Карма красотки - Марина Серова
Мужчина слегка приподнялся с дивана и принял более удобное положение. Я не торопила его, давая прийти в себя после порции электроразряда и ощутимого удара по колену. Надо отдать ему должное, он не морщился и не стонал. Ему понадобилась еще пара минут, чтобы он принял сидячее положение. Глаза мужчины были потухшие, словно он понял, что окончательно проиграл. И это было лицо человека, который действительно все потерял в своей жизни — абсолютно все. Его руки безвольно упали на колени, а изо рта вырвался тихий хрип:
— Дерьмо все… Устал я. И… не знаю, что делать. Я потерял все… У меня ничего нет. — Он снова поднял на меня глаза, и я увидела в них страшную усталость и боль. — Я должен был тебя прикончить во имя памяти моей дочери. — Он поднес к лицу свой сжатый кулак и с удивлением посмотрел на него. — Я должен был это сделать с одного удара. — Потом снова перевел взгляд на меня, где я прочитала глубокое удивление: — Кто ты?
— Жертва вашей сумасшедшей дочери, — сухо ответила я.
Он лишь криво усмехнулся.
— Неужели мною заинтересовалось какое-то секретное ведомство? — спросил он. — С другой стороны, давно пора… Странно, что не было утечки или в моем окружении появились предатели… Так откуда ты? Служба внешней разведки? МИД? Из Минобороны?..
Теперь моя очередь была криво усмехнуться:
— Ваши предположения мне весьма лестны и повышают мою самооценку. Но я всего лишь частный детектив.
— Да ладно. — Его лицо перекосила скептическая усмешка. — И какова была твоя цель, детектив?
— Отыскать одну из девушек, которая сидит сейчас в вашем подвале.
— А проделки в заброшенном монастыре, хочешь сказать, тоже твоих рук дело? — Он недоверчиво глянул на меня.
— Смотря про какие проделки вы толкуете.
— Очнувшийся… рассказал мне про какую-то бабу, которая что-то ему вколола и потом, по его предположениям, убила Петренко…
— Петренко — это, как я понимаю, Степан Петрович. Его убила ваша дочь, по крайней мере, она мне так сказала. Также она пристрелила одну из собак и прострелила колесо моей машины, чтобы я не могла никуда уехать. Тем самым заманив меня в этот ваш… проклятый дом.
— Но полицию ты нагнала?
— Куда? На вашу секретную лабораторию?
Он стушевался на несколько секунд, а потом кисло улыбнулся и произнес:
— Уже на рассвете, когда уехал, на подъезде к городу увидел полицейский кортеж. Так и подумал, что ребята туда направляются. Решил, что приеду домой, захвачу важные вещи, заберу Яну и на некоторое время уедем в более безопасное место. Приехал, а тут…
— А тут такой страшный сюрприз, — не сдержалась я.
На меня с полминуты смотрели исподлобья, потом ответили:
— Про Яну я тебе все расскажу. Давно уже хотел рассказать… Жить с таким грузом на душе — это просто ад. А потом… — он зловеще улыбнулся, — а потом я все же попробую прикончить тебя — выбора у меня нет. Договорились?
Он был совершенно серьезен. Поэтому я без тени улыбки на лице тоже серьезно ответила:
— Договорились.
— Как тебя зовут?
— Татьяна.
— Аркадий Семенович Рубежанский.
* * *
— …До смерти моей жены Людмилы все в нашей семье было хорошо — достаток, изобилие, любовь и беззаботность. Но когда Людочка умерла от рака, все изменилось. Одному было сложно воспитывать двух дочерей, учитывая то, что они были… такие разные. Мои частые командировки и большой объем работы не позволяли мне уделять дочкам нужного времени, и я думал, что у нас все в порядке, а оказалось… Я всегда был уверен, что сестры ладят между собой, хотя и замечал порой, что старшая Лариса слишком высокомерно относится к младшей Яне. Дело в том, что Яна уродилась совсем не такой красивой, как Ларочка, — да что рассказывать, ты сама видела, какая она. У Яны с рождения была патология — тотальная алопеция, у нее совсем не росли волосы на голове. Конечно, для девочки это было большим испытанием, особенно когда рядом с тобой постоянно находится старшая сестра-красотка. Я часто задавался вопросом к Всевышнему: зачем он так распределил красоту между двумя девчонками — одной дал абсолютно все: стройную точеную фигуру, красивое лицо с яркими выразительными глазами и шикарные белокурые волосы. А второй — можно сказать, не дал ничего, еще и обделил волосами… Ведь можно было на том свете перед их рождением так распределить красоту, чтобы каждой досталось понемногу. Так нет же… Одна — красотка, а вторая — настоящая уродина, прости господи. Ко всему прочему у Яны еще была нестабильная психика, она часто замыкалась в себе, мало с кем общалась, у нее периодически бывали истерики и срывы, она грозилась покончить жизнь самоубийством…
Я сидела на стуле с пистолетом в руках и внимательно слушала рассказ этого несчастного мужчины. Я не перебивала, когда он рассказывал, и не торопила, когда он брал паузу в своем повествовании. Через некоторое время он продолжил:
— Однажды я стал замечать, что сестры не ладят, между ними словно появилась некая дистанция. Понаблюдав немного за ними, я понял, что Лара стала, мягко говоря, издеваться над Яной. Дразнила ее, подсмеивалась над ней, устраивала подлые шуточки и часто вводила ее в неловкие ситуации. Один раз я слышал, как она ее назвала лысой уродиной. Тогда я очень серьезно поговорил со своей старшей дочерью и решил, что на этом инцидент исчерпан. А на самом деле все оказалось куда страшнее… Тогда, шесть лет назад, у меня была долгая командировка на Дальний Восток. Меня не было практически месяц. Было лето, каникулы, и я был спокоен за своих уже почти взрослых дочерей. Да, к ним раз в два дня приходила одна женщина, которая готовила им еду, делала уборку по дому, стирала одежду… Когда я вернулся, то сразу понял — что-то произошло. Яна не умела скрывать своих эмоций, и по ее лицу было понятно, что она что-то натворила. Натворила страшное… Я тут же встряхнул ее за плечи и спросил: «Где Лара?.. Что случилось?» Она долго отмалчивалась, ревела, потом билась в истерике и промямлила, что Лара пропала несколько дней назад. Я сразу понял, что Яна лжет, уж я-то знаю своих дочерей, да и моя работа в таких структурах давно научила меня отделять правду от лжи. «Что ты с ней сделала?»
