Ричард Касл - Непобедимая жара

— Это дело, — заговорила Никки, — что это было за дело, которое так его тревожило?

Но она уже знала ответ.

— Убийство Хаддлстона-младшего, — произнес Эдди.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Никки больше не имела доступа к файлу с делом Хаддлстона, однако теперь в ее распоряжении находился другой источник — ничем не хуже полицейского архива. Она попросила Эдди Хоторна подробно пересказать ей весь ход расследования. Бывший детектив откинулся на спинку пластмассового стула, и, когда солнечные лучи упали ему на голову, в волосах, выкрашенных черной краской, появились пурпурные отблески. Подняв взгляд, он подумал, затем шумно выдохнул, словно собирался поднять тяжесть.

— Две тысячи четвертый год, — начал он. — Мы с Чарльзом в то время работали в Сорок первом участке, в отделе убийств. Получили сообщение: в Лонгвуде, в припаркованной машине, обнаружен застреленный человек. Тогда это был центр торговли дурью, знаешь? У патрульных еще ходила шуточка: стукнешь подозреваемого дубинкой, и из него, как из пиньяты,[104] посыплются банки с крэком. В общем, мы с Чарльзом сели в машину и поехали, уверенные в том, что это очередной наркоман или дилер.

Однако мы довольно быстро поняли, что все не так-то просто. Подъехали и увидели «БМВ» пятой серии. А в нашем районе «БМВ» тогда были только у дилеров, и их номера мы знали наизусть. Мы приготовились увидеть какого-нибудь парнишку из Гринвича или Рая, насмотревшегося «Лица со шрамом»[105] и решившего сделать глупость: приехать в большой город, чтобы обойтись без посредников. В общем, мы почти угадали. Ему было двадцать — двадцать два; дорогая одежда, сделанная на заказ стереосистема, из которой все еще орал «Green Day». Однако наша версия дала сбой, когда Монтроз сказал, что знает этого парня. Не лично — Чарльз видел его по телевизору. Мы нашли бумажник и права на имя некоего Юджина Хаддлстона-младшего, сына кинозвезды, и здесь все начало становиться на свои места. В новостях о нем много говорили, особенно в программах «Access Hollywood» и «ЕТ»,[106] — о том, что он связался с наркодилерами, был наркоманом. Конечно, он был не так знаменит этим, как Чарли Шин,[107] но для нас с напарником этого было вполне достаточно, чтобы представить себе общую картину. Так в чем же состояла загвоздка?

Вопрос Эдди был не совсем риторическим. Никки видела: он хочет, чтобы она подумала сама. Она едва заметно пожала плечами — достаточно для того, чтобы признать, что все могло быть и так просто. Однако она знала, что детективу следует идти вслед за уликами, а не притягивать их за уши, — возможно, именно эта заповедь не давала ее капитану уснуть по ночам несколько лет после закрытия дела.

— Как он был убит? — спросила она.

— Один выстрел в голову.

— Куда именно, в лицо? Или казнь — в затылок?

— В висок, — объяснил Хоторн.

— Допустим, он подъехал к дилеру, а тот, увидев дорогую машину, решил, что у паренька куча денег, и выстрелил… сюда? — Она ткнула пальцем в левый висок Рука.

— Понимаешь, именно на этом мы и споткнулись с самого начала. — Эдди приставил палец к своему правому виску. — Выстрел был произведен со стороны пассажирского сиденья.

Мысленно Хит перенеслась на несколько лет назад: вместе с Монтрозом и Хоторном она осматривала место преступления, размышляя над первой странностью.

— Вы уверены, что его застрелили именно в машине?

— Без сомнения. Водительское кресло было в мозгах и осколках стекла.

— Значит, стекло было поднято? — Это была странность номер два; не слишком существенная, просто… несоответствие, и все. — А окно со стороны пассажирского сиденья, оно было открыто или закрыто?

Эдди, задумавшись, поднял глаза к небу.

— Закрыто, да, точно, закрыто.

— Следовательно, убийца, скорее всего, сидел рядом с ним в машине, — заключила Хит.

— Отстреливался от погони, — вставил Рук, но, увидев их лица, скрестил руки на груди и пробормотал: — Я весь внимание.

Никки продолжила:

— И никаких отпечатков, как я понимаю?

— Отпечатков было множество, только толку от них никакого. Приятели, с которыми он шатался по клубам и вечеринкам, несколько подружек и еще кучка неизвестных. — То есть людей, которых никогда не задерживала полиция. — У всех, кого мы смогли установить по отпечаткам, было алиби, — предупредил Хоторн следующий вопрос Никки.

— Было еще что-нибудь необычное насчет трупа? Следы избиения? — Никки хотела выяснить, известно ли Эдди об электрических ожогах.

