Эва Хансен - Цвет боли: черный
Он не верил в то, что Линн Линдберг сунулась в банду, вернее, понимал, что сунулась, но не думал, что она может там быть в качестве пленницы, слишком она заметна, чтобы бандиты так рисковали. Линдберг, конечно, красотка, но ее никак не используешь в качестве модели для жутких съемок. Даг старался гнать от себя понимание, что могло случиться худшее – девушку просто убили, когда она добралась до банды. Говорить это Юханссону просто нельзя, он и без того как натянутая тетива.
– Вот навязались на мою голову, – недовольно буркнул Вангер.
Фрида услышала.
– Кто, Линдберг?
– Все они, вместе взятые.
– Ну уж всех-то ни к чему…
– Знаешь, а ведь это такие вот виноваты, что индустрия жутких съемок существует. Не было бы спроса, не было бы и предложения. Им мало просто секса или порнографии, мало, как они там называют, ванильного секса, им подавай извращения – лесби, геи, БДСМ, пытки, повешение… Вот и нарвалась.
Фрида помрачнела окончательно:
– Знаешь, у меня ощущение, что она в настоящей беде. Я с Линн, по крайней мере, по телефону общалась больше чем ты, она нормальная…
– Нормальная бы всей этой дрянью не увлекалась! Чего не хватает девушке, у которой есть все? Почему еще нужно это БДСМ?
Вопрос был риторическим, и без объяснений понятно, но Фрида ответила, причем голос прозвучал так, что Вангер вздрогнул – глухо и с мрачной решимостью:
– Я не понаслышке знаю, что такое БДСМ, Даг. И то, что делает банда, не имеет с ним ничего общего, кроме разве инструментов. Но если обвинять в убийстве каждого, кто взял в руки кухонный нож, то повара просто рецидивисты со стажем.
Шутка тоже прозвучала мрачно, но Вангера поразила первая фраза:
– Откуда ты знаешь о БДСМ?
Девушка покачала головой:
– Не поверишь, но пробовала на себе.
– Ты?! А почему раньше не говорила?
– В Управлении или на площади? Почему об этом нужно говорить или кричать?
– Фрида мне не говорила. Если ты знаешь этих бэдээсэмщиков, могла бы давно помочь.
Будь Даг повнимательней, заметил бы взгляд помощницы, откровенно говоривший, что он дурак, но для Вангера на первом месте работа, на втором она же, на третьем тоже, а уж потом… Даже Фрида, в которую он был явно по-своему влюблен, оказывалась на четвертом только потому, что с работой связана.
– Я не вращалась в этих кругах, никого там не знаю, я просто кое-что пробовала на себе и читала соответствующую литературу. Написать рапорт?
До Дага наконец дошло:
– Ты что? Фрида, прости, я сморозил глупость. Где ты умудрилась это попробовать?
– Даг, давай не будем обсуждать мою порочную юность? Понимаю, что серьезно разочаровала тебя, но поделать ничего не могу, сказанного не вернешь. Могу добавить только одно: главный принцип настоящего БДСМ – добровольность. Там никто никого не принуждает и в любой момент все можно прекратить, а еще верхний отвечает не только за безопасность нижнего, но и за его моральное состояние. Думаю, понятно, что в банде такого нет?
– Как ты думаешь, эта Линдберг в банде? – Спросил скорее, чтобы перевести разговор на другую тему.
Фрида помрачнела окончательно:
– Если ты имеешь в виду, что она участница вольная или невольная, значит, совершенно не умеешь разбираться в людях. Эта девушка по природе госпожа, топ, хотя рядом со своим красавцем предпочитает быть сабой, но она не способна причинить боль ради боли.
– Откуда ты знаешь, кто она?
Вангер просто потерял над собой контроль, Фрида говорила такие вещи… Откуда она все знает?
– Есть поговорка: рыбак рыбака видит издалека. Мне не нужно объяснять взаимоотношения между ними и то, чем они занимаются за закрытой дверью. Это только ты не представляешь, что могло быть в комнате боли.
Девушка поднялась и направилась к двери, видимо просто не желая продолжать ставший неприятным разговор, когда Вангер вдруг тихо спросил:
– А ты топ или саба?
– Госпожа, Вангер.
Несколько мгновений Даг тупо смотрел на закрывшуюся за Фридой дверь, тщетно пытаясь вернуть съехавшие набекрень мозги. Фрида госпожа?!
Против собственной воли он вдруг представил себе ее в каком-нибудь черном облегающем кожаном костюме с плетью в руках и распущенными волосами. Черт возьми, картинка получалась потрясающая! На мгновение Вангеру страшно захотелось, чтобы каблучок этой госпожи уперся в его плечо, а бровь приподнялась с вопросом не врезать ли плетью.
