Питер Мэй - Скала
Фин миновал стоянку и вошел в здание управления через заднюю дверь. Дежурный сержант заполнял бланки, опираясь на перегородку для задержанных. Аромат кофе и тостов смягчал неистребимый запах туалетов и дезинфекции, который всегда царит в КПЗ. Фин взглянул на камеру видеонаблюдения над перегородкой и показал сержанту удостоверение.
— Преподобный Мюррей еще здесь?
Сержант кивнул в сторону коридора. Решетка была открыта, большинство дверей камер распахнуты.
— Первая камера справа. Там не заперто, — он заметил удивление на лице Фина и объяснил: — Он помогает нам в расследовании, сэр. Его не задерживали. Хотите кофе?
Фин покачал головой и двинулся по коридору. Все было чистым и свежепокрашенным: кремовые стены, бежевые двери. Полицейский толкнул дверь первой камеры справа. Дональд сидел на низкой деревянной скамейке, в стене высоко над ним располагалось крошечное оконце. Пастор ел тосты, рядом с ним на скамейке стояла дымящаяся кружка с кофе. Одежда преподобного была несвежей, помятой, как и его лицо. Вокруг глаз залегли черные тени, нечесаные волосы падали на лоб. Казалось, священник спал столько же, сколько Фин. Он взглянул на гостя и едва заметно поприветствовал его.
— Видишь? — он кивнул в сторону угла камеры слева от Фина. Тот наклонился и разглядел на темно-красном бетонном полу белую стрелку, а рядом с ней — большую букву «В». — Она указывает на восток, в сторону Мекки. Чтобы заключенные-мусульмане знали, куда поворачиваться во время молитвы. Сержант сказал, что не припомнит здесь ни одного заключенного-мусульманина. Но таковы правила! Я попросил у него Библию, чтобы найти хоть какое-то успокоение в этом аду. Сержант извинился и сказал, что Библию кто-то забрал. Но если я хочу, он даст мне Коран и коврик для молитвы! — Дональд поднял голову, лицо его кривилось в презрительной гримасе. — Это был христианский остров, Фин.
— И ценности тут были христианские — правда и честность.
Дональд посмотрел ему прямо в глаза:
— Я не убивал Ангела Макритчи.
— Я знаю.
— Тогда почему я здесь?
— Это не я тебя вызвал.
— Мне сказали, что я был в Эдинбурге во время какого-то убийства. Но в это же время там были еще полмиллиона человек.
— Ты помнишь, что делал тем вечером?
— Я и еще несколько делегатов Ассамблеи жили в одном отеле. Сейчас полиция беседует с моими… коллегами. Мы ужинали вместе, а потом я пошел спать. Спал я один, так что свидетелей у меня нет.
— Рад это слышать. Говорят, число проституток в Эдинбурге каждый раз увеличивается во время Генеральной ассамблеи. — Дональд состроил кислую физиономию. — Впрочем, это не важно. Результаты проб ДНК очистят тебя от подозрений. Штрих-код Бога не ошибается.
— Почему ты так уверен, что это не я?
— Я думал об этом всю ночь.
— Рад слышать, что не один я не выспался. И к какому выводу ты пришел?
Фин прислонился к косяку. Он чувствовал себя слабым и усталым.
— Я всегда думал, что ты — один из хороших парней, Дональд. Всегда защищаешь то, во что веришь, не даешь себя в обиду. И еще я никогда не видел, чтобы ты на кого-нибудь поднял руку. Твоя сила была нравственной, не физической. Ты умеешь управлять людьми, не прибегая к жестокости. Не думаю, что ты способен кого-то убить.
— Спасибо за то, что веришь в меня.
Фин проигнорировал его замечание.
— Зато ты способен на невероятную, упрямую, корыстную гордыню.
— Я знал, что тут какой-то подвох.
— Ты спорил с хулиганами, рисковал собой ради других, восставал против отца, бунтовал… И все потому же, почему ты в конце концов пришел к Богу.
— И почему же это?
— Тебя преследует желание быть в центре внимания. Тебя всегда волновал твой образ, правда, Дональд? Твой образ в собственных глазах — и в глазах окружающих. Красная машина с откидным верхом, красивые девушки, наркотики, алкоголь, высшее общество… Теперь ты стал священником. На острове Льюис трудно получить более важную роль в жизни. В конце концов все сводится к одному. Знаешь к чему?
— Скажи мне, Фин!
Он видел, что его слова возымели эффект. На щеках Дональда появились красные пятна.
— Гордость. Ты очень гордый человек. Это для тебя важнее всего. Только я всегда думал, что гордыня — это грех.
— Не цитируй мне Библию!
Но Фина было нелегко заткнуть.
— И часто гордыня приходит перед падением, — он оттолкнулся от косяка, засунул руки в карманы и вышел на середину камеры. — Ты прекрасно знаешь, что Макритчи не насиловал Донну. И я думаю, ты знаешь, почему она солгала.
