Валерий Гусев - Закон вне закона
Вот оно в чем дело-то! То-то я в последнее время чувствую себя таким бодрым, уверенным, энергичным и неутомимым в делах. Я-то думал, это оттого, что у меня была благородная цель, высокая задача, взятая на себя ответственность, а оказывается, это все потому, что я частенько сиживаю в своей постели под одним одеялом с двумя юными красавицами!
Ну а как же иначе? Конечно! Слева энергетический выброс ржаной блондинки, справа эротическая аура жгучей брюнетки.
Но я не стал посвящать господина Кусакина в свои умозаключения, а перешел к делу:
- А ведь я как раз с этой проблемой к вам, профессор.
- Бедняга, - искренне, но немного недоверчиво посочувствовал он.
- Вот уж про вас-то не мог и подумать... На вид вы такой... устойчивый.
- Вы меня еще не поняли, - успокоил. - Вы знаете, какой процент от общего объема преступности дает молодежная?
- Конечно. - Это было сказано несколько разочарованно. Из-за моего неожиданного уклонения от его любимой темы. - Вы не раз хвалились этой цифрой в своих пламенных обращениях к населению. Только, извините старика, я все равно не понимаю, какое это имеет отношение к содержанию нашей беседы?..
- Самое прямое, - невежливо перебил я. Потому что то ропился под общее одеяло, под омолаживающее воздействие юных эротически-энергетических аур. Вы помните свое детство? Свою юность?
- Еще бы! В этих воспоминаниях я черпаю силы для дальнейшей жизни.
Правильно. Как под сферическим одеялом.
- И какое же чувство у вас возникает при мысли о современной молодежи?
- Брезгливости, - не задумываясь ответит профессор. - А больше всего жалости. Это обездоленное, обделенное, обкраденное поколение. Поколение без настоящего. Поколение без будущего.
- Молодежь сама по себе не бывает плохой или хорошей, сказал как-то один человек, не помню кто, - она только несет на себе приметы времени, в котором живет.
- Согласен. К жалости у меня примешивается и чувство вины. Мы сами создали эту молодежь и сами лишили ее всего прекрасного, что дает юность. У них нет любви - у них секс. У них нет дружбы - у них инстинкт стаи. Они не радуются жизни - у них вместо этого кайф. Они не мечтают - они жуют всепобеждающую жвачку: зубами, глазами, ушами. Но я все-таки никак не могу понять...
- Сейчас все поймете, - пообещал. - Я организую при Правительстве специальный Комитет по делам молодежи...
- С целью?
- С целью разработки и реализации мер по воспитанию нормальных людей. С чувствами, с мыслями, с умелыми руками. С чистыми сердцами.
- Эк хватили, батенька мой, - обалдел профессор. - Вы представляете себе, с какими силами, с какой государственной мощью придется вступить в борьбу? Что вы можете противопоставить этой силе?
- Что МЫ можем противопоставить, - уточнил я, налегая на слово "мы". Вот это и есть ваша задача. Сформируйте команду, разработайте программу и представьте на утверждение. Особое внимание - подросткам. Я убежден, что именно в этом возрасте человек делает свой главный выбор: либо бороться со злом, пусть и пассивно, не творя его, - либо творить зло. И здесь важно, кто рядом с ним. Поэтому в первую очередь - выявить всю ненадежную городскую шпану. Ими мы сами займемся.
- То есть? - испугался профессор. - За решетку?
- Ну зачем же так сразу? Сперва они пройдут у нас спортивно-трудовые лагеря под руководством моих ребят, которые давно и сознательно сделали свой выбор и смогут активно влиять на формирование подростковой психологии. Ведь самое главное в этом возрасте - пример старших. Так вот, пусть они учатся подражать не бандитам, ворам и спекулянтам, а тем, кто с ними борется - борется жестко, умело, сознательно.
- Так, - протянул профессор. Совершенно забыв про коньяк. - Что еще порекомендуете?
- Прикажу, - уточнил я. - В свою команду обязательно привлеките школьных педагогов. Нормальных. Пересмотрите программы обучения. Особенно вот это вот сексуальное образование. Там где-то за триста часов зашкалило. Выкинуть - заменить классикой на аналогичную тему. Ясно? И обязательно вернуть в школы политическое воспитание.
- Пионерские организации возродить?
- Да называйте как хотите. Хотя пионер - хорошо звучит, со смыслом. А вы что, против?
- Да как-то, знаете ли...
- Вот уж никак не могу демократов понять: что дурного-то в пионерских организациях? Учили коллективизму, учили любить Родину, получать знания, уважать старших, заботиться о младших. Что дурного-то? Что Павлик Морозов тоже пионером был? Да ведь не только он, многие люди - гордость страны доныне и на века - из пионеров вышли. А Павлик, кстати, если уж об этом говорить, мужественный поступок совершил, не всякий нынче на такое способен - разоблачил преступников, пьяниц и ворье. Да, впрочем, отвлеклись...
