Золотое правило молчания - Галина Владимировна Романова
— Я Стрельцова Василиса, меня ищут, — прошептала она, еле шевеля бесцветными губами.
— Кто ищет? Кто хочет убить? — вспомнил он ее слова.
— И он ищет, и полиция. — Она вдруг заплакала, всхлипывая, как ребенок. — Отвезите меня, пожалуйста, в полицию. Позвоните майору Фокину, он во всем разберется. Он мне поверит. Он спасет меня. Пожалуйста.
Михайлов не знал, что делать. С одной стороны, бросить девушку босой на дороге — не просто преступление, а бесчеловечность. С другой стороны — свяжись с такими вот дурами-курами, сам попадешь в ощип. Тут еще где-то далеко, почти у горизонта, он заметил черную точку, которая быстро перемещалась по расчищенной проселочной дороге. Если это едет тот, кто хочет убить девчонку, как ее — Василиса, кажется, — то он непременно это сделает. А если и Михайлов ему попадется под раздачу, он и его уложит.
Размышлял он не больше минуты, но показалась она вечностью. Даже жену с тещей вспомнил и подумал, а что бы они сказали, что бы велели сделать в данной ситуации?
И, поняв, что обе бабы вой бы подняли и велели уезжать поскорее, скомандовал:
— Быстро в машину, Василиса Стрельцова!
— Спасибо. — ахнула она со слабой улыбкой.
Шагнула к задней двери и тут же начала оседать на снег. Еле успел подхватить ее Михайлов. Сунул на заднее сиденье, накинул сразу на нее теплый плед. В него обычно теща куталась в дороге. Поддувало отовсюду старой перечнице. А плед громоздким был страсть. Но и теплым. Чистая верблюжья шерсть. Каждый раз, когда теща его особенно донимала, он все намеревался этот плед выкинуть. Из соображений мелкой мести старой курице. А все медлил и медлил. Вот плед и пригодился.
Укутав девушку от пяток до самого подбородка, Михайлов пошлепал ее по щекам, убедился, что жива. Сел за руль и стартанул с такой скоростью, с которой даже в юности не гонял. Уже отъехав на приличное расстояние, быстро обернулся и глянул на проселочную дорогу. Он был прав. Это, скорее всего, была погоня за девушкой. Большущий черный внедорожник уже был узнаваем. В марках автомобилей Михайлов тоже смыслил. Он глянул назад через зеркало. Василиса лежала на сиденье, укутавшись с головой. Ее вовсе не было видно. Именно поэтому догнавший их джип проехал мимо. Но мужик за рулем машину Михайлова оглядел внимательно. И даже попытался в салон заглянуть. Только не увидел никого. И покатил дальше, все так же притормаживая у каждой ехавшей с ним в одном направлении машины.
— Он проехал? — спросила девушка из-под пледа.
— Да. Ты согрелась? — Михайлов сбросил скорость, теперь лететь смысла не было.
— Начинаю отогреваться. Спасибо вам. Вы очень достойный человек, — проговорила девушка и шмыгнула носом. — Сейчас таких нет…
Вот тебе и раз! Он достойный? Ничего себе! Слышали бы ее сейчас его жена и теща, хай бы подняли, припомнив ему все его грехи. Он бы очень удивился, если бы жена с ней согласилась.
Он промолчал, растрогавшись. И до самой Москвы молчал.
— Куда теперь?
Василиса быстро продиктовала адрес. Михайлов забил в навигатор.
— Отдел полиции? Ты уверена?
— Да. Больше мне бежать некуда. И идти не к кому. Майор Фокин поймет.
— И простит? — спросил Михайлов.
— Если только поверит…
Глава 30
Когда из дежурки позвонили и доложили, что внизу его требует какой-то мужчина по фамилии Михайлов, а с ним рядом разыскиваемая Стрельцова, которую этот самый Михайлов внес в здание на руках, он не поверил. Подумал, что кто-то из коллег решил приколоться. А что? Почему нет? Скоро Новый год, у многих предпраздничное настроение. Чего не пошутить, если не гложет никакое нераскрытое убийство? Но все же ответил:
— Пропустите…
А Михайлов и в самом деле вошел в кабинет. И Стрельцову занес на руках. Потому что она босая была. И, как оказалось, почти раздетая. Под мужским пуховиком — одни лишь трикотажные велосипедки и футболка.
— Вот, — указал на нее Михайлов обеими руками, усадив на стул. — Подобрал на дороге босоножку. Велела к вам привезти.
— На какой дороге? — поинтересовался Фокин, внимательно рассматривая Стрельцову.
Михайлов назвал приблизительные координаты.
— Там еще съезд на проселочную дорогу. По ней за девушкой джип и гнался.
— Джип? Чей джип?
— Жоры Агапова, — ответила Василиса сипло. И закашлялась. И поморщилась. — Уже горло прихватило.
Михайлову было предложено подождать в коридоре для дачи показаний по факту задержания гражданки Стрельцовой. Тот даже не спросил — надолго ли? Кивнул согласно и вышел за дверь.
— И за рулем был Жора Агапов? — уточнил Фокин сразу, как Михайлов вышел. — И он же гнался за вами? И, я так понимаю, удерживал вас где-то?
— Нет. За рулем был его сын Алексей. Он и гнался за мной. Он и удерживал меня. Он и… — Тут она сделала паузу и подняла на Фокина затравленный взгляд. — Он и Ивушкина убил. Только это не Ивушкин вовсе. Это Орлов — бывший криминальный авторитет. Который убил моего отца. Умышленно убил, чтобы самому исчезнуть.
— Нам об этом известно, — удивил ее майор. — А зачем Агапову-младшему нужно было убивать Орлова? Он только обрел новый статус. Все у него в жизни стало хорошо, и вдруг…
— Вот для того, чтобы обрести новый статус и чтобы все в его жизни стало хорошо, он его и убил. — Ее посиневшие губы дернулись в грустной улыбке.
— Не пойму! — широко развел руки над столом Фокин. — Что у него был за мотив? Ивушкин его шантажировал, что ли?
— Мотив был у Жоры Агапова, не у Алексея. И шантажировал Орлов не Алексея, а Жору. Очень серьезные у Орлова были рычаги.
— То есть… Жора устранил шантажиста руками сына?! — вытаращился Фокин на девушку.
— Для этого он его из деревни и вытащил. Леша, дурачок, поначалу подумал, что отец наконец-то одумался и воспылал к нему родительскими чувствами. Но нет! Все не так! Жора просто захотел его руками от Орлова избавиться, потому что у того аппетиты все возрастали и возрастали. Чем лучше шли дела в бизнесе у Жоры, тем больше хотелось Орлову. В конце концов Агапову-старшему надоело платить. А уж когда Орлов запросил долю в бизнесе, Жора окончательно вышел из себя и решил: все, хватит. И поехал к Алексею. И предложил ему возглавить фирму, и вообще наобещал ему всяких благ, но взамен… Взамен Леша должен был избавить его от шантажиста. Тем самым Жора и от Орлова освободился бы, и Алексея вечно держал бы на крючке.
— Алексей приехал в Москву и
