Все матери ненавидят меня - Сара Харман
Отчаянно хочу поделиться с Дженни, и пусть все объяснит спокойно и логично, как всегда. Только мы с Дженни больше не подруги. Потому что она спит с Адамом.
Адам.
Он знал про измену Марты? Поэтому они расстались? Он…
Не раздумывая, я вскакиваю с дивана, ударяясь голенью о кофейный столик. Не обращаю внимания на острую боль и выбегаю из квартиры в прихожую, прижимаю ухо к двери Адама. Тишина. Заношу кулак над дверью и замираю. Суббота, почти десять вечера. Что я ему скажу? «А ты знал, что бывшая тебе изменяла?» Он подумает, что я ревную, пытаюсь помешать им с Дженни. И потом, Адама с Дженни нет дома. Они уехали на отдых в какой-нибудь деревенский домик с соломенной крышей; свернулись калачиком под шерстяным одеялом, кормят друг друга клубникой и посмеиваются.
Марта. Алфи. Марта. Алфи. Бессмыслица какая-то. Черт! Думай, Флоренс, думай!
Тащусь обратно в квартиру, на диван. Ничего не понимаю. Я слишком глупая, нога болит, и все это не имеет смысла. Включаю «Акул недвижимости» и проваливаюсь в беспокойный сон.
Просыпаюсь утром воскресенья под звуки телевизора. Ведущий рассказывает о группе экоактивистов, перекрывших движение на автостраде. Экран мигает, и появляется фотография Робина Секстона. Ему предъявят обвинение завтра, в Вестминстерском мировом суде. Вновь накатывает стыд. Выключаю телевизор и беру телефон. Пришло несколько сообщений от Зо:
Спасибо за помощь, но я решила обратиться в полицию.
Полиция. Не стану ее винить, без настоящих взрослых тут не обойтись. Я и сама хотела бы их позвать. И все же обидно. Получается, она не доверяет мне поиски сестры.
Ну, удачи. Уверена, они сразу бросятся искать «возможно пропавшую» иммигрантку, – не подумав, брякаю я. Устыдившись, поспешно добавляю: Надеюсь, все пройдет хорошо. Держи меня в курсе, целую.
Лежу на диване, разглядываю синяк на голени. Он приобрел насыщенный баклажановый цвет. Тыкаю в него указательным пальцем. На миг тело пронзает острая боль.
Где же ты, Марта?
В полдень я еще валяюсь, тупо уставившись в потолок, и вдруг слышу щелчок замка. Дилан. Поднимаюсь и разглаживаю глубокую вмятину на диване.
– Ты рано!
– Хотел проведать Грету, – он торопливо уходит в комнату.
Из окна видно, как уезжает Уилл. Долбаная Грета. Не мог Дилан завести нормального питомца, вроде собаки?
Дилан возвращается с Гретой в одной руке и куском красной фольги в другой.
– Откуда шарики?
– А?
– Дома полно шаров с гелием, почти сдувшихся, – Дилан прищуривается. – А ты знала, что гелий – невозобновляемый ресурс? Рано или поздно он закончится.
Зо. Черт! Ее шарики на день рождения.
– Извини, дружок, долгая история.
Он еще что-то говорит, а я не слышу – погруженная в раздумья, опять опускаюсь на диван.
– Пожалуйста, мам, в последний раз?
Дилан все это время твердил о мистере Фостере и сверчках, а я не обратила внимания. Вздыхаю. Какая теперь разница? И так все коту под хвост. Еще одна ссора, отказ или провал, и я не выдержу.
– Ладно. Только быстренько. Туда и обратно. А потом…
Дилан не слушает; он уже торопливо спускается к мистеру Фостеру. Иду за ним и наблюдаю, как он звонит в дверь. Сосед выходит на порог и бросает на меня беспокойный взгляд.
Дружелюбно ему машу.
– Ничего! Один разок можно.
