Валерий Гусев - Закон вне закона
- Один я был.
- Один двух девушек изнасиловал и задушил?
- Я не убивал.
- А кто? Или на себя возьмешь?
Утром я связался с воинской частью. Вышел на командира, полковника Василевича.
- Здравия желаю, товарищ полковник. Это Сергеев вас разбудил. Не обижайтесь, дело того стоит.
Полковник поздоровался и замолчал. Ждал, чем обрадую. Он вообще несговорчивый.
- Вы помните, я обращался к вам за помощью? Просил выделить мне хотя бы роту бойцов для благого общего дела? Вы мне отказали. Дословно: "Я в авантюры не лезу. У меня другие задачи". Было такое?
- Я и сейчас это повторю.
- Не придется. Теперь вы меня просить будете, ваша, стало быть, очередь унижаться.
- Не понимаю вас, полковник.
- А я вас не понимаю. Ваши офицеры продают оружие бандитам, а когда я прошу выделить мне людей, чтобы с этими бандитами расправиться, вы считаете это авантюрой. Вы, полковник, кому служите? Кому присягали-то?
- Какое оружие? Какие офицеры? Что за глупости с утра?
Ну посвятил я Василевича в его проблемы. И посоветовал, как их решить.
- Время нападения, число боевиков и другие детали я, так уж и быть, сообщу. Не из симпатии к вам - в своих интересах. Ваша задача, полковник, приготовиться к достойной встрече незваных гостей. Проинструктируйте людей, организуйте оборону так, чтобы сразу перейти в нападение - не мне вас учить. Главное - возьмите их в клещи, отрежьте от транспорта и покрошите помельче. Родина вас не забудет, надеюсь. Вообще, - не удержался съехидничать, - побольше инициативы, творчества, солдатской смекалки.
- Это все? - Он уже торопился смекалку проявить.
- Конечно, нет. Мои условия: за информацию вы, по первому моему требованию, выделите роту старослужащих, вооруженных, экипированных, с полным боезапасом.
- Что еще?
- Два БТРа. Пяток ручников. Пару станкачей. А пушчонки у вас найдутся? Мины противопехотные? Вообще - всего и побольше.
- Поищу. - Мне показалось, что он улыбнулся в трубку.
- А я вам за это помогу с дедовщиной справиться. Идет?
Вот так-то. Народ и армия должны быть едины. Особенно когда война народная идет.
Я поблагодарил моих связистов, а Лялька вошла с плохим сообщением: в Горотдел поступила информация, что в частном Лицее неизвестные установили взрывное устройство.
- Кто сообщил?
- Не назвался.
- Это понятно. Ребенок или взрослый?
- Кто их разберет, этих террористов?
- Ребята выехали?
- Да, Майор своих саперов направил.
- Я, пожалуй, тоже подъеду.
Здание Лицея, вообще весь его огороженный двор были оцеплены. По эту сторону оцепления тусовалась в восторге лицейская детвора. Смышленая такая. Читают еще по складам, считают по пальцам, а выгоду свою нехило понимают.
Я прошел внутрь оцепления. Здесь, возле нескольких машин, стояли Майор и двое младших офицеров. Майор вертел в пальцах незажженную сигарету. Я отобрал ее и сам закурил.
- Ну что там?
- Ищут. Жаль, у нас собак нет. Быстрее бы получилось.
- А вы не торопитесь. Вы хорошо и долго ищите. Даже на завтра можете отложить.
- Думаешь?
- Уверен.
- Я вообще-то тоже. Но проверить все равно надо.
- Я нашему психологу-криминалисту дал запись сообщения послушать. Проанализирует - доставит.
- Оно и ладно. Да ведь и обед скоро.
- Распорядись, чтобы кухню сюда прислали.
Я прошел в здание. Всего два этажа. Со второго уже спускался один из саперов, снимая наушники.
- Ничего нет, товарищ полковник.
- А вы ищите, сержант, ищите. Не торопитесь. Я их отучу хулиганить.
- Понял, товарищ полковник, - и сознался: - Почти.
В общем и целом поиски взрывного устройства длились почти весь день и безрезультатно. Лицеистам даже стало надоедать. Тем более что разойтись они не могли - вещи-то их в здании.
В нужный момент я попросил педсостав загнать ребят во двор. И предоставить мне слово.
- Дорогие мои террористы. Спешу вас обрадовать: мина в здании не обнаружена, можете продолжать вашу учебу. Что ж вы не орете: ура! Вам ведь так хочется овладевать знаниями.
Молчание было настороженным. Ждали угроз, порицания. Или подвоха.
- Слушайте меня внимательно. По хулиганскому звонку какого-то идиота, вашего товарища, были подняты по тревоге спецслужбы милиции и военных. Людей этим ложным вызовом оторвали от важных дел - борьбы с преступностью. В операции были задействованы около тридцати человек, шесть машин, в том числе "скорая" и пожарная, спецсредства. Все это стоит больших денег. И их нужно вернуть в городской бюджет.
