Страницы любви Мани Поливановой - Татьяна Витальевна Устинова
– Угум, – подтвердила Покровская, жуя мандарин, – о чем я тебе и толкую!
– Он же был… француз! Нет, что-то говорили про русское происхождение, но это ерунда! И роман этот вы… присвоили, а написал его совершенно другой человек!
– Екатерина Петровна, я не крал роман, – перебил Алекс. – Все наоборот. У меня украли, а я плохо защищался. Маня, зачем ты это начала!
– Затем. У нас одни загадки, пора переходить к разгадкам! Никто в издательстве так и не понял, кто ты и откуда явился! И почему для расследования императрица Анна выбрала именно тебя!
– Да этого просто быть не может! – словно в забытьи бормотала Митрофанова. – Слушайте, как вас, Владимир, дайте мне выпить, а? Алекс Лорер! Нет, не может быть…
И она схватилась за голову.
Если все это правда, а не Манины писательские выдумки – можно ведь на секунду допустить, что правда! – значит, Анна Иосифовна сделала гениальный ход. Она сумела раздобыть где-то этого самого Алекса Лорера, прогремевшего несколько лет назад на весь мир, и каким-то образом убедила его поработать в «Алфавите». Дальше по большому счету не так уж и важно, он ли написал тот самый роман или не он, но из одного факта его присутствия в издательстве можно выжать миллионы!.. Он может написать книгу о том, как у него украли роман, и это будет грандиозный скандал и, следовательно, грандиозные продажи! Он может написать книгу о том, как он украл роман – и это тоже будет скандал и, значит, продажи и прибыли!
Анна Иосифовна разыскала его, как-то уговорила сотрудничать, обласкала, – уж это она умеет! – видимо, что-то пообещала, может, в чем-то убедила и заняла делом, вот этим самым расследованием, и готово! Алекс Лорер верой и правдой станет ей служить. Вот уже сейчас служит!
Но это означает только одно – она, Митрофанова, больше не контролирует ситуацию в издательстве!
Кажется, она произнесла это вслух, потому что Алекс сказал совершенно спокойно:
– Вероятнее всего, вы никогда ее не контролировали. Вам казалось, что контролируете! А на самом деле ее всегда контролировал только один человек. Не вы, не Александр Стрешнев и уж точно не Анна Иосифовна!..
Теперь они смотрели на него – все трое.
– Кто? – прошелестела Митрофанова.
– Я расскажу, – пообещал Алекс. Он сочувствовал ей, но не слишком. Во всем этом ему еще предстоит разобраться. – Владимир, вспомните! Тем вечером возле дома Екатерины Петровны вы не видели… собаку?
От ответа на этот вопрос зависело многое, если не все.
У Алекса вдруг вспотели ладони, и пришлось тихонько вытереть руки о джинсы.
– Точно! – сказал Береговой. – Собаку видел! Большая черная собака бегала туда-сюда! А что?..
– Так. А кто, кроме вас, знал о том, что у Анны Иосифовны есть компьютер?
Сейчас соврет, понял Алекс, глядя Береговому в лицо.
И тот соврал, конечно.
– Никто, – буркнул он и посмотрел в сторону. – Никто не знал.
– Значит, письма с угрозами ваших рук дело, – подытожил Алекс.
– А если ты будешь молчать и дуться, я тебя вообще никуда не повезу.
– Я не дуюсь, Маня. Мне просто нужно подумать.
– Думай вслух.
Алекс хотел было заявить, что думать вслух он не намерен, а если ей не хочется его везти, он – пожалуйста! – вполне может добраться на метро. Он виртуозно умел проделывать такие штуки – цепляться к словам, даже самым безобидным, самым незначительным, выстраивать целые теории, обижаться на ерунду, добиваясь таким образом самого главного.
Одиночества и покоя.
Но не тут-то было! Маня Поливанова не оставила ему ни единого шанса на одиночество, что уж говорить про покой.
И надуть ее он вряд ли смог бы, разыграв какую-нибудь сцену. Непостижимым образом она понимала все, что происходит у него в голове, и ловила фальшь, и умела пропускать мимо ушей то, что следует пропустить, и всегда слышала самое важное, как будто забралась к нему внутрь и сидела, притаившись, время от времени выглядывая из укрытия, но избавиться от нее не было никакой возможности.
Поэтому он вздохнул и сказал:
– С тобой так трудно, Маня!.. Ты очень мне мешаешь, а поделать я ничего не могу.
– Конечно, мешаю, – согласилась Маня совершенно искренне, – и с этим ничего не нужно делать! Ты просто должен ко мне привыкнуть, только и всего.
Алекс пожал плечами, отвернулся и стал глядеть в окно. Старые привычки не сдавались – все ему хотелось «демонстрировать независимость», оберегать «личное пространство» от «чужих», только чужих никаких не было, не от кого оберегать.
Это же Маня, а не какие-то там «чужие»!
– Скоро Новый год, – объявила та. – Где мы его будем встречать?
– Мы?!
– Ну да. Мы с тобой.
– Ты сошла с ума.
– Ну, вот сейчас самое время заныть, что у тебя свои планы и я в них не вписываюсь. Давай. Начинай.
– Маня.
Она быстро на него взглянула. Вид у него был рассерженный.
– Достань мои сигареты, а? Мне неудобно.
– А где сигареты?
– В портфеле.
– А где портфель?
– На заднем сиденье.
Пока он, пыхтя, тащил с заднего сиденья портфель, сильно наклонившись в ее сторону, Маня несколько раз быстро поцеловала его в ухо.
– Мне щекотно!
– Потерпишь.
И они уставились друг на друга.
Потерпишь – так она говорила ему в ту ночь, когда расправлялась с его кошмарами, изничтожала змей, и они сдались не сразу, но все же Маня победила!..
– Что ты сказал про фарс и драму? Это о чем?
Позабыв про сигареты, Алекс пристроил портфель себе на колени и произнес задумчиво:
– Этот спектакль состоит из двух действий. Действие первое – фарс. Второе – драма.
– Вы, настоящие писатели, не умеете говорить просто! А мы, простые читатели, ваших сложностей не понимаем.
– Анна Иосифовна получала письма с угрозами. Они приходили на ее личный электронный адрес, о котором, по идее, в издательстве никто не знал. Наоборот, все были уверены, что директриса не умеет пользоваться компьютером. Даже Екатерина Петровна!
– Почему ты называешь ее Екатериной Петровной?
– А разве она Марья Ивановна?
Маня запустила руку в портфель, лежавший у него на коленях, покопалась в нем и выудила сигареты.
– Директриса ведь с кем-то переписывалась, не просто же так ей понадобились и компьютер, и почта. Но о том, что они существуют, знал в издательстве единственный человек.
– Береговой, – подсказала догадливая Маня. – А с кем она переписывалась?..
– Точно я, конечно, не знаю, но с одним человеком наверняка – с тем, который присылал эти проклятые письма! Я подозревал, что это Береговой, правда, очень недолго. Потом я думал, что