Мистер Фостер с облегчением кивает. Они с Диланом о чем-то перешептываются.
Ну? Какие новости? – пишу я Зо.
Не отвечает. Повинуясь внезапному порыву, я набираю номер Марты. Проверить не помешает, так ведь? Прислоняюсь к перилам на крыльце и слушаю гудки, затаив дыхание. Вдруг до ушей что-то доносится. Эхо. Вновь звоню и убираю телефон подальше от уха. Нет, не показалось. Звук тихий, чуть громче стука моего сердца. И все же что-то звенит.
Шагаю в прихожую и снова делаю вызов. Нет, не кажется.
Телефон Марты в квартире Адама.
40
Шепердс-Буш
Воскресенье, 14:30
Не раздумывая, звоню Дженни. Руки дрожат, меня охватывает ужас, а воображение рисует страшные картины. Дженни отвечает после второго гудка.
– Слава богу! – с облегчением выдыхаю я.
– Не самое подходящее время, – отстраненно говорит Дженни.
– Где ты? С Адамом?
– Чего? Нет. Только вернулась с так называемого «отдыха», у меня много работы, не видела мальчиков все выходные, и, честно говоря…
– Я еду. Срочное дело.
Голос Дженни меняется.
– У тебя все… С Диланом все нормально?
– Нормально. Но кое-что случилось. Поговорим с глазу на глаз.
– Не самое удачное время.
– Буду через двадцать минут. Главное, не звони Адаму.
Вешаю трубку, как раз когда Дилан перебегает дорогу, сжимая в руках желтые баночки и радостно напевая себе под нос. Увидев меня, он чуть не роняет их на крыльцо.
– Мама? Что такое?
Замираю. Не стоит Дилану об этом волноваться.
– Помнишь Марту? – непринужденно спрашиваю я. – Которая жила над нами?
– Да. Что с ней? – пугается Дилан.
У меня волоски на руках встают дыбом.
– Как понять – «что с ней»?
– Ну, зачем бы иначе ты спрашивала?
Не могу собраться с мыслями. Это слишком. Марта. Адам. Ролло.
– Слушай, надевай-ка пальто. Нам надо ехать.
– Я только вернулся! Нужно покормить Грету сверчками.
– Давай, Дилан!
– Ты же всегда оставляешь меня дома, и ничего, – упирается он.
Накатывает волна стыда. Сердце выбивает дробь, как барабан школьного оркестра. Надо подумать, а не получается.
– Слушай, нет времени спорить. Просто, м-м-м… Запрись дома и сиди. Не знаю, когда вернусь.
Дилан победно кивает. Пытаюсь его обнять, но он уже мчится в дом, прижимая к груди банку со сверчками, словно трофей.
* * *
Когда такси наконец подъезжает к Дженни, у меня трясутся руки, и мелкая дрожь напоминает остаточные толчки после землетрясения. Дженни открывает мне босая, в спортивных шортах и потрепанной университетской толстовке. На диване корзина с неглаженым бельем, на журнальном столике недоеденный салат навынос, на ноутбуке открыта экселевская таблица. Слышно, как Макс и Чарли мутузят друг друга наверху, сопровождая удары то радостным улюлюканьем, то сердитыми воплями.
Я отчего-то ужасно волнуюсь. И почему ладони потные? Я не решила, как все объяснить Дженни. Позвонила ей бездумно, а теперь мнусь. Смотрю на неразобранный серебристый чемодан на полу.
– Может, сядем? – я показываю на диван.
– Садись, – настороженно откликается она.
– Тебе тоже не помешает.
– Постою. Говори, что хотела.
Обращаюсь к ковру, не в силах встретиться с ней взглядом.
– Кажется, Адам участвовал… замешан… в исчезновении своей бывшей девушки.
– Шутишь? – Дженни прищуривается.
– Нет! Я серьезно. Я за тебя волнуюсь. Понимаешь…
– Не понимаю, – лицо Дженни наливается кровью. –
