Тонущая женщина - Робин Хардинг
По приближении к ванной я оборачиваюсь к Дину.
– Ме… меня тошнит, – выдавливаю я, зная, что выгляжу убедительно: я бледна, покрыта липкой испариной. Для пущего эффекта хватаюсь за живот. – Дадите мне минутку?
Дин кивает. В его глазах я – женщина, только что узнавшая о планах мужа убить ее. Не более того. Я устремляюсь в ванную и запираю за собой дверь.
Оставшись одна, я поворачиваю краны на раковине, чтобы шум воды заглушил мою возню. Мобильник лежит на бортике ванной. Я хватаю его, быстро отменяю рассылку видеосообщения, удаляю запись и приложение. А в облачное хранилище мои файлы не дублируются, на это я давно поставила блокировку. Полиции незачем знать, что я собиралась покончить с собой. Это никому не нужно знать. Потому что теперь я хочу жить! Если Бенджамина посадят, я стану свободной женщиной. Смогу быть счастливой! Верну себе свою жизнь!
Бутылку из-под моющего средства, в которую налита водка, я убираю под раковину, снотворное – в выдвижной ящик, и затем выключаю воду. Смотрю на себя в зеркало. Бледная, дрожащая, но живая и невредимая. Пока. Я должна сохранять спокойствие. Не должна раскрывать свои секреты. С телефоном в руке я выхожу из ванной.
Дин стоит в непринужденной позе, прислонившись к противоположной стене, но, едва я появляюсь из ванной, тут же приосанивается.
– Вот, возьмите. – Я отдаю ему телефон. Он надевает резиновые перчатки, телефон кладет в полиэтиленовый пакет. Все так официально, что мне не по себе.
– Вы оденьтесь, поедете с нами в отделение, – говорит Дин.
– А мне-то зачем?
– Мы должны взять у вас показания. Это стандартная процедура.
– Но мне нечего сказать. Я понятия не имела, что муж планирует меня убить! – Какие жуткие слова! Будто я говорю на иностранном языке.
– Мы должны собрать доказательную базу для прокурора. Если что-то упустим, ваш муж уйдет от ответственности.
Меня пронзает страх, пробирает до костей. Если Бенджамина освободят, мне несдобровать.
– Как намеченная жертва вы, возможно, знаете что-то важное для следствия, – наседает Дин, заметив мой испуг.
Намеченная жертва. Только ведь мне самой столько всего надо скрыть.
– Конечно, – соглашаюсь я. – А нельзя поговорить здесь? Я неважно себя чувствую.
– Следователь Френч хотела бы побеседовать с вами в отделении.
На допросе под градом каверзных вопросов я могу дрогнуть и выдать свои тайны, смертоносные планы. Но если откажусь поехать в полицию, мне это очков не прибавит. Будет выглядеть подозрительно.
– Дайте мне несколько минут, – любезно киваю я ему.
Глава 51
В отделении полиции шумно, царит суета, количество тестостерона зашкаливает. Я смотрю вперед, выглядываю Бенджамина. Он где-то в этом здании, и меня все еще сковывает панический ужас, даже здесь. Следователь Френч заводит меня в кабинет для допросов, который намного меньше – и невзрачнее, – чем те, что показывают по телевизору. Усадив меня на деревянный стул, она предлагает мне воду, содовую или сэндвич. Френч – сама доброта, – видимо, обучена обхождению с жертвами преступлений. Но она мне не друг. Об этом я не должна забывать.
Женщина кладет передо мной два листа бумаги.
– Здесь информация о программах помощи потерпевшим. И список адвокатов по правам потерпевших.
– Спасибо.
– Если захотите передохнуть, дайте знать.
В последнее время полиция находится под пристальным вниманием общественности, действия и поведение ее сотрудников оцениваются и анализируются. Следователь Френч ведет себя исключительно вежливо и профессионально – играет строго по правилам. Полиции не нужны судебные иски и критика в прессе. Я понимаю, что ее искусственная доброта продиктована протоколом, но все равно расслабляюсь. А бдительность терять нельзя. Я бросаю взгляд на стеклянную панель одностороннего зеркала и представляю, что за ней стоят полицейские. Те самые, которые забрали моего мужа, производили обыск и фотографировали в моем доме. Некоторые из них до сих пор в особняке. Те, которые сейчас за мной не наблюдают.
– Скажите, мне грозит опасность? – спрашиваю я. – Что вы имели в виду, когда говорили о сговоре с целью совершения убийства? Что Бенджамин планировал убить меня? Кто на него донес?
– Мы позаботимся о вашей безопасности, – заявляет Френч. Ее слова призваны успокоить меня, но впечатление такое, что это просто отговорка. Остальные мои вопросы она оставляет без ответа. – Расскажите про свой брак.
– А это никакой не брак. – По крайней мере в этом я могу быть честна. – То есть официально мы женаты, но между нами не традиционные супружеские отношения. Я – собственность Бенджамина.
– Поясните, пожалуйста.
– У нас контракт. Договор о полном подчинении. Я обязана делать то, что он велит, иначе меня ждет наказание. Если откажусь повиноваться, он подаст на развод. Вышвырнет меня из дома без средств к существованию. Вышвырнет из приюта мою маму, и она окажется на улице.
– Мы должны будем ознакомиться с этим контрактом. Где он? – все тем же официальным тоном уточняет Френч, хотя на лице ее промелькнуло сочувствие.
– Наверное, в его сейфе, – отвечаю я. Когда я, надев перчатки, вскрыла сейф и трясущимися руками взяла деньги для Ли, там я заметила стопку документов, но не рискнула их просмотреть. Боялась, что меня застукают Бенджамин или Нейт. Я просто схватила деньги, лежавшие под бумагами, и закрыла дверцу. – В его кабинете.
– Вы знаете код?
– Нет, – лгу я, думая о клочке бумаги с комбинацией цифр за рамой картины. Я не могу признаться, что мне известен шифр. Или что мне известно о содержимом сейфа. – Лазить в сейф мне не дозволялось.
Она кивает, что-то записывает, хотя наш разговор фиксирует видеокамера.
– Вы сказали, что Бенджамин наказывал вас. Физически?
– Иногда.
– Я понимаю, вам трудно об этом говорить, но не могли бы вы описать его способы наказания?
– Он стегал меня плеткой. На долгие часы запирал в одном из подвальных помещений. – У меня ком встает в горле. – Но это ничто в сравнении с психологическим давлением.
– В чем оно выражалось?
– Он оскорблял меня. Внушал, что я дура, ничтожество. – Из глаза выкатывается слеза. – Не разрешал видеться с мамой.
– Но вы, тем не менее, продолжали жить с ним?
– Почему женщины не уходят от мужей, которые издеваются над ними? – сердито парирую я, потому что следователь перевела наш разговор в режим допроса. – Из страха. Из стыда. Потому что им некуда идти… По всем этим причинам вместе взятым.
Френч осознает свою ошибку, хочет ее исправить, но я, не давая ей рта раскрыть, продолжаю:
– Вам не понять, что значит находиться под властью такого человека, как Бенджамин. У меня нет своих денег, нет своего счета в
