Андрей Троицкий - Прыжок в темноту
– Ты еще не заглох?
Урузбеков удивленно поднял брови и уставился на задержанного, желая услышать ответ. Колчин, уже сообразил, что все его объяснения и уговоры, пустая трата времени. Если повезет, через неделю его отправят в райцентр. Возможно, тамошний следователь прокуратуры не окажется законченным самодуром и придурком. Возможно, он даже свяжется с начальством Колчина, инцидент удастся замять. Но это случится только через неделю, не раньше.
– Я, кажется, задал вопрос.
– Вопрос? – переспросил Колчин. – Пошел ты в жопу, чертов мудила. Это мой ответ. А теперь занеси его в протокол.
Глаза капитана вылезли из орбит, он вскочил на ноги. Кресло на колесиках откатилось к стенке. Капитан сорвал со стены дубину, накинул ремешок на запястье. Он широко размахнулся, целя в шею человека, сидящего через стол от него. Колчин, сорвавшись со стула, отступил в угол тесного кабинета. Дубина, описав в воздухе полукруг, врезалась в вентилятор, сбила его сто стола.
– Галиджинов, – капитан заорал так, что уши заложило. – Прапорщик, немедленно сюда, с наручниками. И Юсупова зови.
Глава двадцать седьмая
В дверном проеме на секунду показалась испуганная физиономия прапорщика. И тут же исчезла. Видно, наручников при себе у Галиджинова не оказалось. Капитан выбежал из-за стола, понимая, что зажатому в углу человеку деваться некуда. Через зарешеченное окно на улицу не сиганешь. Капитан успел пожалеть, что начал допрос, не заковав задержанного в наручники. Ясно, ему бы и ноги следовало пристегнуть к табурету.
– Руки на стол, сука, – заорал он. – На стол руки… Кому сказал?
Но Колчин не выполнил команды. Капитан, сделав пару шагов вперед, занес дубину, зажатую в правой руке, себе за спину, собираясь вложить в удар вес собственного тела, с маху опустить палку, как кувалду, на голову этого ублюдка. Одним ударом выбить из него дух, а повезет, и мозги. Но дальнейшие события развивались так быстро, что капитан потерял нить происходящего. Колчин шагнул вправо, уходя с траектории удара. Наклонившись, захватил ногу капитана в области подколенного сгиба, рванул ее вверх. Одновременно левой рукой ударил его под нос, толкнул в грудь корпусом. Рука опустилась, ремешок дубины соскользнул с запястья.
Капитан спиной повалился на рабочий стол, оттолкнулся от столешницы локтями, пытаясь подняться. И получил такой удар коленом между расставленных ног, что от боли потемнело в глазах. Капитан буквально взлетел со стола и нарвался на встречный удар кулаком в лицо. Из сломанного носа кровь брызнула на незаполненный бланк протокола. Колчин ухватил Урузбекова за волосы и дважды припечатал затылком об угол стола. Мир поплыл перед глазами, капитан выплюнул выбитый зуб. И в следующее мгновение получил удар ребром ладони по горлу. Урузбеков высунул язык, глотая воздух широко раскрытым ртом, схватился руками за горло, разорвал ворот рубахи, словно именно тугой ворот не давал дышать. Колчин вытащил пистолет из кобуры капитана, забросил оружие на высокий пыльный шкаф.
– Стоять, к стене.
Толкнув дверь ногой, в кабинет влетел прапорщик, сделав пару шагов вперед, остановился, стараясь правильно, как учили в милицейской школе, оценить ситуацию. Капитан с пунцовым лицом лежал на столе, рвал ворот рубашки, подбородок в крови, нос съехал на бок, изо рта вылез фиолетовый язык. Напавший на капитана уголовник стоит спиной к двери. Галиджинов бросил на пол две пары бесполезных наручников, за которыми бегал в ружейную комнату, передернул затвор автомата, положил палец на спусковой крючок. Правая рука дрожала от напряжения, палец на спусковом крючке вибрировал, будто его дергали за нитку.
Галиджинов направил ствол между лопаток Колчина, решив, что в тесном пространстве кабинета он не промахнется, уложит бандита наповал, короткой очередью в спину. А потом, когда эта тварь сдохнет, пальнет в потолок. Если начнется служебное расследование, запишут, что прапорщик сначала дал две предупредительных очереди, и только потом, когда преступник не оставил ему выбора, выстрелил на поражение. Ничего, что в спину. Это не важно. На всякий случай, Галиджинов сделал еще один шаг вперед, приставив автоматное дуло к спине Колчина.
– Стоять, – снова крикнул прапорщик, голос сорвался, дал петуха. – Ни с места… Руки за голову.
