерсхофы наверняка успокоились – ведь я находилась за «железным занавесом», в «империи зла», о своем происхождении ведать не ведала, поэтому опасности для них не представляла. Не то что моя мамочка!
– Да и убить тебя в СССР было бы довольно сложно, туда бы никакого киллера наподобие Тейлора Найта просто так не пустили, даже с фальшивым паспортом, – заметила тетушка. – Ведь, говорят, чуть ли не за всеми иностранцами, особенно из капстран, у вас в те времена устанавливали негласное наблюдение? А вот после падения «железного занавеса» Веллерсхофы снова забеспокоились, поскольку ты могла без особых проблем оказаться в Западной Европе и предъявить права на часть состояния.
– Вот почему они столько лет выжидали, а решили действовать сейчас, когда состояние здоровья старого графа резко ухудшилось! – воскликнула, прозревая, Наташа. – Они хотят раз и навсегда избавиться от всех потенциальных наследников!
– Не будем о грустном! Повезло тебе, ты родилась в Коста-Бьянке и провела там первые три недели своей жизни! – легкомысленно откликнулась Сашá. Но, заметив, что ее слова произвели гнетущее воздействие на Наташу, тут же произнесла: – Извини, я сморозила несусветную глупость. Ты родилась в Коста-Бьянке только потому, что твоя мама находилась в тамошней тюрьме. Такого никому не пожелаешь, даже злейшему врагу.
– Ну отчего же, – произнесла глухо Наталья. – Я знаю одного человека, который должен оказаться за решеткой, – Корнелия фон Веллерсхоф, моя тетка. Именно она подстроила все так, чтобы моя мама была осуждена за преступление, которого не совершала. Однако убийство не имеет срока давности, значит, за преступление, совершенное в далеком 1979 году, она может быть наказана и сейчас.
– Класс! – воскликнула Сашá. – К тому же прибавится попытка покушения на меня в Вене, убийство твоей лучшей подруги в Нерьяновске и охота на нас, к которой Корнелия тоже имеет самое непосредственное отношение.
– Ты права, – сказала Наташа. – На войне как на войне, и раз наши противники не выбирают средств, то и мы не будем с ними миндальничать.
– Твое решение мне нравится, дорогая племянница, – заявила Сашá. – По этому поводу закажем в номер шампанского! Или, чтобы иметь ясную голову, ананасового сока!
Наташа сидела задумавшись, а потом подняла глаза на соратницу.
– Мне не дает покоя одна мысль – отчего дневник моей мамы хранился в сейфе Корнелии? И как он там оказался?
– Наверняка после... после того, как твоя мама умерла, в тюрьме остались кое-какие вещи, – предположила Сашá. – Тебя передали советскому посольству, а вот вещи так и остались в Коста-Бьянке, в том числе и дневник. Вот Корнелия и добралась до него. Ты ведь сама знаешь, что при помощи денег можно сделать все!
– Но зачем? – пожала плечами Наташа. – Она даже прочесть его не могла, он же написан по-русски. И в нем нет упоминания фамилии фон Веллерсхоф, а только говорится о некой рыжеволосой женщине.
– Кто знает, для каких целей Корнелия собиралась использовать дневник. Но то, что он находился в сейфе, свидетельствует: он был для нее важен. Не исключаю, что это как у серийных убийц – они хранят личные вещи своих жертв, чтобы иногда полюбоваться на них, подержать в руках, вспомнить, так сказать, былое, упиться своей властью. И вырезки из старых газет подтверждают то же самое.
Наташа непроизвольно сжала кулаки.
– Корнелия за все заплатит. Но я не собираюсь действовать такими же нечестными способами, как предпочитает делать моя драгоценная тетушка Корнелия. Мне нужно возмездие, а не месть. Она должна предстать перед судом и получить по заслугам.
– Корнелия фон Веллерсхоф – в тюремной камере! – Сашá задорно расхохоталась. – Великолепная мысль, племянница! Там ей самое место! Думаю, найдется теплое местечко и для Карла, Отто и Морица. Они считают, что могут вершить судьбами людей только по одной простой причине – потому что являются наследниками миллиардов. Ну нет, не получится!
Взгляд тетушки упал на экран телевизора. Она взяла пульт и нажала на кнопку, прибавив громкость, и женщины услышали голос диктора:
– Состояние здоровья графа Карла-Отто фон Веллерсхофа, по неподтвержденным слухам, сегодня значительно ухудшилось. Пресс-служба холдинга отказалась отвечать на вопросы, связанные с состоянием здоровья своего владельца. Граф фон Веллерсхоф страдает онкологическим заболеванием и...
Сашá убавила звук. Наташа смотрела на экран – показывали огромную виллу на берегу озера, снятую с высоты птичьего полета.
– Старик умирает, – сказала девушка. – Видимо, конец наступит в ближайшие дни, а может быть, и часы...
Пошли кадры, на которых были видны дорогие автомобили с тонированными стеклами, въезжающие на территорию поместья графа у Женевского озера. Сашá снова сделала погромче, и раздались слова комментатора:
– Предположения подтверждает тот факт, что в течение последних двух часов на виллу прибыли все четыре отпрыска графа фон Веллерсхофа – его дочь Корнелия, президент холдинга, а также трое сыновей – Карл, Отто и Мориц. Это свидетельствует о том, что ситуация действительно серьезная, и не исключено, печальной развязки можно ожидать с минуты на минуту.
– Все законные детишки собрались у постели умирающего отца. Видимо, так они ощущают себя ближе к миллиардам, – заметила Сашá. – И ни слова обо мне, его незаконнорожденной дочери, и тем более о тебе, единственной внучке.
– Я уже говорила тебе, тетушка, что не хочу ни гроша Веллерсхофов, – сказала Наташа. – Мне не нужны их миллиарды, я вполне довольна своей нынешней жизнью.
– В которой с недавнего времени появился Маттиас, – сказала с легкой усмешкой Сашá. Наташа смутилась. Тетушка толкнула ее в бок локтем. – Но признайся честно: получить небольшую сумму в пять или десять миллионов ты бы все же не отказалась, а? И ты, и я имеем на них законное право! Представь себе, какой поднимется шум, когда подтвердится, что я – не аферистка, а настоящая дочка графа, а ты – его внучка! Что ж, отличная будет месть!
