Валерий Гусев - Закон вне закона
Над Светланой издевались двое суток, потом, полумертвую, бросили в лесу...
Волгин вернулся в Горотдел, отдал необходимые распоряжения.
Выслал на место преступления оперативную группу. Глазкова и Петрикова доставили через полчаса. Марата чуть позже.
Пока за ними ездили, Волгин сделал самое трудное: сообщил родителям Рябининой о несчастье с их дочерью. Сказал, что сейчас ее лучше не навещать, ей сделали хороший укол и она проспит целые сутки. К тому же он попросил врачей хоть как-то замаскировать следы побоев на лице и теле девушки.
- Вы их найдете? - спросил отец.
- Мы их уже задержали.
- Я сам их убью. Можно?
- Нет, - прошептала мать помертвевшими губами, - я их убью.
Волгин позвал врача. Потом распорядился отвезти Рябининых домой.
И пошел по кабинетам, где допрашивали насильников.
Марат Паршаков, 27 лет, ранее судимый за изнасилование и нанесение тяжких телесных.
- Не, в натуре, - отвечал он, - мы хотели без булды, по-хорошему. А она, сука, кусаться начала...
- Это тебе за суку, - сказал Волгин, когда Марат отлетел к стене от его удара.
- Ну ты чего, начальник, дерешься, - встал, прижимая ладонь ко рту. Она мне всю рожу расцарапала, да? А ты еще дерешься. Прокурору заяву сделаю.
- Не успеешь, - сказал Волгин. - Завтра тебя расстреляют. Отец потерпевшей, своей рукой. Двумя патронами. Сначала одним яйца тебе отобьет, а потом другим лобешник раскрошит.
- Во! Как же! Нет такого закона.
- Не было. А теперь есть. - И следователю: - Как акты экспертизы будут готовы, оформляйте его к смертной казни.
Игорек и Васюта. Из благополучных, обеспеченных семей. Мать Глазкова - директор школы, где он учится. Отец Петрикова - крупный, по маркам города, чиновник.
Ребята неплохо учились, оба имели всю необходимую молодежную атрибутику (видео, аудио, мото, прикид, жвачка), чтобы быть довольными жизнью и несколько свысока относиться к тем, кто этой атрибутики не имел. И от этого "несколько свысока" оказалось всего два шага до полного отрицания права других людей на честь, достоинство, неприкосновенность. На саму жизнь.
Допрашивали их порознь, но показания совпадали полностью, до самых омерзительных деталей. Чистосердечно, стало быть, раскаялись и помогали следствию в расчете на снисходительность суда.
Правда, Васюта Петриков сделал было попытку туманной угрозы, мол, вы еще не знаете моего батю, не только меня отмажет, но и вас накажет. Однако, когда следователь, завершая допрос и давая ему листы протокола на подпись, сообщил, какое наказание Васюту ждет в самое ближайшее время, тот наипозорнейшим образом напустил в фирменные штаны.
Вот так они всегда: как издеваться над другими - смельчаки, как отвечать за содеянное зло - ссутся обильно и беззастенчиво.
Материалы скомпоновали. Признание преступников получено. Они полностью изобличены. Можно ставить последнюю точку.
Но зависла над листами дела рука Волгина. Что-то в показаниях подследственных настораживало. Быстрое признание? Да ничего удивительного сама потерпевшая назвала их. Экспертизы убедительно подтвердили вину. Чего уж тут брыкаться?
И еще одна деталь. Оперативная группа, выезжавшая на место совершения преступления, явно перевыполнила задание. Внимательно обследовав стоянку "туристов", она собрала все вещдоки: кроссовки и белье Светланы, заброшенный в дальние кусты рюкзачок с ее вещами, утерянную, как выяснилось позднее, Паршаковым зажигалку, разбросанные вокруг бутылки из-под спиртного... Но вот какая незначительная неувязка - кроссовок оказалось три (одна, непарная, на два размера больше и тоже женская); были найдены заколка для волос в виде золотистого жучка, застежка от лифчика и ремешок, предположительно от кожаной дамской сумочки. Все эти вещи, как выяснилось, ни Светлане, ни Людмиле не принадлежали. Да, и еще странная для леса находка - обрывок телефонного провода. И вообще, исследуя место, оперативники сделали вывод, что оно и ранее неоднократно использовалось для ночевок и посиделок у костра.
Да что тут особенного? Что странного? Что криминального?
Хорошее местечко: песчаный берег, речка журчит, высокие сосны, веселый подлесок и от города недалеко. Что ж удивительного, если какая-то молодежная компания облюбовала его для этих... вот-вот, для "уик-эндов", по-нынешнему? Ничего удивительного. Тем более - подозрительного.
Однако Волгин так и не поставил точку. Многоточие нанес. Длинное. Вызвал двоих ребят, подотошнее и повнимательнее, и снова послал их в лес.
- Пошире поищите, - напутствовал, - концентрически.
- А что искать-то, конкретно? - последовал резонный вопрос.