Но маленький кабинет дал фору не прапорщику, а задержанному. Колчин стал медленно поднимать руки вверх, будто собирался сплести пальцы на затылке. Но вдруг резко повернулся на правой ноге, предплечьем отбил руку с автоматом от себя. Прапорщик нажал на спусковой крючок, автоматная очередь прошлась по стене, пули глубоко вбились в саманные кирпичи. Продырявили, сшибли со стены капитанскую фуражку. Колчин с силой ребром ладони сверху вниз ударил по руке, сжимавшей цевье автомата, раздробив прапорщику сустав большого пальца. И левым кулаком въехал ему в ухо. Сорвал с плеча ремень автомата. Прапорщик, вжав голову в плечи и ссутулив спину, покачивался из стороны в сторону, прижимая к животу искалеченную руку, и стонал от боли.
– Менту не вредно заниматься физической подготовкой, – сказал Колчин. – Иначе все время бить будут. Впрочем, ты меня все равно не послушаешь.
В следующую секунду прапорщик получил такой удар основанием кулака в лицо и одновременно заднюю подножку, что рухнул спиной на пол, как подкошенный. Конторский стол подпрыгнул, звякнул разбитый вентилятор. Колчин вытащил из кармана прапорщика ключи от камеры. Вернулся к столу, развалившись на котором, капитан продолжал бороться с приступами удушья. Дернув за волосы, стащил его на пол. Поднял наручники, приковал руку к табурету, привинченному к полу железными уголками. Затем, взяв руку прапорщика, подтащил его к тому же табурету, другой парой наручников пристегнул запястье к ножке, ключи утопил в чернильнице.
Колчин осмотрелся по сторонам. Важно, уходя, ничего не забыть. Он сорвал со стены карту, пришпиленную конторскими кнопками, обшарил стол, в нижнем ящике нашел свой пистолет П – 96, запасные обоймы. Сунул пушку за пояс штанов. В среднем ящике лежали ключи от автомобиля и кожаное портмоне с золотыми уголками. Колчин, пошелестев купюрами, опустил портмоне в карман, довольный уловом.
Теперь, кажется, все… Нет, не все. На столе среди мятых залитых кровью бумаг лежал выбитый зуб. Колчин взял зуб, наклонившись, вложил его в нагрудный карман капитана. Чтобы не потерялся среди бумажного мусора, все-таки память.
Он вышел из кабинета в тесный коридор, плотно прикрыв за собой дверь. Повернул к выходу и столкнулся с милиционером-водителем. Юсупов стоял в дверном проеме, держа пистолет в полусогнутой руке. Ствол направлен в грудь Колчина.
– Ни шагу вперед, – твердо сказал Юсупов. – Иначе стреляю.
Колчин остановился. В этой суете он совершенно забыл об этом парне.
– Подними руки над головой, – Юсупов свел брови на переносице, в полутемном коридоре его глаза светились желтыми зловещими огоньками, как у кота, вышедшего на мышиную охоту. – Очень медленно. Одно неверное движение, и пуля ваша. Повторять не буду. Сегодня тебе не повезло, гад.
Колчин приподнял руки до уровня груди, сделал два быстрых шага вперед. Одной рукой схватил милиционера за запястье, другой рукой вывернул пальцы, обезоружив Юсупова за полторы секунды.
– Чувак, это тебе не повезло, – возразил Колчин. – Когда в следующий раз соберешься стрелять в человека, сними пистолет с предохранителя. Где тут ружейная комната?
Он подбросил пистолет на ладони, сжал рукоятку и направил ствол на колено милиционера.
– В конце коридора последняя дверь, – вздохнул Юсупов. – Ключ в замке.
– А чья «Волга» на дворе под брезентом?
– Капитанская.
– Я так и подумал. Ты не возражаешь, если я на ней немного покатаюсь?
– Конечно, не возражаю. Катайтесь, сколько душе угодно. В свое удовольствие. В багажнике канистра с бензином. Вы не убьете меня?
– Как-нибудь в другой раз. При случае.
Через минуту Колчин загнал водителя в тесную каморку без окон, приказал встать на колени в углу, заложить руки за голову. Сам осмотрел несколько старых автоматов, взял тот, что поновее, на другое плечо повесил карабин, который менты отобрали утром. Засунул в сумку из-под противогаза пять снаряженных магазинов и коробки с патронами, оказавшись в коридоре, запер за собой металлическую дверь. Вышел на двор и закинул ключ за забор. Стянув с «Волги» брезент, нажал кнопку на брелоке, открыл переднюю дверцу, сев за руль запустил двигатель. Бензина много. Он сунул пистолет под водительское сиденье, карабин и автомат с патронами положил в багажник. Бегом вернулся к камере, отрыл замок и задвижку.
– Всем на выход, – объявил Колчин. – Живо.
Мамаев, ни о чем не спрашивая, вскочил с тюфяка и шмыгнул в дверь. Решкин встал, покосился на руки Колчина, забрызганные кровью. И передернул плечами, словно температура снова повысилась и его бросило в жар. На ватных негнущихся ногах потащился следом за Мамаевым. Через распахнутые ворота «Волга» вылетела на улицу, скрипнув тормозами, исчезла в облаке пыли.