Совсем заскучали.
- Но я принимаю другое решение. Мои специалисты сделают соответствующий перерасчет. Переведут эквивалентно затраченные средства в дни дополнительной учебы. Завтра у вас должны были начаться каникулы. Но теперь они отодвигаются. По примерным прикидкам - на неделю. Или на две.
Ахнули.
- А в следующий раз ваши фокусы обойдутся еще дороже - я коэффициент введу: за каждый час работы саперов - неделя дополнительной учебы.
Не ожидали ребята. Ну что ж, разберутся. Наверняка ведь знают, кто звонил.
- Третий вариант. Тот, кто сделал эту глупую пакость, честно в ней признается. Тогда общие репрессии я отменю, а родителей его оштрафую.
Выдавать не станут. А сознаться заставят.
- Все, все свободны. До завтрашнего дня.
- Завтра выходной, - кто-то пискнул.
- Но не у вас, - пискнул я в ответ. - Товарищ майор, снимайте оцепление, отводите людей. На завтра освободите их от служебных обязанностей, дайте отдохнуть.
Через часок Лялька ввела в кабинет хулиганистого пацана с фингалом под глазом.
- Это я звонил, - признался он хмуро. - Пошутил.
- Мораль я тебе читать не буду. Вижу, уже прочитали. Но запомни: то, что ты сделал, это не озорство, это не шутка. Это подлость и преступление. Пусть завтра отец придет в милицию. Все понял?
Вздохнул так жалостно, что я ему не поверил. Ни хрена он пока не понял. Не совесть его привела, а страх. То-то и оно. Совесть потом появится. Наверное.
- К вам дама, - зло доложила Лялька. - Глазкова Ираида Семеновна.
Начинается...
Дама Глазкова - средних лет, на вид еще моложе, очень недурна собой - вошла в кабинет, будто на сцену вышла, в драматической трагедии. Сейчас упадет на колени, протянет ко мне трепетные руки и взвоет сквозь слезы:
- Эдмон, спасите моего сына!
Примерно так и было. Села. Положила на мой стол свою сумочку, достала дорогие сигареты - я такие ни разу не видел- и долго щелкала зажигалкой. Несмотря на то, что я все это время держал перед ее покрасневшим носиком свою, с огоньком.
- Алексей Дмитриевич, это трагическая случайность. Игорек попал в дурную компанию. Он не мог совершить такого. Эти негодяи свалили свою вину на неопытного парнишку. Вы должны разобраться и восстановить справедливость.
- Мы уже разобрались. Ваш Игорек, несмотря на возраст, оказался самым активным участником надругательства и убийств. Многое успел неопытный парнишка, в самом начале жизни... - Я чуть было не добавил: - И в самом ее конце.
- Этого не может быть! Они оговорили его. Он получил такое воспитание... Он нежный, ласковый, доверчивый... Ранимый...
Розовый, словом.
- Вы - мать. Я понимаю ваши чувства. А вы можете понять чувства других матерей? Матерей этих девушек, например. Кстати, потерпевшая Светлана Рябинина, по мнению врачей, вряд ли оправится от пережитого. И если останется жива, никогда не сможет иметь детей, будет доживать инвалидом по психике. Ей тринадцать лет...
- Мы поможем ей! Мы с мужем сделаем все, чтобы спасти девочку! Любые лекарства, любые компенсации...
Я почти не слышал ее, я вспоминал нашу Надежду-недотрогу с ее загадочной болезнью. Надежду, которая жила теперь только одной мечтой мечтой о мести. Жестокой, беспощадной. Потому и несла свою опасную вахту в лесу, среди озверевших бандитов.
Нет, Надежду не насиловали. Насиловали ее шестилетнюю дочь, на глазах матери, когда та, открыв собственное кафе в хорошем месте на Набережной, отказалась платить "за крышу" ребятам Битого.
Девочку удалось спасти. Преступники-изуверы ушли от ответственности, при немалой заслуге Семеныча. А Надежда забо лела. Непонятным психическим заболеванием. Она уже никогда не будет женщиной, несмотря на молодость, красоту и физическое здоровье. При любой попытке близости, даже с любимым человеком, все ее тело сотрясали какие-то страшные судороги, вроде эпилепсии. Подумал я и о том, что родители девочек Щербаковой и Дубининой еще не знают о страшной гибели своих дочерей ради скотского удовольствия нескольких подонков. А ведь мне или Волгину предстоит сообщить им об этом...
- ...У него абсолютный слух, он прекрасно рисует акварельные пейзажи, его стихи публикует взрослая печать...
Да, да, можете не продолжать, Ираида Семеновна, способности вашего мальчика мне известны.
- ...И из-за какой-то минутной слабости, рокового стечения обстоятельств... Вся его жизнь пойдет...