В первый раз за разговор Дональд отвел взгляд. Он уставился в пол, как будто разглядел там нечто, видимое только ему. Фин заметил, как сжались его пальцы, державшие кружку с кофе.
— Ты знаешь, что она беременна, верно? Но тебе проще не замечать правды. Сделать вид, что во всем виноват Макритчи. А иначе что станет с твоим образом? С твоим представлением о себе? Дочь пастора забеременела не потому, что ее изнасиловали, а потому, что добровольно занималась сексом со своим парнем… Какое пятно на твоей репутации! Какой удар по самомнению!
Дональд все еще смотрел в пол. Желваки у него на щеках шевелились от едва сдерживаемого гнева.
— Подумай, Дональд. Твоя жена и дочь боятся тебя! Боятся!.. И вот что я тебе скажу. Ангел Макритчи довольно скверный человек, но насильником он не был. Такой плохой памяти о себе он не заслужил.
Фин спешил вниз по лестнице от камер задержанных, погруженный все в те же мысли, которые не дали ему заснуть. Но в них не фигурировал старший инспектор Том Смит, поэтому на оклик он обратил внимание не сразу.
— Маклауд!
Голос был сердитый, выговор уроженца Глазго слышался даже яснее обычного. Фин никак не отреагировал, и оклик раздался громче:
— Маклауд!..
Он обернулся и увидел, что Смит стоит в дверях кабинета.
— Зайдите.
От прилизанного, холеного образа старшего инспектора не осталось и следа. Смит был небрит, рубашка помята и небрежно закатана до локтей. Некогда приглаженные, волосы падали грязными прядями по обе стороны его широкого плоского лба. Запах лосьона «Брют» сменился слабым, но неприятным запахом немытого тела; впрочем, вряд ли что-то могло быть хуже одеколонной вони. Старший инспектор тоже явно не спал в эту ночь. Он закрыл за Фином дверь и велел ему сесть у стола, но сам остался стоять. Стол был завален бумагами, пепельница переполнена.
— Вы говорили с Мюрреем, — это не было вопросом.
— Вы задержали невиновного.
— Он был в Эдинбурге в ночь убийства на Лейт-Уок.
— Как и все прочие настоятели Свободной церкви на острове.
— Но у них не было мотива для убийства Макритчи.
— У Мюррея тоже. Он знает, что Ангел не насиловал его дочь. Она забеременела от своего парня, все остальное — выдумка.
Казалось, у Смита просто нет слов. Впрочем, такое редкое состояние длилось недолго.
— Откуда вы знаете?
— Я знаю этих людей, старший инспектор. Я — один из них, как вы уже говорили. В день моего прибытия вы сами сказали, что здешние жители очень простые.
Смит немедленно ощетинился:
— Не смейте грубить мне, Маклауд.
— А что, я должен подставлять другую щеку, когда вы решите меня оскорбить? Только так и не иначе?
Старший инспектор проглотил ответ.
— Если вы такой умный, Маклауд, вы наверняка знаете, кто убил Макритчи, — он помолчал. — Или не знаете?
— Нет, сэр. Но я думаю, вы были правы с самого начала. Здесь нет связи с убийством в Эдинбурге. Кто-то пытается запутать нас.
— Я польщен тем, что вы поддержали меня. И когда вы пришли к такому выводу?
— На вскрытии, сэр.
— Почему?
Фин покачал головой:
— Все просто казалось неверным. Слишком много деталей не совпадало. Мелких деталей, но этого было достаточно, чтобы решить, что мы имеем дело с двумя разными убийцами.
Смит сложил руки на груди, подошел к окну, затем повернулся к Фину.
— И когда вы собирались поставить меня в известность?
— Это был не вывод, сэр. Просто чувство. Если бы я вам об этом сказал, вы бы отправили меня в Эдинбург первым же самолетом. А мне казалось, что я могу помочь расследованию, так как хорошо знаю местных людей и их жизнь.
— И вы считаете, что вправе сами принимать такое решение? — Смит недоверчиво покачал головой. Он оперся кулаками на свой стол (костяшки пальцев побелели) и шумно втянул воздух.
— Я не чувствую запаха спиртного. Вы почистили зубы, прежде чем прийти сюда?
Фин нахмурился:
— Не понимаю, о чем вы, сэр.
— Я говорю об офицере полиции под моим началом, который оказался замешан в пьяную драку на Теснине вчера вечером. Об офицере, который останется под моим началом до тех пор, пока не улетит отсюда первым же рейсом. Вы не нужны мне на острове, Маклауд. Не будет мест в самолете — купите билет на паром, — Смит выпрямился во весь свой невеликий рост. — Я уже поговорил с вашим отделом в Эдинбурге. Так что можете ожидать теплой встречи на рабочем месте.
