Мишка Миронова - Максим Константинович Сонин
Мы с отцом этого странного семейства устраиваемся на завалинке недостроенного дома – уже второго в деревне без названия, которую “основали” Тарасовы.
Деревня маленькая. Один небольшой дом среди леса, рядом насыпной холм – в нем Тарасовы роют погреб. Отец усмехается, говорит, что к концу лета они поставят второй дом и углубят колодец. А ведь осталось меньше месяца! Отец не обеспокоен – они с сыном быстро рубят лес, кладут бревна. К тому же они не одни, на выходные из города приезжают товарищи сына и младший брат отца, которые тоже любят столярное дело.
“Отец”, “сын”, “мать” – Тарасовы друг друга зовут только так. И меня Серафима Тарасова просит:
– Григорий, говорите мне, пожалуйста, “мать”. Мне так привычнее.
С ней мы разговариваем у новенького колодца. Мать Тарасовых – добродушная молодая женщина, в прошлом школьная учительница химии, ждет ребенка.
– Если будет мальчик, – говорит она, – придется как-то их отличать, а если девочка, то будем просто звать “дочка”.
Я спрашиваю каждого из Тарасовых по-отдельности:
– Не жалко ли оставлять город? Так ли уж лучше прохладные карельские леса?
Каждый отвечает по-своему. Отец, оглядывая “деревню”, говорит:
– Лучше так. А чего здесь нет – построим.
Мать улыбается:
– Ну рожать поеду в город, а так для меня здесь все есть. Мне многого не надо.
Сын Тарасовых звучит уверенно:
– Мне в городе делать нечего. Наоборот, всех друзей убеждаю, что здесь, в лесу, лучше. В городе у тебя в лучшем случае своя комната. А здесь захочу – отдельный дом себе построю. Весь лес наш.
И это правда. От деревни Тарасовых до ближайшего города почти три часа на автомобиле. Сюда не ходят автобусы или электрички. И даже машина проедет не любая – отец Тарасовых довез меня на тяжелом грузовике, который он водил до того, как переехать в лес. Я смотрю на белый славный домик Тарасовых и думаю: может, и вправду, в лесу лучше?»
Вера посмотрела следующую фотографию, но дальше шла заметка о сошедшем с шоссе икарусе.
– Так, – сказала Вера, – теперь у нас больше информации. Они, наверное, как-то связаны с Обителью. Ты думаешь, это они ее основали? В смысле, вот эта деревня и есть Обитель?
Мишка кивнула. Она уже закончила с тостом и приступила к первому блину.
– Теперь нам нужно найти этого Григория, да? – спросила Вера.
Мишка снова кивнула, постучала по столу пальцем, показывая, что сейчас дожует и ответит. Вера осторожно погладила ее запястье. Ей и самой нужно было поесть.
– Элю я отправила обратно в библиотеку, – наконец сказала Мишка. – Нам нужно, чтобы она нашла все статьи Соловья и проверила, не упоминаются ли Тарасовы где-то еще. Придется перебрать пару лет статей и выпусков.
– И она просто так все это сделает? – спросила Вера. Она даже не представляла себе Элин возраст – это могла быть маленькая девочка, или, наоборот, старушка, или просто женщина какого-то скучного возраста. В любом случае сложно было себе представить, что у нее так много свободного времени.
– Нет, конечно. – Мишка покачала головой. – Она просто в меня влюблена и поэтому сделает все, что я попрошу.
– Ты серьезно? – спросила Вера и вздохнула, увидев, как Мишка сжала губы, чтобы не засмеяться.
– Я ей плачу, – сказала Мишка. – По количеству отсканированных страниц. Скажи, можно мне твои взбитые сливки?
– Они кокосовые, – сказала Вера, пододвигая к Мишке свою кружку. – Надеюсь, тебе понравятся.
Акся медленно приблизился к колодцу. Мелкая крепко сжимала его руку горячими мокрыми ладошками.
Луна освещала белые стены домов, крыльцо молельни и крышку колодца. Акся осторожно поднял одну тяжелую доску, положил поверх крышки. Стал виден черный полумесяц колодца, обрамленный по краю камнями. Акся перегнулся через край – внизу было темно.
– Ну вот, – сказал он мелкой. – Видишь, там пусто.
Мелкая в колодец заглядывать явно не собиралась, но смотрела недоверчиво.
