Поющая раковина Одиссея - Наталья Николаевна Александрова
– На что ты смотришь? – удивленно спросила Марину Лариса.
Но Марина только отмахнулась от нее.
Она увидела своим вторым, волшебным зрением, для которого стены отеля не были преградой, как околдованный призраком киллер шел в очередной коридор, в конце которого был проем, выходящий на обрыв над берегом моря. Тот самый проем, в который в роковую ночь выпала женщина.
После того несчастья проем заколотили досками, чтобы несчастье не повторилось, но сейчас он был снова открыт, кто-то оторвал доски и выбросил их на берег.
Туманный, колышущийся силуэт приблизился к проему, какое-то время повисел в нем.
Киллер шел за призраком в тщетной и бесполезной попытке нагнать, схватить его. Вот их разделяет не больше пяти шагов… не больше трех шагов… не больше шага…
Киллер протянул руки вперед, пытаясь схватить бестелесное, бесплотное создание.
Призрак встрепенулся, как флаг на ветру, и вылетел в бездонный проем.
Киллер шагнул следом за ним…
И исчез в клубящейся пустоте.
Из дальнего конца отеля донесся крик ужаса и отчаяния…
И тут же наступила тишина.
– Ты слышала? – испуганно вскрикнула Лариса. – Какой-то крик… Что это было?
– Крик? – переспросила Марина. – Я ничего не слышала.
Лариса покосилась на нее с недоверием, затем проговорила:
– Интересно, куда ушел этот козел?
– Одно могу тебе точно сказать – он больше не вернется, – машинально заметила Марина и тут же прикусила язык, чтобы не болтать лишнего.
– Не знаю, с чего ты это взяла, но, если ты права, тогда что мы здесь разглядываем? – Лариса смотрела с подозрением.
«Ой, умная она девица, с такой надо настороже быть!»
– Лично я смотрю на дверь нашего каземата, – ответила Марина.
– Да? И что ты там увидела?
– В дверь вставлен ключ. Если бы нам удалось его каким-то образом достать…
– Как ты себе это представляешь? Ключ с той стороны двери, а мы – здесь, внутри…
И в это самое время в коридоре появился усталый, прихрамывающий пес. Теперь шерсть его из белоснежной превратилась в грязно-серую, свалявшуюся, и даже пятна крови были на боку, но все равно это был Маринин старый приятель.
– Боно! – проговорила Марина с изумлением. – Он жив! И он нас каким-то чудом нашел!
Боно подошел к двери, обнюхал ее – и вдруг поднял голову, радостно залаял и посмотрел в сторону Марины, должно быть, он почувствовал ее взгляд.
– Вот если бы ты смог вытащить ключ из двери… – мечтательно проговорила Марина.
– Ну, ты слишком многого хочешь от собаки! – фыркнула ее сводная сестра.
– Боно – не простая собака! – вступилась Марина за четвероногого друга. – Он очень умный!
– Ну так попробуй ему объяснить, чего ты хочешь!
– Боно! – окликнула Марина пса. – Боно, ключ!
Боно насторожился, повел ухом и повернулся в ту сторону, откуда доносился ее голос.
Он встретился глазами с Мариной и коротко пролаял, словно спрашивая, чего она хочет.
– Ключ! – повторила Марина без надежды на успех.
Боно грустно вздохнул – мол, я понимаю человеческие слова, но далеко не все…
– Ключ! – повторила Марина.
И тут в ее руке запела раковина.
Она запела как-то по-новому – требовательно и настойчиво…
И Боно услышал ее пение, он насторожился, шерсть поднялась дыбом, глаза заблестели…
А потом…
Потом случилось непостижимое.
Пес подошел к двери каземата, вытянул морду и ухватил зубами большой старинный ключ. Он потянул его на себя…
Ключ поначалу не поддавался, но Боно настойчиво тянул его, потом повернул – и наконец вытащил ключ из замочной скважины.
Он не удержал ключ, тот со звоном упал на каменный пол.
Марина снова стала внушать ему, что нужно сделать: подтолкнуть ключ под дверь, лапой или носом.
И все повторилось: Боно безуспешно пытался понять ее, потом раковина снова запела – и ее пение Боно тут же понял, подтолкнул ключ к двери, еще и еще раз…
И наконец, с третьего раза, ключ подкатился под дверь, и Марина увидела краешек его бронзовой бородки.
Лариса, которая все это время наблюдала за ней с недоверчивым любопытством, захлопала в ладоши:
– Это просто чудеса дрессировки! Ну до чего умный пес! Тебе с ним нужно в цирке выступать!
– Боно действительно очень умный, – согласилась Марина.
Конечно, она не стала говорить, что не справилась бы без заветной раковины.
Пока же она подошла к двери, нагнулась и вытащила ключ.
Потом вставила его в замочную скважину – замок натужно заскрипел, и дверь каземата открылась.
Боно тут же вбежал внутрь и облизал Марину с ног до головы.
– Я тебе тоже очень рада! – проговорила Марина, обнимая своего четвероногого спасителя.
– Пойдем уже отсюда, – Лариса зябко передернулась. – Видеть больше не могу эту камеру.
Сестры вышли из каземата, поднялись по лестнице.
Боно трусил рядом с Мариной, то и дело преданно заглядывая ей в глаза.
Марина увидела тот коридор, который чуть раньше предстал перед ее внутренним взглядом.
Тот коридор, по которому злополучный киллер послушно шел за призраком Ариадны.
Шел к своей смерти…
Или это ей только показалось?
Она дошла до конца коридора и увидела проем в стене, за которым шумело море.
Доски, которыми был забит проем, отсутствовали, как и в ее видении.
Марина осторожно выглянула в проем.
И увидела далеко внизу, на узкой полоске каменистого берега, раскинувшееся в неестественной позе человеческое тело. Это был он – тот самый киллер…
Значит, ей ничего не показалось.
Все было именно так, как она видела своим внутренним взором.
– Осторожно, не выпади! – окликнула ее, подходя сзади, сводная сестра. – Что ты там разглядываешь?
Боно тоже тревожно заскулил и попытался оттащить Марину от зияющего проема.
– Тот тип, который нас караулил, он там, посмотри!
– Охотно верю, а проверять не хочу – честно говоря, с детства очень боюсь высоты.
Марина и сама почувствовала тянущий под ложечкой страх высоты, почувствовала голос пропасти – пугающий и в то же время манящий, и скорее отошла от проема.
И тут снова негромко запела ее заветная раковина.
Марина насторожилась, подняла глаза и увидела в темной нише прямо напротив рокового проема облачко белесого тумана.
Это облачко сгустилось, уплотнилось и, как и в прошлый раз, начало приобретать форму человеческой фигуры.
И Марина узнала эту фигуру, узнала это лицо, эти высокие скулы, четкие темные линии густых бровей, глубокую складку у переносицы…
Это была она – женщина с портрета, последняя хозяйка отеля «Далмация» Ариадна Одиссич.
Призрак протянул руку к Марине и что-то проговорил,