- Вы, полковник, коммунист? - подозрительно спросил профессор.
- Не знаю, - признался. - Я ведь борец за справедливость. А это очень справедливо, когда каждому члену общества, независимо от его сил, и ума, и здоровья, гарантированы хлеб и кров. Разве плохо? И, по-моему, даже благородно, когда каждый член общества раньше думает о Родине, а потом о себе. Что, профессор, лучше: отдавать свое для благополучия многих или обирание многих для благополучия своего? Как вы думаете? А что дурного в обществе, где заботятся о стариках и детях? Где женщины не торгуют телом, а мужчины совестью?
Профессор как-то странно посмотрел на меня. Помолчал. Потом сказал:
- Наобум Лазаревич решит, что вы хотите снова загнать страну в эпоху тоталитаризма.
- Недавно мне то же самое, слово в слово, сказала одна проститутка, когда я лишил ее права торговать своим телом. Но вообще-то я не против тотального законопослушания, тотальной сытости и грамотности. Тотальной занятости общественно полезным трудом.
- Да... Задачки вы ставите. Не знаю, как и подступиться. С чего начать?
- Чего проще: с идеологии. Она нужна в первую очередь молодым.
- Какая идеология? Коммунистическая? Общечеловеческая? О чем вы, полковник? - Чувствовалось, что выздоравливающий профессор вновь заболевает от моих идей. Уже психически.
- Ну начните хотя бы с идеи патриотизма. Или нам не чем гордиться? Или нам не с кого брать пример? Или история нашей Родины не богата героями и мудрецами?
- Послушайте, полковник, вы не знаете нынешней молодежи. Они хором пошлют нас куда подальше вместе со всем нашим патриотизмом, с героями и мудрецами. У них мудрец - крутой мен, у них герой - голая безголосая мартышка на эстраде, а вы...
- Вы не знаете моей молодежи, профессор, - улыбнулся я.- Не пошлют. Побоятся.
- Это почему же? - усомнился всей душой.
- Потому что на первых встречах с ними поприсутствуют мои парни. И, если надо, они так надерут им уши, что самая злостная шпана будет слушать вас, как в старое доброе время малыши слушали "Радионяню".
- Это уж... как-то...
- Все мы в детстве боялись уколов. Зато потом не болели корью.
- Я подумаю, конечно. Важно правильно начать.
- И интересно. С завтрашнего дня раза по три в неделю вы будете организовывать в Доме культуры встречи с молодежью. Приглашайте на эти встречи нужных людей: хороших артистов, писателей, ментов, военных. А завтра сами прочитаете лекцию "О любви и дружбе". С вашими эротическими изысками, с вашим опытом бабника вам есть что сказать молодежи.
- Хорошо. Но, знаете ли, ведь все это уже было.
- Ну и что? Уроки истории надо повторять, чтобы хорошо запомнились. Чтобы избегать глупых ошибок. Все, профессор,- я встал. - Действуйте. Если не справитесь, я посажу вас за вашу незаконную винтовку.
- А если справлюсь?
- Тогда выдам вам лицензию. На отстрел врагов Отечества.- Я положил сигарету и зажигалку в карман, встал.
- А посошок?
Кстати, он прав. Я совсем забыл о главном. И после рюмки спросил:
- Мне докладывали, профессор, что вы одно время увлекались охотой, так?
- Грешил, батенька.
И не только охотой, стало быть.
- И места хорошие знаете?
- Смешной вопрос. Но вас, похоже, что-то другое интересует? Другая охота.
- Ага. Бывшая охотбаза. Среди болот, в лесной глуши.
- Недоступна. В самом начале наш Губернатор захватил ее под свою очередную резиденцию, превратил в загородное имение. И доступ туда закрыт, даже охраняется, мне говорили. А места там действительно славные. Глухие, дремучие. Лешачьи и русалочьи. Болота...
- Непроходимые?
- Непроходима только глупость людская.
- Как туда добраться? Расскажете?
- По рассказам не найдете. Тайные тропы звериные. Заблудитесь.
- Так, может, вместе сходим? Инкогнито.
Умен профессор. Потому, стало быть, и профессор. Я вот, чувствую, по своему уму и до кандидата не дорос. Да и не дорасту уже. Что с воза упало, то ну его на ...
- Проведу, - отозвался профессор, внимательно глядя мне в глаза. Инкогнито. Когда это нужно?
- Дня через два.
- Винтовку взять?
- Не надо. Автоматы возьмем.
Мы распрощались. Я с облегчением - еще одно важное дело на другого перевалил. Профессор - озадаченный возложенным на него поручением.