- Если бы я знал, - не менее резонный ответ.
- Понятно, - соврали ребята и, захватив бутерброды и термос, отправились в поход.
А Волгин с другого конца взялся. Сам не зная за что. Заявлений от граждан подходящих не было. А вот интуитивная тревога была. И были в городе текстильный техникум, зачахнувший совсем (учащихся девчонок прежде срока на каникулы распустили), а также интернат для детей от неблагополучных родителей. Вот в общежитие техникума и в интернат Волгин еще двоих ребят направил.
Один из них быстро вернулся, доложил, что некая воспитанница интерната по фамилии Щербакова несколько дней назад исчезла.
"- Почему не заявили нам?
- А чего вас беспокоить? У нас так часто бывает. Скучают ребята все-таки по дому. Сорвутся, день-два погостят. А потом их родители обратно намыливают. Вернется и Щербакова".
"Это вряд ли", - подумал Волгин.
В техникуме тоже что-то удалось нащупать. Там почти все девчонки местные были, городские. Только трое из окрестных деревень, они жилье в городе снимали. Уехали к родным, на каникулы. Правда, одна учащаяся по фамилии Дубинина раньше других смылась, без разрешения.
"- И вещи свои забрала?
- Вещи? Да какие такие у нее вещи?"
Не поленился опер, съездил к квартирной хозяйке, где снимала угол Дубинина.
Хозяйка тоже была удивлена.
"- Как есть пропала девка. Не сказалась, не упредила. Сумочку хвать, вроде на гулянку - и вот уж три дни нос не кажет. Вещи-то? На месте все. Говорю - сумочку хвать...
- А какая сумочка?
- Кожаная, на длинном ремешке.
- А как одета была?
- А так - как они все. В портках да в тапках этих резиновых. Как их...
- Кроссовки?
- Во-во".
Выяснилось еще два факта: Щербакова носила в волосах заколку в виде золотистого жучка и дружила с Дубининой. Собиралась поступать в тот же техникум.
"Теперь уж не поступит", - совсем мрачно подумал Волгин, резюмируя собранную информацию.
А к вечеру вернулись сыщики из леса. Мрачные и злые. Нашли двух девочек. Трупы.
- Невдалеке от того места, - докладывали, - вроде овражка небольшого. Бурелом вовсю, валежины. Разгребли. Два трупа. По первому впечатлению изнасилованы, избиты, задушены: у одной на шее телефонный провод. Оставили там местного участкового, до утра.
Утром снова выехала опергруппа.
Участковый, пожилой, полноватый, бледный, встретил группу у загасшего костерка. Пожаловался:
- Вот ночку-то провел, теще такого не пожелаешь. Сюда, ребята, вот здесь спускайтесь, тут половчее будет.
Спустились на дно сырого, по-утреннему холодного овражка.
Трупы девушек были полностью обнажены. Под сухими ветками валялась их разорванная одежда, обувь, кожаная сумочка без ремешка.
На телах - следы издевательств.
Эксперты приступили к работе. И скоро сделали вывод: следы побоев и издевательств очень схожи с теми, которым подвергалась Светлана Рябинина.
Волгин, когда ему доложили результаты осмотра, вызвал на допрос Глазкова.
- Паршаков курит?
Вопрос, невинный по сути, почему-то взволновал Глазкова.
- Курит.
- Что?
- Папиросы.
- Зажигалка у него есть?
Перевел дыхание. Что-то не нравится.
- Не знаю.
- Не ври. Он же при тебе прикуривал.
- Я не обращал внимания.
- Вспомни.
Вспомнил:
- Он вообще-то говорил, что в лесу, у костра, бывалый человек спички не тратит, от уголька прикуривает.
- Так и делал?
- Пока трезвый был. А потом обжегся, спички достал.
- Не зажигалку? Вспомни? Это и для тебя важно.
Сник Глазков.
- Не было у него зажигалки. Точно.
- Вопрос такой к тебе, Паршаков: где потерял зажигалку?
- Знал бы где - подобрал бы.
- А когда?
- В пятницу. Вот, начальник, в четверг была, а в субботу - уже нет.
- Грамотный?
- Не обижен.
- Читай показания твоего соседа. Выпивали вы с ним, ты ему жаловался, что зажигалку потерял.
- И что с того? Не могу, значит, по-твоему, соседу на беду пожалиться?
- Плохо ты читаешь. Я сам прочту:
"Во вторник вечером я левака хорошего дал. С такой удачи, конечно, пузырь взял, соседа, т.е. гр.Паршакова, пригласил. Ну, выпили по первой, стали закуривать. Он к моему огоньку тянется, мол, дай прикурить. А твоя-то, говорю, где? У него хорошая зажигалка была, фигуристая. Обронил, говорит, на пикник сегодня ездил. В траву и обронил. И смеется как-то не по-своему". Во вторник, Паршаков. В лесу. На том же месте. По такому же мерзкому делу. Что молчишь-то? Кто с тобой еще был?
