Наталия Левитина - Дилетант
- А чем, Ника, занимается ваш муж? - забросила удочку Маша.
- Ничем. Я не замужем.
- Фантастическое совпадение. Я тоже.
Им принесли кофе и вазу, наполненную маленькими пирожными. Маша сразу схватила одно из них, сунула в рот, а по дороге, конечно, обляпалась кремом.
- Вот свинья! - воскликнула она. - Свинка, - добавила она через секунду.
- Вы, Маша, не замужем пока. А я не пока, а бесповоротно и окончательно.
- Почему это? - удивилась корреспондентка.
- Видно, судьба. Не могу встретить своего мужчину.
- Глупости, - отрезала Маша. - Не можете встретить своего, берите чужого.
Ника едва не вздрогнула. Так созвучно ее мыслям было Машино предложение.
- Ага! Догадываюсь, что у вас на примете уже кто-то есть. А вы мне мозги сахарной пудрой засыпаете.
Ника понимала: обсуждать с залетной и развязной журналисткой свои любовные переживания и кандидатуру будущего мужа крайне неосмотрительно. Она и ее возлюбленный маскировали факт адюльтера, как пираты клад на необитаемом острове, - разоблачение принесло бы множество проблем. Но ей так хотелось с кем-нибудь поговорить о своем чувстве!
- Быстренько признавайтесь! - с трудом прошамкала набитым ртом Мария.
- Он женат, - с похоронным видом ответила Ника. Она вяло расправлялась с чашечкой кофе, а к пирожным и не притронулась.
- Так мы с вами коллеги не только в области журналистского мастерства, - обрадовала спутницу Маша. - Я тоже без ума от женатых мужчин. Только вы, полагаю, чересчур серьезно относитесь к вопросу.
- А как же?
- Да проще надо быть. Нравится? Хватайте и скорее в пампасы целоваться и тра... заниматься любовью.
- А если дети?
- Ну и что? Плевать, - пренебрежительно пожала плечом коварная искусительница Мария. - Выживут.
- Вы на самом деле так думаете?
- Да. А пока вы будете деликатно моргать и смотреть в сторону законной жены с благоговением и ужасом, вам грянет годков этак семьдесят. Тогда уж точно - окончательно и бесповоротно.
Ника и не ожидала, что их беседа примет такой оборот. "Вот стерва", подумала она. Но как же ей хотелось обладать Машиной безапелляционной уверенностью в собственной правоте!
- Верьте мне, Никочка, я крупный специалист. На моей черной совести не менее трех десятков разводов.
- Не менее трех десятков! Так почему же вы до сих пор не замужем?
- Зачем? - удивилась Мария. - Куда мне, юной и беспечной! Это у вас время поджимает, возраст. Ребенка небось хочется. А я еще погуляю по трупам жен в свое удовольствие.
- Понятно, - сухо кивнула Ника. Напоминание о ее возрасте звучало очень по-женски. - Вы, надеюсь, наелись? Или заказать еще вазочку?
- Да нет, спасибо.
Маша поставила на колени сумку и вытащила из нее огромное пляжное полотенце.
- Где-то здесь лежал мой кошелек. Ага, вот он!
- Не надо, я заплачу. Я ведь пригласила вас.
- Да глупости! Вы и крошки не склевали, а собираетесь нести финансовые потери из-за моего обжорства.
Счет за пирожные был в три раза больше, чем предполагала Маша. Цены в любимом ресторане Ники Серебровой были разорительны. Маша молча достала деньги.
- Отвезите меня теперь на какой-нибудь переговорный пункт. Позвоню в Москву, - попросила она в автомобиле.
- А пляж?
- Расхотелось.
- Кстати, Маша, я могу организовать вам встречу с Николаем Самарским. Надо?
Маша ядовито улыбнулась. Если бы кобра умела улыбаться, она бы улыбалась именно такой улыбкой.
- Можно. Только я обычно не нуждаюсь в посредниках.
- Ну, дело ваше.
Выгрузив Марию Майскую у почтамта, Ника поехала домой.
- Надеюсь, мы еще с вами встретимся, - сказала она на прощанье Маше. Сказала из чувства долга перед мэром Сувориным, а не потому, что испытывала горячее желание.
- Надеюсь. Спасибо за чудесный завтрак и экскурсию.
- А вам - за лекцию о методах разрушения семьи.
- Не стоит благодарности.
Двадцатилетняя Люся из отдела экономики лежала пузом на столе Аркадия Гилермана и объясняла редактору свое видение новой рекламной кампании. В воскресенье журналисты "М-Репортера" были не менее активны, чем в будни. Девушка рисовала стрелочки на бумажном листке, а редактор сидел, откинувшись в кожаном кресле, смотрел на Люсю и о чем-то думал.
На сотруднице было глухое длинное платье, правда без рукавов, цвета кетчупа. Но Аркаша отлично знал, какие несметные богатства хранит Люся под платьем.
