Адам Холл - Бегство Квиллера
- Это все, что нам надо.
Сработал он отменно. Зверя высшего полета загнал в яму, даже не притронувшись к нему, чего никак не ожидал, что не могло не произвести на него соответствующего впечатления.
- Надо найти ее, - сказал я. - В этом суть нашей сделки. - Конечно. Мы немедленно же начинаем. - Он пересек комнату по направлению к двустворчатым полированным дверям, и я услышал, как, подозвав Флуда, он начал договариваться с ним о системе условных сигналов или о чем-то еще. Пепперидж устало поднялся с места.
- Отменное шоу. Я знаю, что в делах они сущие подонки, но есть у тебя на примете что-то получше?
- .В общем-то, нет.
- Их гениальность, - продолжил он, - в том, что они знают свою тайную агентуру от и до, - Говорил он тихо, и я слышал голос Ломана, который по телефону упомянул имя Кродера. - Ты работал под их руководством с первого же дня, как ты тут очутился. Теперь ты это знаешь. Но вот что мне нравится- они давали тебе лишь наводки и позволяли действовать, как тебе заблагорассудится. В таких условиях ты работаешь с наибольшей эффективностью, что им и надо. Взять, например, ситуацию с Кишнаром.
Я не хотел даже думать о ситуации с Кишнаром, потому что еще не отошел от нее, но левое полушарие уловило какой-то намек, и я в упор посмотрел на него. - Боже праведный. Она была предусмотрена.
Кривая усмешка.
- Да, старина.
Отлично. Высший класс. Оперативное руководство высшего класса- и не Пеппериджа, не Ломана, а лично шефа Службы контроля в Лондоне, Кродера, потому что только у него есть право подставить оперативника, выполняющего задание, на крав гибели и бросить его в таком положении.
"Разве что ты найдешь более действенный; более быстрый путь."
Это слова Пеппериджа в больнице.
И прошлым вечером он почти точно знал: я сделаю то единственное, что можно сделать на этом этапе миссии, потому что какое бы новое направление они не нашли бы для меня, я не сдвинулся бы с места, пока за спиной у меня маячит Кишнар, не давая мне ступить ни шагу. Из всех мыслимых поступков мой был самым предпочтительным, и им было известно, что я это понимаю, почему они и оставили меня буквально на краю гибели самому выпутываться и вот почему Пепперидж заранее позаботился о еще одном убежище для меня и посадил тут ждать Ломана, пока не придет время раскрыть все карты.
- Высший класс.
- Я крепко надеялся, что ты выдашь нечто вроде этого. Потому что так оно и было.
На их совести еще кое-что, но мне не хотелось думать об этом.
- Послушай, - обратился я к Пеппериджу. - Теперь мне надо поспать. Есть тут что-нибудь вроде кровати?
- Я покажу тебе.
Он провел меня через анфиладу помещений, собранный и серьезный, каким и должен быть хороший руководитель на месте, и, открыв плечом какую-то дверь, остановился на пороге, придержав меня за руку.
- У тебя был трудный день. Тут на всякий случай, если тебе понадобится, есть медсестра.
- Хорошенькая?- И, рухнув на кровать, я сразу же заснул.
- Нет. Но ты должен предоставить это нам. Да пошел он к черту!
Она вытирала кровь. Я просто спросил его, есть ли какие-нибудь новости о Кэти.
- Как ты себя чувствуешь, старина?
Пепперидж. Он сидел на диване, подобранный и напряженный. Ежу предстояло гнать хорька дальше по тропе воины, и он был в полной готовности.
- Как нельзя лучше.
- Я очень рад.
Что вполне понятно: Ломан поддерживает тесную связь с Кродером в Лондоне, постоянно информируя его о ходе дел, но на заключительном этапе операции именно Пепперидж должен вынести окончательное суждение о моей готовности к ее завершению.
Я был готов. Спал я хорошо, почти семь часов, проснулся только один раз, когда мне показалось, что надо мной склонился Кишнар, но это была всего лишь тень на стене. Утром Флуд принес мне кофе, жизнь начиналась снова, и я был близок к тому, чтобы расстаться с ней.
- Хочу вас заверить, - Ломан, - что о событиях прошлой ночи не просочится ни слова. Короче говоря, ни Соединенное Королевство,, ни Сингапур не хотят, чтобы хоть что-то угрожало стабильности в Юго-Восточной Азии, и они более чем готовы защитить больницу от плохой славы, и посему приказали полиции держать все в тайне. Средствам массовой информации не будет известно ровным счетом ничего.
Медсестра сняла бинт и бросила его на поддон, Последние заботы медицины...
- Я распорядился, чтобы тело Манифа Кишнара в гробу доставили к дому на .Сайбу-стрит. Это не только жест вежливости, поскольку его можно считать солдатом, погибшим на поле боя, но и откровенный провокационный вызов Шоде, ибо она лично явилась сюда за вашей головой, не ожидая, что взамен получит его.
Да, она на это напросилась.
Вот сука!
Он же мог убить меня.
- Болит?