— Избиения — нет, но на запястьях остались полосы, словно он был связан.

— Может, это были наручники?

Он задумался.

— Честно говоря, мы тогда не подумали о наручниках, однако кое-что интересное все-таки нашли. Мы, разумеется, осмотрели соседние здания и наткнулись на пустой склад в каком-то одноэтажном сарае — бывшем заводе. Там была старая вывеска о том, что они вроде производили униформу и рабочую одежду для служащих отелей и строителей. Двери были открыты, внутри совершенно ничего; только посередине, на бетонном полу, лежала деревянная конструкция.

Хит с Руком обменялись взглядами, и Никки попросила:

— Опишите ее, Эдди.

— Нет ничего проще: нечто вроде грубо сколоченного поддона, только вместо дна у него были две доски в виде большой буквы X; вся штука была длиной чуть больше двух метров и шириной метр. И самое главное — в каждом углу были ремни.

— Чтобы привязать к раме человека, — сказала Хит.

— Ага, но только импровизированные. По-моему, это были такие ремни с крючками, с помощью которых обычно прикрепляют лодки к багажнику на крыше машины. Ну, разумеется, в этот момент мы с Розом окончательно отбросили версию о покупке наркотиков. Кто-то притащил парня в бывший склад и привязал к раме. — Лицо его исказилось, как будто перед его глазами внезапно возникла некая жуткая картина. — Кроме отметин на запястьях и щиколотках убитого, на теле еще обнаружили какие-то красные пятна, как от солнечных ожогов. Только они были сосредоточены в определенных местах: на груди, на ногах, на… в… в паху… — Эдди поморщился и пробормотал: — Ну, ты поняла где. Мы с Чарльзом работали изо всех сил, но, учитывая связи парня с наркоторговцами и прочие нехорошие истории, в которые он постоянно ввязывался, это так и осталось неудачной сделкой с дилером.

— А как же пытки? — удивился Рук. — Это же сюда не вписывается.

— О да. — Хоторн кивнул. — Судмедэксперты сказали, что его пытали электричеством, с помощью какой-то штуки, называемой миостимулятором. Это добавляло правдоподобия теории насчет наркотиков; якобы Хаддлстон не просто проезжал мимо и решил приобрести дозу, а покупал эту дрянь у какого-то продавца регулярно, задолжал денег, и тот решил пытать беднягу и убить в качестве примера другим должникам или для того, чтобы просто повысить свой статус.

— Я вас ни в чем не обвиняю, Эдди, а только спрашиваю, чтобы понять, что же так тяготило капитана Монтроза, — мягко произнесла Никки. — И вы не стали копать дальше?

— Хотели, но родители Хаддлстона упросили начальство закрыть дело. Вполне естественно, им и без того многое пришлось пережить, и поэтому сверху нам дали указание поторапливаться. А потом Чарльз получил повышение и Двадцатый участок, и все закончилось.

Хит протянула старому полицейскому снимок Серхио Торреса.

— Этот парень, скорее всего, в то время торговал дурью на улицах в Бронксе, к северу от Сто шестнадцатой. Он вам не попадался?

Эдди внимательно изучил фото и сказал:

— Нет, но это вовсе не означает, что его там не было. Я же работал в отделе убийств, а не наркотиков.

— Кстати, о наркотиках, а вот этот человек вам не знаком? Он как раз там раньше и работал.

Эдди взял фотографию Стелджесса и воскликнул:

— Бешеный Пес!

— Что вы о нем знаете?

— Полный отморозок — это все, что тебе нужно знать. Он работал под прикрытием, но все были в курсе, что он связался с подонками, принимал наркотики. Стал таким же, как они, — это было видно сразу. — Он вернул фото Никки. — Слышал, его вышвырнули. Скатертью дорога.

— Хорошо сказано, — заметил Рук.

Убрав снимки, Хит произнесла:

— И последний вопрос, если я вас еще не утомила, Эдди. Кто тогда был главным дилером?

— Ты про наркотики? На севере и в Бронксе? — Он хмыкнул. — Один человек — Алехандро Мартинес.

В самолете Никки сказала Руку:

— Это была хорошая мысль — насчет Эдди.

— Никаких проблем. Ты же знаешь, что моя специальность — журналистские расследования.

— Вот как? И насколько я понимаю, у тебя не одна, а даже две Пулицеровские премии? — И она ткнула ему пальцем в ребра.

— Неужели я так часто говорю об этом?

— Вообще-то, да. Может, если бы ты носил медали на груди, это не так бросалось бы в глаза. — Она рассмеялась и добавила: — Но ты умело пользуешься своими талантами. Даже если мы пока не получили ответов на все вопросы, мы точно узнали одну вещь.