Совсем прогнать от себя эти мысли не удалось, они настырно лезли при одном воспоминании о Фриде. И что теперь будет? Увидев помощницу, он невольно представит ее в латексе и с плеткой. Фрида правильно делала, что никогда не рассказывала о таком своем опыте.
Но другую сторону Вангера возмущало понимание, что Фрида могла с кем-то вот так… Он просто ревновал девушку к ее прошлому. Этого только не хватало!
Еще через минуту Даг понял, что это ревность не из рабочих побуждений, он ревновал не Фриду-помощницу, а Фриду-девушку, явно не желал знать, что у нее был кто-то и желал сам попасть… под ее плеть!
Даже лицо растер руками:
– Господи, какая дурость!
Произнеся это, Вангер замер, потому что прямо перед его столом давно стоял Кевин Эк, что-то объясняя.
– Что? Кевин, это я не тебе.
– Я понял. С Фридой поссорились?
– Почему ты так решил?
– Она сама не своя, влетела, забрала материалы, которые просила, и умчалась. Даг, она, кажется, ушла домой.
Вангер подумал, что даже всегда сдержанная и чуть холодная Фрида может вести себя как капризный ребенок. Неужели все женщины таковы? Тогда он ни за что не женится. И усмехнулся: конечно, кто же за тебя пойдет, старого дурака?
«Старому дураку» тридцать пять, и если бы не сумасшедшая увлеченность работой и вечно мрачный взгляд, успех у женщин был бы обеспечен.
На душе раздрай, причем такой, что даже работой не вылечить.
– Что там у тебя?
Кевин обрадовался вниманию обожаемого им Вангера:
– Я нашел!
– Что нашел?
– Просматривал съемки прайд-парада прошлого года из Сети и кое-что нашел.
– Ты этим тоже увлекаешься, что ли?
– Чем?
– Ну, БДСМ всякими?
Эк почесал затылок:
– Да нет. А почему тоже?
– Я про банду! – строго произнес Вангер.
– А…
– Показывай, что там у тебя.
– Вот, смотрите.
Он сообразил вырезать нужные куски и соединить в один, чтобы не пришлось просматривать весь парад.
– Вон, видите, Леннарт. Вы его видели вживую, я – только на фотографии. Это он?
Вангер пригляделся. Да, Викстрём. Рядом пара таких же качков, затянутых в кожу. Даг вдруг с ужасом поймал себя на том, что ищет на экране… Фриду!
– А этой… Линдберг на записи нет случайно?
– Есть, – почему-то обрадовался Кевин.
Ой-ой… сейчас он найдет еще и Фриду и…
– Смотрите, она наблюдает парад среди зрителей. Но явно видно, что ей не по себе, не нравится, это плохо скрываемое презрение…
– Все, хватит! Есть еще кто-то рядом с Леннартом Викстрёмом?
– Есть, но мы же их не знаем.
– Распечатай отдельными снимками лица всех, кто оказывается рядом.
Бергман по поводу идеи Вангера особого энтузиазма не выказал:
– Даже если их лица есть, это нам ничего не даст, Даг. Во-первых, участие в прайд-параде никак не преступление, во-вторых, взять их нужно только с поличным, потому что отговорятся просто тем, что глазели, не подозревая, что жертвам больно. В-третьих, они не такие дураки, чтобы после сеансов сразу бежать домой, думаю, сейчас банда где-то устроилась на лежбище. Наша задача понять где и взять их теплыми, причем как можно быстрей, пока они не завалили залив новыми жертвами. Зачем я тебе это говорю, ты все прекрасно понимаешь сам.
Это было правдой, но Даг просто не знал, что делать. Оставалась надежда на то, что след с машиной все же куда-то приведет, хотя пока он завел в тупик, или что эта Линдберг даст о себе знать.
Настроение было хуже не по-весеннему холодной и хмурой погоды.
У Бергмана, видно, тоже:
– В этом году весна будет?
Даг в ответ буркнул:
– А в прошлом она была?
Да, это так, Европа просто потеряла одно время года, после холодов и промозглого конца зимы, который растягивался до самого цветения сакуры в парках Стокгольма, вдруг сразу наступало лето. И нормальной осени тоже не было. Год стал делиться на холодный и теплый сезоны.
Найдя объект для ворчания, Вангер вдруг почувствовал, что несколько успокоился. Просто он не мог думать о Фриде-госпоже, это выбило из колеи, а тут виновата погода…
Но смена объекта для недовольства большого облегчения не принесла и новостей не добавила, не считать же таковой идущий в марте снег. Погодное безобразие новостью быть перестало.
