Голова на серебряном блюде - Содзи Симада
ИРОДИАДА: Чем он так тебе полюбился?
САЛОМЕЯ: Он пророк. Его устами Господь обращается к народу. Я это знаю.
ИРОДИАДА: Он приглянулся тебе, Саломея?
САЛОМЕЯ (молча глядит на юношу, произносящего долгую речь): Да.
ИРОДИАДА (громко смеется): Вот же вздор! Ты уже взрослая. Когда я стала женой Ирода, ты была совсем ребенком. Но в последнее время он тоже положил на тебя глаз. И тебе, завладевшей вниманием тетрарха, нравится уличный попрошайка!.. До чего же ты странная!
Толпа расходится. Речь ИОАННА закончилась. С его поджарого тела струится пот. Он проходит неподалеку от двух женщин.
ИРОДИАДА (громким голосом): Иоанн!
ИОАНН останавливается и смотрит в их сторону.
ИРОДИАДА: Не забывайся, иначе ты плохо кончишь! Даже если будешь со слезами просить пощады, никто тебя не спасет. Тебя разденут и привяжут к терновнику на холме. Ты в муках умрешь от голода и жажды.
Слушая это, САЛОМЕЯ завороженно смотрит вверх, закатывает глаза и облизывает губы. Ее тело покачивается, и она тихо вздыхает.
ИОАНН (с притворным почтением): Это решать Господу, не тебе.
ИРОДИАДА: Решать это буду я. Самое время попросить о пощаде.
ИОАНН (смеется): Эти слова должен говорить я. Бог вознамерился наказать вас, дабы спасти эту погрязшую в грехе землю. Если хочешь спастись, сейчас же покинь дворец и возвращайся в Дакию.
ИРОДИАДА: Ты не знаешь благодарности. На рынке кипит жизнь, люди трудятся не покладая рук. И все благодаря мудрому правлению тетрарха.
ИОАНН: Жизнь кипит на рынке оттого, что люди вдыхают там маковый дым. Народ продает тела своих жен, отдает своих дочерей работорговцам, продает свою кровь кровопийцам и страдает от тяжких податей.
ИРОДИАДА: Подати – это плата за безопасность. Если тебе здесь не нравится, отправляйся в другое место.
ИОАНН: Я не ухожу в другие места потому, что там еще хуже.
ИРОДИАДА: Пожалуй. Что насчет отправиться в Рим? Там тоже и бедность, и работорговцы, и тирания…
ИОАНН: Мир везде погряз в грехе. Он словно прогнивший плод на ветке, готовый вот-вот упасть. Поэтому все и ждут Спасителя.
ИРОДИАДА: Спасителя нет. А если и есть, то это наш тетрарх.
ИОАНН: Лучше б этот тетрарх отдал свою жену римлянам и попросил в обмен милосердия к этой крохотной стране.
ИРОДИАДА (трясется от гнева): Замолчи! Как далеко ты зайдешь, если тебе только позволить? Ты всего лишь попрошайка! Я могу убить тебя прямо на этом месте!
ИОАНН (почтительно): Тогда прошу, раз тебе так хочется.
ИРОДИАДА: Считай милостью, что я не забираю твою жизнь прямо сейчас. Ты немедленно покинешь эти земли. Или же я не пощажу тебя.
ИОАНН: Я пребываю здесь вместе с Господом. Как только я исполню Его волю, то покину эти края.
САЛОМЕЯ: До чего же красив твой голос! Он словно блестящий золотой шар. Звонкий, уверенный, проникающий в сердца людей… Знаешь ли ты меня, Иоанн?
ИОАНН: Взгляните, это же царевна, пьющая кровь… Конечно, знаю. Выросла во дворце и вслед за матерью ждешь, когда тобой овладеет распутный царь в обмен на золото, серебро и яркие одежды.
ИРОДИАДА: Да как он смеет!
САЛОМЕЯ: Твой голос меня пьянит… Дай же мне прикоснуться к твоей шее, к твоим губам, что источают голос, подобный удару хлыста.
ИОАНН: Господь может простить блудниц, продающих свое тело, чтобы выжить. Но я не дам прикоснуться к себе женщине, что продает себя в обмен на роскошь и власть.
ИОАНН отступает назад. САЛОМЕЯ, не сводя с него глаз, делает два шага навстречу ему.
