Эхо преступления, или Интервью с Царевной - Алёна Александровна Комарова
— Может, Маргарита, что-то прояснит, когда в себя придет. Мне, конечно, Белозерову наказать надо, но я промолчу, потому что она из злостных укрывательниц резко превратилась в жертву. Мистическое преобразование — все это он говорил, вцепившись взглядом в Романа Беликова. Подозреваемый шёл уверенным шагом, бежать не собирался. — Риск потерять третью подругу вывел его на свет белый.
Борис не стал арестовывать парня тут же. Он знал, что теперь Роман никуда не побежит и прятаться перестанет.
Узнав о покушении на Риту и то, что она попала в больницу, Роман догнал Татьяну Семёновну на остановке, дождался автобуса и поехал с ней. Он окончательно решил, что не сможет прятаться, когда лучшая подруга лежит в больнице. И попала туда она из-за него. Она больше всех старалась найти убийцу Ани и Оксаны. Она поверила ему, что он не убивал одноклассниц. Она помогла сбежать из полицейского участка. Она нашла его за школьной кочегаркой, за которой они прятались, прогуливая контрольные по физике, и прячась от учителей, когда научились курить. Это она вела его к себе домой, поменявшись футболками и повязав легкий шарфик на голову. А он как последний трус прятался в подвале, выходя ночами.
Через некоторое время медсестра разрешила войти к Рите бабушке и полицейскому.
— Он тебя арестует — проговорил Сергей, когда Борис и Татьяна Семеновна закрыли дверь в палату. Он уже не испытывал к Роману ревности. Всё закружилось в новых красках. Ярких. Солнечных. Обнадеживающих.
Они сидели, прислонившись к холодной стене. Если бы кто-то видел их со стороны, то заявил бы, что их ваяли из одного материала. Взгляды мужчин уперлись в противоположную стену, лица каменные. На них усталость и облегчение одновременно. Спокойная радость и радостное спокойствие. Кажется, они пережила катастрофу, и остались живы.
— Пусть. Всё равно.
— Ты же понимаешь, что я буду против, чтоб Рита занималась расследованием.
— Ты её плохо знаешь. Во-первых, она никого не слушает. Если уж решила, то ей все равно кто и в чем против. А во-вторых, я тоже буду против, чтоб она занималась расследованием. Её смерть я не переживу — голос его дрогнул.
— Я тоже — в тон ему ответил Сергей.
* * *
В этот день к Рите больше никого не пустили. Борис, прихватив с собой Романа и Татьяну Семёновну, уехал в деревню. Сегодня ему нужно было встретиться с Фёдоровым, Рита открыла кое — какие подробности со дня убийства своей подруги Симоновой, которые ему необходимо было срочно обсудить с вышестоящими по званию и опыту людьми. Но и без их весомого мнения он пришёл к выводу, что охоту на Маргариту Белозёрову открыли давно. Активные действия на следующий день после убийства Анны, о которых он только что узнал, были тому доказательством. Кто — то толкнул Риту под колеса грузового автомобиля, кто — то наехал на Оксану, когда она надела кофту подруги, кто — то скатил машину Карманова на девушку. И этот кто — то одно и тоже лицо. Оставалось только доказать, что Беликов причастен ко всем этим происшествиям.
Сергей, как его не выгоняли, не выгнали. Он боялся оставить Риту, ему казалось, что человек, устроивший охоту на трёх подруг, не оставит дело незавершённым и придёт убивать Риту. Убедив себя в правоте, он не смог уехать домой и решил находиться в больнице до выписки. То, что Рита может не согласиться переехать к нему домой, его не волновало. Он был уверен, что убедит её в логичности поставленного предложения — ответ должен быть утвердительным. С ним ей будет проще, легче, безопасней и хорошо. Почему она должна отказываться. Ведь их влечет друг к другу. Он прекрасно помнил их поцелуй. Это не минутное влечение, это страсть на всю жизнь.
Конечно, она девушка с характером, а ещё и гордая — гремучая смесь хороших качеств — поэтому выпроводила вчера его из дома.
Он основательно обосновался в коридоре на лавочке. Под утро кто-то из медсестер принес ему из ординаторской подушку. А утром Сергей пробрался к Рите в палату. Высокий воротник, фиксировавший шею, напоминал о серьезном падении и травме, но румянец на щеках обнадеживал и намекал, что скоро Риту выпишут. Она спала. Он тихонько сидел на подоконнике. За окном начался день. Он должен был принести хорошие новости. Гордеев вспомнил, что в машине стоит регистратор и можно просмотреть запись, может на ней можно будет что-то разобрать. Запись вчерашнего дня могла пролить свет на причину падения машины и водителя, убегающего в лес.
— Мне больно смотреть на тебя — прошептала Рита. — Свет режет глаза. Серёжа, не сиди на окне.
Он спрыгнул с подоконника. Подошел к Рите, но не понимал, можно её обнять, или нельзя. Он боялся сделать ей больно. Обдумывал каждое движение. Чувствовал себя громадным медведем, которому доверили хрустальную вазу.
Рита улыбнулась. Улыбка получилась грустной. Она хотела его видеть и не хотела одновременно. Было приятно, что он рядом. Было тоскливо, что он рядом. Душа пела, когда он рядом. Душа стонала, когда он рядом. Она не могла понять, зачем он рвёт ей душу, зачем пришёл в больницу, зачем сидит с ней, зачем переживает, зачем страдает, ведь он решил начать с Лерой всё заново.
Утро для Риты началось с капельниц и таблеток. Она постепенно приходила в себя.
— Теперь самое время проснуться. Прогнать кошмарный сон. Или это не сон?
— Нет.
— Мог бы и соврать — улыбнулась она. — Безжалостный ты.
— Приходится. Тебя чуть не убили…
— Во второй раз — увидев его изумленный взгляд, предотвращая расспросы, Рита заявила — в тот день, когда я встречалась с мужем Ани, меня толкнули под автомобиль. Не знаю, какой силой реакции владеет водитель Газели, но он чудом остановил машину перед моим носом.
— Почему я об этом узнаю сейчас? — строго спросил Сергей.
— Может потому что я не хотела такой реакции — не удержалась от язвительного тона Рита.
— Извини. Где это случилось?
Она назвала улицу, радуясь, что посттравматическая амнезия отсутствует.
— А Фёдоров знает?
— Нет — с сожалением ответила Рита. Она уже раз сто отругала себя за укрывательство данного факта и прекрасно понимала причины праведного гнева Сергея. — Не ругай меня, а то я обижусь, и муки совести тебе обеспечены.
Сергей с трудом удержался, но Рита была права сейчас уже поздно ругать её в том, что она необдуманно промолчала.
— Не могу поверить в реальность.
— Всё произошло
