Ровно в шесть двадцать - Дэвид Балдаччи
Девушка в полном недоумении воскликнула:
– Почему ты так зациклился на моем купальнике?! Я же сказала, это обычная причуда. У Брэда их полным-полно, – устало добавила она.
Дивайн вздохнул и откинулся на спинку.
– Ты знаешь, кто такой Гермес?
– Бренд, который шьет сумки?
– Нет, греческий бог[15].
– Он-то здесь при чем?
– Гермес считался умнейшим из богов. Он был у них вроде толкователя и посланника.
– Что с того? – озадаченно спросила Монтгомери.
– С того, что на самом примитивном уровне, Мишель, зеленый цвет означает «вперед», а красный – «стоп».
Глава 55
Объяснив Монтгомери свои догадки, Дивайн попрощался.
Теперь все встало на места. При зеленом свете операции в «Зоне 51» шли полным ходом, при красном – немедленно прекращались. Кто-то, ехавший с ним в поезде в 6:20, принимал сигнал, затем делал то, что следует: либо нажимал на тормоз, либо давил на газ в зависимости от цвета купальника.
Убийство Стамос накануне стало причиной красного сигнала, что привело к закрытию «Зоны 51». Однако перекрытие потока операций – все равно что закупоренный кровеносный сосуд или плотина во время ливня: рано или поздно любую преграду прорвет. А значит, Коулу надо немедленно открывать клапан, даже если ему самому грозит опасность.
Коул безо всякого сомнения напуган, и у него есть веские причины. После второй смерти подряд полиция возьмется за магната всерьез. Впрочем, в теории Дивайна имелись значительные изъяны. Если копы поднимутся на пятьдесят первый этаж и увидят выключенные компьютеры, их наличие можно объяснить простыми рабочими задачами. А значит, не получится взять ордер на проверку серверов, где хранятся данные, особенно учитывая имеющуюся в компании армию адвокатов. Вдобавок у полиции вообще нет причин для обыска в здании, поскольку Стамос убили в другом месте.
Дивайн понял, что слишком мало знает о своем противнике и оттого не может с ним тягаться.
Надо собрать информацию.
Он достал телефон и напечатал: «Критика действий Брэда Коула».
На экране появилось неожиданно много результатов, но все они сводились к одному: жадный миллиардер, который заботится лишь о собственном благополучии. «Надо же, – хмыкнул Дивайн. – Словно можно создать империю, будучи белым и пушистым».
После долгих поисков, занявших почти всю поездку, он нашел одну интересную статью. Ее написала журналистка, о которой он прежде не слышал. Элейн Нестор некогда считалась уважаемым репортером, работала в «Уолл-стрит джорнал», «Нью-Йорк таймс» и «Мазер Джонс». Еще она выступала в качестве эксперта на разного рода деловых ток-шоу. Затем два года назад женщина вдруг пропала из медийного пространства – вскоре после того как вышла статья про Коула. Возможно, публикация и стала причиной внезапного завершения карьеры.
Нестор утверждала, будто Коул замешан в нехороших делах. Все именитые партнеры из крупных инвестиционных компаний на Уолл-стрит не скрывают своих лиц, в отличие от Ареи Ч. Панч – настоящей темной лошадки. Фактически Нестор озвучила те самые мысли, которые возникли и у Дивайна. Нестор заявляла, что Панч – крайне сомнительная персона, поскольку о ней нет никакой информации. Журналистка пришла к выводу, что в финансовом мире подобный обман недопустим: есть риск, что компания скрывает не только своих владельцев.
Что касается самого Брэда Коула, то дамочка отзывалась о нем еще более резко.
Нестор писала, основываясь на фактах от анонимных источников, что Коул ничего собой не представляет: его диплом куплен за большие деньги, а управленец из него слабый. В статье говорилось, что он унаследовал крупную сумму от отца и деда. Далее Нестор писала, будто фундамент «Коул и Панч» прогнил насквозь. Она даже призывала Комиссию по ценным бумагам и биржам провести детальное расследование.
Дивайн поискал, что было дальше, и понял, почему Нестор пропала. «Анонимные» источники раскрыли свои инкогнито и заявили, будто никогда не говорили ничего подобного. Более того, журналистка якобы предлагала им взятки за любой компромат. Дед Коула к тому времени умер; отец был нездоров, но все-таки выступил с заявлением, где сказал, что его сын не получил от него ни цента и заработал свое состояние собственным умом.
Университет, где учился Коул, категорически опроверг любые утверждения о том, что их диплом можно купить, хотя представители ректората, работавшие в то время, когда Коул числился студентом, наотрез отказались от комментариев.
Вдобавок ко всему «Коул и Панч» успешно работала к тому времени уже почти двадцать лет. Будь Коул мошенником, фирма давно разорилась бы. Впрочем, на это у Нестор нашелся свой аргумент: она утверждала, что инвесторы, отдавшие деньги аферистам вроде Берни Мейдоффа, тоже верили в надежность компании.
В одной заметке говорилось, что Коул подал на Нестор в суд и завалил ее исками. Проверенный метод – Дивайну он пригрозил тем же самым.
Издание, где напечатали статью, вскоре закрылось из-за давления со стороны властей, и журналистку отдали на растерзание юристам. Вопрос тихо замяли. Странно, что материал до сих пор не удален из Сети. Впрочем, если что-то попало в интернет, оно остается там навсегда.
Судя по адресу, который чудом удалось найти, Нестор жила в крохотной деревушке где-то в центре Коннектикута.
Дивайн поискал еще, проверяя, вдруг она переехала. Ничего не нашел. Не было ни номера телефона, ни электронной почты, ни аккаунтов в социальных сетях. Видимо, этого требовали условия сделки.
Он написал Монтгомери и спросил, не хочет ли она завтра прокатиться на мотоцикле до Коннектикута.
«Хочу! – ответила та. – Буду ждать в Вестчестере, на железнодорожном вокзале».
После очередного рабочего дня под косыми взглядами коллег Дивайн сел на поезд до Маунт-Киско.
Возле станции к нему подъехал черный седан.
– Садитесь, – велел водитель.
Дивайн послушно залез в салон и обнаружил рядом Кэмпбелла.
– Передача данных больше не ведется, – сообщил генерал.
– Во сколько она прекратилась?
Кэмпбелл назвал точное время.
– Есть новости?
Дивайн объяснил Кэмпбеллу свою теорию о том, что Монтгомери цветом купальника передавала сигнал одному из пассажиров поезда в 6:20, и тот либо запускал, либо останавливал операции в «Зоне 51».
Кэмпбелл понимающе кивнул.
– Именно так поступали в прежние времена. Не с помощью купальника, разумеется, а передавая сигнал посредством условленных знаков: свернутой определенным образом газеты, цветка в вазе на окне, потушенного или зажженного света. Во Вьетнаме, например, мы повязывали на деревья цветные банданы, причем часто меняли обозначения, чтобы противник не разгадал систему. Но почему Коул велел прекратить операции в «Зоне 51»?
– Из-за убийства Стамос. Он приказал Монтгомери надеть красное бикини еще до того, как полиция приехала на вызов. Значит, либо сам ее убил, либо обнаружил мертвой.
– Ладно. Что-то еще?
Дивайн рассказал про Элейн Нестор.
Кэмпбелл кивнул.
– Действуй, Дивайн.