САЛОМЕЯ: Я позволю тебе взять все, что ты пожелаешь. Яства, вино, одеяния, женщин… Нет, женщин не дам. Я дам тебе золото, кров. Там ты сможешь говорить с народом, сколько захочешь. О, как я влюблена в тебя! Твой дух непоколебим, твои глаза ничего не страшатся. Ты живешь во имя того, во что веришь. Я хочу быть такой, как ты. Дай же мне заключить тебя в объятья! Поделись своей силой и со мной.
САЛОМЕЯ пытается обнять ИОАННА, но тот отступает, грубо отталкивая ее от себя.
ИОАНН: Я не дам прикоснуться к себе блуднице.
САЛОМЕЯ: Я издалека наблюдала за тобой. Уже дней сто смотрю на тебя, слушаю твой голос… И поняла, что больше никого так не полюблю. Сколько раз я видела во сне, как прикасаюсь к твоим губам своими… Прошу, хотя бы раз!
САЛОМЕЯ снова пытается обнять его. ИОАНН отстраняется и останавливает ее.
ИОАНН: Мое тело принадлежит Господу. Сколько раз мне еще повторять? Я не дам его блуднице.
САЛОМЕЯ: Иоанн, мы тебе не враги.
ИОАНН: Дело не в этом. Вы кровопийцы, а я слуга Господа. Мы живем по-разному. Мой тебе совет: скорее покинь этот грязный дворец и возвращайся в Дакию. Тогда ты можешь быть спасена.
Сцена 131: Терраса царского дворца, нависающая над Мертвым морем
Ночь. Небо затянуто темными облаками, между которыми виднеется полная луна. На поверхности Мертвого моря покачивается ее отражение.
ИРОД и ИРОДИАДА сидят на стульях с веерами из павлиньих перьев в руках. Позади них стоят двое солдат. В облике ИРОДА читается неуверенность. Он бросает долгий взгляд на лицо жены.
ИРОД: Как ты и просила, я велел взять пророка под стражу. Его заточили в темницу. Целыми днями он говорит непонятные слова. Что же ты намерена с ним сделать?
ИРОДИАДА: Не остается ничего иного, кроме как убить его.
ИРОД (дрожит): Это невозможно! Он божий посланник!
Из темницы доносится крик ИОАННА.
ИОАНН: О прелюбодеи и те, кто ради защиты собственной власти погряз в разврате! Выйдите и услышьте меня! Внимайте голосу того, кто кричал в пустыне против ветра и песка!
ИРОДИАДА: И ты намерен отпустить этого человека? Пока он жив, он будет и дальше поносить тебя.
ИРОД: Его слова суровы, но не суровее, чем голос Цезаря. Если и есть место, откуда не исходит гневных голосов, то это дома бедняков.
ИРОДИАДА: Ты весьма снисходителен.
ИРОД: Я уже привык, к тому, что он говорит. Я не хочу терять свое нынешнее положение, но вот что я понял: пусть у меня есть все что угодно, ни одна вещь не радует меня до глубины души. Если б кто-то попросил у меня мои сокровища, я мог бы отдать их одно за другим. В словах того человека есть зерно истины.
ИРОДИАДА: Вздор! Не будь столь малодушен! Кто бы правил этой землей, если не мы?
ИРОД: Римляне. Они справились бы лучше меня. Их империя хорошо умеет укрощать народы и добиваться их расположения.
ИРОДИАДА: Но этот человек не говорит, что здесь будет править Рим. Он говорит, что этих людей спасет Бог.
ИРОД: Да, это так.
ИРОДИАДА: Так ты считаешь все его слова правдой?
ИРОД (качает головой): Нет. Есть вещи, которые не понимает ни этот человек, ни стоящий за ним Спаситель. Неважно, кто стоит над людьми – римляне или же вымышленный бог, – кто бы это ни был, ему не под силу спасти всех в мире.
С древних времен на свете один за другим появлялись спасители. Не всегда они имели человеческий облик. Иногда это бывали идеи или учения. И в будущем, которого нам никак не увидеть, то же самое будет вечно повторяться. Однако настоящего спасения нет. Это иллюзия. Один царь сменяет старого, только и всего. Какое-то время новый государь честно правит людьми. Однако его внуки, а за ними и внуки его внуков становятся все хуже. Это вина не государя, а политики как таковой.
Человеческая жизнь несправедлива по своей природе. Раз где-то люди плачут, значит, в другом месте люди живут в роскоши. И если последние хотят сохранить свое богатство, то править нужно грязными методами. Этого тот человек и не понимает.
Истинный спаситель? Вздор! Это мираж. Пусть на время он и поможет людям, но сколько лет