- Что?
- Колет?
- Нет.
Черт побери, этот йод жжет огнем.
Она начала бинтовать.
- Вам стоило бы знать, - сказал Ломан, - что вчера рано утром Шода отдала приказ разбомбить радиостанцию в джунглях.
Я должен был ожидать этого.
- Он погиб?
- Да.
Чоу.
"Прощай, семпай!"
Голова его склонилась над старой выщербленной панелью радиорубки, и слеза, что сползла с изуродованной щеки, блеснула на ней.
"Он мой отец."
Тихий, мягкий, слегка запинающийся голос Сайако в трубке телефона в больнице.
Я перевел дыхание.
- Сейчас болит?
- Нет.
Да. Сейчас болт.
- Мне казалось, - помолчав, сказал я, - что генерал Чоу больше не представлял угрозы для Шоды, не так ли?
- Когда вы встретились с ним, она изменила свое мнение. До нее дошла информация о вашей встрече.
- Каким образом?
- По деревне разнеслись слухи.
- Вы узнали об этом от Джонни Чена?
- Да.
- Если она знала, что я там был, почему она не нанесла удар в то время.
- Она опоздала; вы успели уйти. Я ушел, улетел, а Чоу оставалось жить всего лишь несколько часов. Сначала Венекер, теперь Чоу... "Порой я ненавижу свою работу."
- Самое важное, - отметил Ломан, - что ее поступки - еще одно доказательство того, какое давящее воздействие вы оказываете на нее. - Он перестал шагать по комнате и остановился, глядя на меня сверху вниз, заложив руки за спину. - И вот что я хотел сказать вам, Квиллер. Вы пугаете ее. Я думал об этом.
- Не преувеличиваете ли вы?
- Сомнительно. - Взгляд в сторону дивана. - Пепперидж четко обрисовал мне картину ваших взаимоотношений с Шодой - они-то и являются основным стержнем всей операции, понимаете? - и я согласен с его мнением: вы .в самом деле пугаете ее.
Пепперидж выдал мне эту точку зрения несколько по-иному, предупредив меня в больнице: "Думаю, мы нашли ее ахиллесову пяту, и это - ты".
Ломан опять заметался по комнате, и когда глянцевые носки его туфель касались ворса китайского ковра, поднималась пыль, плавающая в лучах утреннего солнца.
- Разрешите мне обрисовать нашего оппонента. Оставаясь за сценой, она фактически правит всей Юго-Восточной Азией, где и экономика, и политические инфраструктуры в значительной мере зависят от торговли наркотиками. Кроме того, она психопатоидная личность. Переживания детских лет привели к тому, что, с одной стороны, ее ненависть к мужской половине рода человеческого обрела характер патологии, а с другой стороны, она в той же мере боится ее. Немалую роль в ее личности играет и тот факт, что она полна древних предрассудков и суеверий, которые значительно превышают ее ортодоксальный буддизм. - Он резко остановился и снова посмотрел на меня.- Можно с уверенностью сказать, что .она нездоровый человек с точки зрения психотерапии. Я готов предоставить вам суммарное мнение трех опытнейших лондонских психиатров, с которыми консультировался мистер Кродер после того, как мы получили исчерпывающий отчет о делах и поступках Марико Шоды за последние пять лет.
Значит, они тоже сидели над домашним заданием. Доктор Израэль сказал мне в больнице: "Один человек может страстно увлекаться многими вещами, но его реальная одержимость будет сфокусирована на некой абстракции. Ненависть. Месть. Жизнь. Смерть. Секс. Болезнь. Здоровье". И когда я поинтересовался, можно ли с этим что-либо сделать, он ответил: "Нет. Одержимость начинает овладевать человеком на скорости десять миль в час, потом доходит до пятидесяти, и затем до девяноста и остановить эту гонку невозможно. И человек - вдребезги".
- Таким образом, наш оппонент, - Ломан продолжил свое мотание, представляет собой классический тип, хорошо известный мировой истории могущественный мегаломаньяк, помешанный на идее святого крестового похода. Воспринимайте ее как Иди Амина или Кадаффи.
И снова я вспомнил доктора Израэля, когда спрашивал его: "Но, скажем, человек, обладающий силой воли, достаточно умный, сообразительный и интеллигентный - неужели, попав под власть "одержимости, он в конце концов теряет над собой контроль и гибнет?" - И он ответил: "Вспомните Адольфа Гитлера"
Ломан опять остановился напротив меня.
- Вот так выглядит ситуация, а если говорить именно о вашем личном задании и о вашей личной цели, то это - Марико Шода. - Он не глядел на Пеппериджа, но у меня сложилось впечатление, что эти слова были обращены и к нему. Пепперидж смотрел куда-то в пространство. - Пока вы не пришли к мнению, что задание может быть выполнено только под эгидой Бюро, я не мог проинформировать вас обо всех аспектах, имеющих к нему отношение. Теперь я могу вам сказать, что у мистера Кродера есть группа в зоне разворачивающихся событий, которая действует под руководством одного из самых талантливых наших работников.
