Никогда-никогда - Уиллоу Роуз
– Я вызываю охрану, – сказала миниатюрная женщина, видимо его жена. Я вспомнила, что уже видела их совместные фото в журналах, где они были одеты с иголочки, с премьер и открытий галерей.
– Я бы не стала этого делать, – произнесла я и подняла пистолет, чтобы ее остановить.
Миссис Веллингтон положила трубку.
– Что тебе нужно? – спросил Джек Веллингтон, обращаясь к Кристоферу. – Еще денег, да? Мало получил?
Кристофер покачал головой:
– Я никогда не просил у вашей дочери денег. Она обратилась ко мне за помощью, потому что была несчастна. И я попытался ей помочь, но… все пошло не так.
– Ты, черт возьми, прав: все пошло не так, – ухмыльнулся Джек Веллингтон.
– Я совершил множество ошибок, но ни разу не взял у вашей дочери ни пенни.
– Ты лжешь, – сказал Джек Веллингтон. – Я знаю таких, как ты. Ты аферист – вот ты кто. Маньяк, который считает, что может использовать наши деньги, чтобы платить за террористические атаки. Но все кончено, парень. Больше ты ничего от нас не получишь.
– За атаками стоит не Кристофер Дэниелс, – покачала я головой и посмотрела на Хелен Веллингтон, сидевшую на диване и сжимавшую в руках сумочку. Я направила пистолет на нее. – А она.
Миссис Веллингтон фыркнула. Мистер Веллингтон проворчал:
– Да вы все с ума посходили!..
Кристофер вышел вперед:
– Расскажи им, Хелен. Очисти совесть, облегчи душу.
– Нет, вы только его послушайте, – усмехнулся Джек Веллингтон. – Пытается свалить вину на мою дочь… и за что? За террористическую атаку? Ты в своем уме? Она шнурки-то с трудом завязывает.
Хелен поднялась, все еще держа сумочку, и сверкнула глазами:
– Верно, милый папочка. Я ни на что не гожусь, да? Но знаешь… Они правы. Кое-что я сделала. То, на что я, как вы все думали, неспособна. Это я убила всех этих людей. В метро, церкви, школе, а теперь и здесь, в твоем любимом отеле. Я. Убила. Их. Всех.
Глава 98
– Я бы сделала это снова, если бы мне выпал такой шанс, милый папа. – Хелен не сводила глаз с отца, который впервые в жизни не находил слов. – Ну вот, я наконец-то завладела твоим вниманием? – Хелен повернулась ко мне: – Как, черт побери, ты поняла?
– Эта мысль пришла мне в голову, когда я прочла твое интервью в «Нью-Йорк Таймс», – сказала я. – После ареста ты пообщалась со всеми изданиями, которые согласились, верно? Ты рассказала о «НИКС» и сообщила, что тебя заставили пронести пакетики с газом в школу. Ты в деталях описала, как тебя выбрали среди других членов культа и заставили войти внутрь с группой девушек-рабынь, которых Кристофер покупал онлайн и использовал как расходный материал. Ты говорила о «НИКС» так, будто только что вышла из их особняка, но я ни разу не видела тебя там. Было еще кое-что, что заставило меня тебя подозревать. Я не могла понять, почему ты так открыто рассказала полиции и прессе о культе и о том, что в нем происходило, тогда как все остальные арестованные члены секты хранили молчание. Но теперь я понимаю почему. Ты хотела их утопить. Хотела, чтобы «НИКС» ответил за теракты. Я задавалась этими вопросами, еще когда думала, что за атаками стоит Кристофер. Я не до конца понимала, что происходит, пока не поговорила с Кристофером. Он рассказал мне, через что ты прошла, – рассказал о твоем прошлом. И после этого все вдруг встало на свои места.
– Он был в том поезде, да? – спросил Кристофер, шагнув к Хелен. – Брайан. Твой бывший муж. Он каждый день ездит на метро в суд, где работает, и всегда выходит на Говермент Центр.
– Ты хотела причинить ему боль за то, что он бросил тебя, – подытожила я. – Он ушел от тебя, когда понял, что ты не можешь иметь детей. А потом женился на другой и завел с ней семью, а ты осталась совсем одна.
– Не буду отрицать, вы правы, – сказала Хелен. – Папочка всегда считал меня ни на что не годной, но я способна на многое. Под ником Железного Кулака я покупала девушек в чате в Даркнете. Я наняла парня, который хорошо разбирается в Даркнете, чтобы он делал это за меня. Вы не поверите, как просто все оказалось. Мы спланировали теракты вместе с остальными покинувшими «НИКС». Купленные девчонки находились за городом на моей семейной ферме, руководить которой папа поставил меня, решив, что уж там-то я не смогу слишком сильно напортачить. Он считал меня виноватой в разводе, думал, что я сама разрушила свой брак, как и все в этой жизни. По ночам я заставляла девчонок работать на птицефабрике, чтобы сломать их волю, и они начали подчиняться каждому моему слову. Никто не станет искать девушек, которых перевезли через полстраны, а некоторых и через полмира, и их почти наверняка не смогут связать со мной, когда найдут их тела на месте атак. Они были идеальными маленькими солдатами.
У меня сжалось сердце от того, как жестоко и хладнокровно она говорила о молодых девчонках. Это было ужасно бесчеловечно.
– Это из-за изнасилования, да? – спросила я, и мой голос сорвался, когда я подумала о том, что Оливия была в лапах этой женщины. – Из-за этого ты не могла иметь детей? Когда ты была совсем юной, тебя изнасиловал священник католической церкви, которую посещала твоя семья и где ты пела в хоре. Кафедральный собор Святой Марии – второе место, выбранное тобой для атаки. Тебя насиловали снова и снова, и никто не хотел слушать, когда ты пыталась рассказать. Даже монахини в католической школе, где ты училась. А как только появился живот, как только стало очевидно, что ты беременна, наказали именно тебя. О беременности сообщили твоему отцу, и он отправил тебя туда, где могли сделать аборт, хотя ты была уже на позднем сроке и это было нелегально.
– Они убили моего ребенка, – выпалила Хелен. – Засунули в меня какую-то штуку и убили мое дитя, а затем вытащили его из меня. Я видела, как они это сделали. Я не смогла о нем позаботиться. Я хотела, но отец не позволил.
– И из-за аборта ты больше не могла забеременеть, – прошептала я. – Тебя лишили этой возможности.
– «Образовался рубец» – вот что сказали мне доктора, когда мы с Брайаном обратились в клинику репродуктивного здоровья и меня обследовали. Брайан был в ярости от того, что я никогда не рассказывала ему об аборте и о том, что не могу иметь
