Каждый час ранит, последний убивает - Карин Жибель
* * *
Сегодня мне пятнадцать лет. Год назад на моих руках умерла Маргарита.
Прошел уже целый год…
У меня странное ощущение, что прошел целый век.
Когда я просыпаюсь, Изри нет дома. Он уехал два дня назад, и я надеюсь, что днем он уже вернется.
На мой день рождения светит яркое солнце. Я сижу на террасе и наслаждаюсь этим подарком небес. Завтракаю. Потом одеваюсь и иду в магазин. Покупаю кое-какие продукты и две газеты. Хозяин, Доминик, уже меня узнает и приветливо улыбается. Он все время смотрит на меня с каким-то скрытым желанием. Может быть, я ему нравлюсь?
Я прощаюсь и возвращаюсь домой.
У меня спокойная, размеренная жизнь. Я к ней еще не совсем привыкла. В глубине души остается страх. Не знаю, удастся ли мне от него когда-нибудь полностью избавиться или придется мириться с ним всю жизнь, до самой смерти.
Я спрашиваю себя, страшно ли другим людям. В конечном счете, возможно, да. Потому что для страха имеются тысячи причин. Бояться можно чего угодно, у страха множество вариантов.
Дома я раскладываю продукты и начинаю читать газеты. Чего-то я, конечно, не понимаю, потому что мне не хватает знаний. Но я учусь с каждым днем. Узнаю, как устроен этот сложный мир. Вернее, стараюсь понять, почему он так неустроен.
В середине чтения я прерываюсь, сердце замирает в груди.
«Нападение на инкассаторов в окрестностях Лиона».
Я читаю статью и узнаю, что вчера на фургон напали вооруженные люди. Сопровождающего ранили, но его жизнь вне опасности. Похищено в общей сложности более пятисот тысяч евро.
Я вырезаю статью и убираю в маленький блокнот. Каждый раз, когда Изри исчезает, я читаю колонку происшествий. Об ограблениях банков, заправочных станций, ювелирных магазинов, а еще было два нападения на инкассаторские машины. Быть может, Изри ни в чем из этого не замешан. Я молюсь, чтобы он не имел отношения ко всем этим ужасам. Но в результате моего расследования я, вероятно, пойму, где он пропадает.
Я выбрасываю газеты в мусорное ведро и решаю испечь себе на день рождения пирог. Такой, как год назад для меня приготовила Маргарита…
Под вечер появляется Изри. Я бросаюсь ему на шею, и мы долго обнимаемся. Потом он вынимает из кармана небольшую коробочку.
– С днем рождения, крошка…
Я так удивлена, что не могу подобрать слов.
– Ты не забыл?
– Естественно.
Я открываю коробочку, в ней лежит пара сережек.
– Изри, они такие чудесные…
– Это ты чудесная, принцесса моя!
Он прижимает меня к себе, и я закрываю глаза:
– Мне страшно, когда тебя нет…
– Почему?
– Я боюсь, что ты не вернешься.
* * *
Тама сидит на бортике ванны.
У нее в руках – рубашка Изри. Рубашка, которую он надевал накануне и которую оставил на полу в ванной, когда рано утром вернулся домой.
На белом воротнике – следы красной губной помады.
Тама тихонько плачет. Изри еще спит в соседней комнате.
Тама бросает рубашку и закрывает лицо руками. Она раскачивается, как сломанный метроном. Она хотела бы подавить это страдание, этот гнев. Хотела бы простить его. Но пока что над ней властвуют страх и ярость. Изри «трахает» другую женщину, и представлять это Таме слишком больно.
Тогда наконец открывается дверь и в одних трусах появляется заспанный Изри.
– Что случилось?
Она не отвечает, просто смотрит на валяющуюся под ногами рубашку.
– Ты что ревешь?
Он умывается и поднимает голову. В зеркале встречается со взглядом Тамы. Полным грусти и злобы. Этот взгляд ему незнаком.
– Подай полотенце.
Она не двигается, продолжая смотреть на него со злостью.
– Выкладывай, Тама, давай…
– Хорошо ночью развлекся? – спрашивает она дрожащим голосом.
– Я с друзьями был. А что?
Она подбирает рубашку и сует ему под нос.
– Твои «друзья» губной помадой пользуются?
Изри напрягается. Он бросает на Таму раздраженный взгляд и выходит из ванной. Тама идет за ним с уликой в руках. В кухне Изри начинает варить себе кофе.
– Так что, твои друзья помадой пользуются?
Изри вздыхает. У него в черепной коробке бренчит целый оркестр – этой ночью он слишком разошелся. Алкоголь, кокаин, секс.
– Что молчишь?
– Тама, отстань…
– Ты с ней переспал?
Изри пьет кофе и разглядывает Таму. Он не опускает глаза. Тама знает, что вступила на запретную территорию. Она чувствует, что ей лучше замолчать. Но она хочет, чтобы он признался, извинился.
– Ты с ней переспал?
– Ага, – наконец говорит он.
Слезы снова наполняют глаза, Тама яростно их вытирает. Потом бросает рубашку Изри в лицо.
– Ты просто сволочь! – кричит она.
После того как Тама стала жить с Изри, ее словарный запас значительно обогатился. Молодой человек секунду стоит, как оглушенный, и затем кидается к ней и хватает за плечи:
– Ты как со мной разговариваешь, а?
– Ты не имеешь права! – орет Тама.
– Еще как имею! Заруби это себе на носу, ясно?
Она резко его отталкивает и отступает на шаг. Он сильнее ее, гораздо сильнее. Ей надо помнить, на что он способен.
– Сукин сын! – бросает она.
И получает удар в лицо. Тама падает назад, бьется об стену. Она вытирает текущую из носа кровь и продолжает вызывающе на него смотреть. К побоям она привыкла. Но никогда не думала, что Изри может ее ударить.
– Без меня ты никто, не забывай, – говорит он. – Никто и ничто! Так что я трахаюсь, с кем хочу, а ты не гавкай, ясно?
Он выходит из кухни и хлопает дверью.
* * *
Изри простоял под душем не меньше пятнадцати минут. Как будто хотел собраться с мыслями. Но горячая вода не смыла с него проблемы. Он был так же напряжен, у него так же тряслись руки.
Он надел футболку, брюки и пошел искать Таму. Изри нашел ее в конце террасы, она сидела напротив бассейна на ступеньках, ведущих в сад. Изри глубоко вздохнул и подошел к ней. Закурил. В глазах у Тамы стоят слезы, на левой скуле – след от удара. Тама поднимается, она готова уйти. Но Изри удерживает ее за ремень на джинсах и силой усаживает на место.
– Сядь, – говорит он.
Она слушается, может быть, из-за страха.
– Знаешь, Тама, не надо меня доводить… Не доводи меня. Потому что мне не нравится то, что произошло. Я не хочу, чтобы…
Он не заканчивает фразы и закрывает глаза, но слышит, как Тама всхлипывает. Тогда он обнимает ее за плечи и