– Надо его позвать, – сказала она. – Давай.
– Позову. – Акся перекрестился и снова заглянул в колодец. Позвал не очень громко, чтобы в домах не услышали. – Кощей?
Голос убежал вниз колодца, уперся в дно и вернулся эхом.
– Эй! – позвал Акся, уже веселее. – Ну?
– Кто здесь? – ответил колодец. Мелкая задрожала, и Акся ее встряхнул.
– Это не Кощей, – сказал он. – А злой духовник из города. Его туда отец посадил.
– А ты спроси. – Мелкая кивнула в сторону колодца, показала рукой. – Давай.
Она видела, что брату тоже страшно. Перекрестилась, стала бормотать молитву:
Господи, повели нечистым чертям и бесам обойти стороной раба Твоего Авксентия и рабу Твою Еву и убереги нас ото зла или ото злого человека, который в колодце.
Ева видела, как еще в конце лета отец приказал злого человека, духовника, вернувшегося из города, посадить в колодец, да только может ли обыкновенный человек прожить месяцы в колодце? Только если в нем черт, который землей и гнилой водой питается. А тогда это уже и не человек совсем, а так, пустая кора, как у выгоревшего дерева. Отец рассказывал: по миру ходят такие люди – если им в глаза заглянуть, то сразу видно, что там внутри ничего нет, чернота только.
Ева дернула брата за руку, хотела увести от колодца, но Акся не пошел, снова перегнулся через каменный край.
– Ты кто? – спросил он у темноты.
– Брат твой, – ответил колодец. – Человек обыкновенный. Раб Божий Адриан. А ты кто?
Если черт тебе по имени представляется, то нужно ответить ему тем же.
– Божий раб Авксентий, – сказал Акся. – И я тебя, черт, не боюсь и в лицо знаю. Я с крестом и с Верой, и со мной правда, а ты в колодце сидишь, и там тебе и место.
Акся перекрестил колодец, плюнул в темноту. Темнота ответила нехорошим смехом, а потом вдруг что-то просвистело по воздуху, и Акся полетел на землю, зажимая лицо. Было очень больно и сначала показалось, что в глаз ударили кулаком. Но кулаком черт бы не дотянулся, а если бы мог дотянуться, то вылез бы.
Акся поморгал, почувствовал теплое на пальцах. Оказалось, камень, который вылетел из колодца, рассек ему щеку.
– Пойдем отсюда, – сказал Акся мелкой. – Нечего со злым человеком разговаривать.
Сестра помотала головой, осторожно подошла к краю, но перегибаться не стала.
– Раб Божий Адриан, – сказала она, – ты был в Москве? Видел мою сестру Софью?
– Софью? – спросил колодец. – Как же. Видел. Разговаривал с ней. А тебе что, маленькая?
Глава шестая
Клуб «Б-Гема» располагался в колодезном дворе сложносочиненного пятиэтажного дома. Вера провела Мишку через две подворотни к невысокому крыльцу, закиданному окурками. Слева от крыльца вглубь двора уводила еще одна подворотня, закрытая широкой решеткой, а справа, у стены, покрытой граффити, стояли два больших мусорных бака. Правый бак, чуть более новый, был весь заклеен афишами.
– Подожди. – Мишка остановила соседку. – Вот такие места нужно осматривать на случай, если тут где-то висит метка с кружком.
И точно, у самой крышки бака между ободранным плакатом группы Kace и длинным флаером группы Igen нашлась белая бумажка с черным кружком. Мишка сфотографировала находку и поскорее утянула соседку в подворотню, к решетке.
– Что делаем? – спросила Вера.
– Заходим осторожно, – сказала Мишка. – Середина дня, вряд ли там будет много народу. Но дилер наверняка тусуется здесь все время.
– Ты думаешь, его просто запугать? – спросила Вера.
– Или ее, – сказала Мишка. – И нет. Это может оказаться не тот дилер – мы же не знаем точно, кому Голос рассказал про Журналиста. Есть два варианта. – Она поморщилась, прокрутила крестик на запястье. – Если в клубе есть дилер, можно попробовать выяснить, знаком ли он с Голосом. Но это плохая идея. Если знаком – то наверняка знает, что тот убит. Значит, вариант один.
– Какой? – спросила Вера.
– Нужно выпытать у дилера информацию, не задавая прямых вопросов, – сказала Мишка.
– Это как? – спросила