- Придешь ко мне сегодня? - спросил он, диссонансом вклиниваясь в журчание Люсиного монолога.
- Приду, - сразу согласилась девушка.
- Вот и договорились. Алло? Звонила из Шлимовска Маша.
- Здравствуй, Мария Понтыкина. Что-то ты стала баловать меня своим вниманием. Ведь накануне звонила.
Люся энергична замахала голыми руками.
- Вот Людмила из экономики .передает тебе привет. Все скучают. Я - в первую очередь.
Люся игриво нахмурила бровки.
- Я соскучился по тебе больше всех, - твердо повторил Аркадий. Статью? Поставили в номер на среду. Покупай и читай. А? Ладно. Хорошо. Понял. Тогда до свидания, Мария. Веди себя скромно... Нет, привет твоему Бублику я передавать не буду!
Последнюю фразу Гилерман буквально проорал. А затем зло швырнул трубку телефона. Таким яростным Люся его еще не видела.
- Какие-то проблемы? - осторожно попыталась выяснить она ситуацию.
Аркаша насупился и хранил молчание. Когда пауза стала совсем невыносимой, удивленная Люся попыталась разрядить обстановку.
- Говорят, Машка оставила тебе на время командировки своего кота? весело улыбнулась она. - У нее такой славный котяра. Ты, наверное, любишь животных, а, Аркашик?
Взгляд, который подарил в ответ Аркашик, был скорее свирепым, чем радостным.
- Так мы встречаемся сегодня? - вздохнула Люся.
- Да, наверное, не стоит, - зло буркнул Аркадий. - Я вспомнил, у меня дела.
- Ну, как знаешь, - разочарованно сказала Люся. Она собрала свои бумаги и гордо прошествовала к двери. - Чао!
Аркадий вздрогнул всем телом и покрылся липким потом. Ему почудилось, что Люся сказала "мяу".
Глава 43
Если Игорь Шведов пробился в любимчики фортуны благодаря своему напряженному труду и упорству, то Николай Самарский был любимцем судьбы потому, что таким родился. Особенно не напрягаясь, он получал все. Деньги, красивые женщины, известность сами шли в его руки. Даже бездарное руководство третьим машзаводом не подкосило его авторитета в городе. Черная дыра засосала некогда прибыльное производство, Самарский спокойно все валил на проблемы неплатежей, износ оборудования, высокую себестоимость продукции и выходил сухим из воды. Хотя нет, таланты его кончались только там, где речь шла об общественной выгоде. А с зарплатой рабочих, например, он обращался так же, как Малер с нотами, - виртуозно, прокручивая деньги не единожды. Пока подвластные ему труженики подсчитывали в уме, сколько задолжал им завод, жена Самарского ездила в Европу за покупками, сын путешествовал с молодежными тургруппами то по Австралии, то по Аргентине, а сам Николай Фомич с честными глазами и обаятельнейшей улыбкой вещал по телевизору. Пользуясь выгодными связями и отработанными схемами, он умело выкачивал кредиты из городского, областного и федерального бюджетов и практически стал этакой жирненькой кредитной пиявкой. И все ему сходило с рук. Он даже умудрился обзавестись крепким тылом для участия в предстоящих выборах. Кто-то упорно двигал его в мэры, как шашку в дамки...
Видеокассету внезапно заклинило. На экране застыло удивленное лицо Ники Серебровой - Николай смотрел запись памятного "круглого стола". Тогда, в телевизионной студии, все шесть участников отличились, слетели с катушек. Самарский усмехался, вспоминая, как схватились сначала Суворин и Елесенко, а потом и остальные подскочили к костру со своими поленцами - горячая получилась передача, нестандартная, нервная. Бедная Ника! Досталось ей. Самарский не спешил вытаскивать кассету и устранять неполадки в видеомагнитофоне, он пристально рассматривал Нику. Она не была холодной красавицей, ее глаза всегда блестели, на щеках играли ямочки. "Хороша!" привычно подумал Самарский. Он удобно устраивался в кресле перед телевизором всякий раз, когда шла передача Серебровой, и жена Алла, заметив оценивающий взгляд мужа, шутливо грозила разводом. Хотя ей нечего было бояться - она тоже была очень интересной женщиной. А развод не входил в ближайшие планы Николая Самарского.
Кассета плотно сидела в магнитофонном окопе и не желала появляться. Самарский поковырял видеотехнику карандашом, пожал плечами и оставил в покое. У него было два часа до запланированной встречи с избирателями. Николай раскрыл газету "Уральская новь". На второй полосе его персоне была посвящена пространная статья. Какая-то журналистка увлеченно рассказывала о выдающихся достоинствах директора машзавода номер три. Хотелось повеситься сразу после второго абзаца. Самарский погрузился в чтение, и на его губах играла улыбка - легкая, ироничная, ускользающая.
