Коллекционер - Ольга Владимировна Которова
– Ну, ответь же! – прошептала она чуть слышно, не сводя взгляда с белых бутонов, которые предвещали смерть.
– Алло, – наконец-то ответил на вызов Мареев. На заднем фоне играла какая-то иностранная музыка и были слышны голоса людей.
– Федя, он был у меня, – безэмоционально проговорила Мила. Она пыталась держать себя в руках, однако стало до ужаса страшно.
– Кто был? – переспросил Федя.
– Убийца. Он оставил мне цветы.
После ее слов в трубке повисла тишина. Несколько секунд Мареев переваривал все услышанное.
– Где ты? – теперь Мила слышала, как Федор бежал. Громкая музыка и голоса людей отдалялись, стало тихо, а затем что-то ударило и раздался шум машин.
– Возле квартиры.
– Спустись в машину и жди меня. Я вызову криминалистов, нужно все проверить.
Ожидаемый тихий вечер в одиночестве был испорчен.
Федор приехали минут через тридцать после того, как Мила ему позвонила. Она сделала, как он и сказал: спустилась в свою машину и заблокировала дверцы, чтобы никто не смог к ней пробраться. Мила сидела и нервничала, чуть ли не обкусывая ногти, пока не показался внедорожник бывшего мужа. Минут через десять приехали ребята из бригады криминалистов, которых вызвал Мареев. И даже при таком большом скоплении народу Мила не чувствовала себя в безопасности.
– Ну, что там? – нервничая, спросила она, когда Федор вышел к ней на улицу, где она стояла в компании двух оперов.
– Букетик криминалисты забрали, посмотрят на пальчики. Квартиру твою проверили, там чисто, никого. Ты бы сама еще взглянула, вдруг что унесли. Хотя навряд ли он зашел к тебе в квартиру. Дверь же была заперта, замок не тронут. Ребята, – Федор обратился к операм, – спасибо за работу, можете ехать, я дальше сам.
Распрощавшись, мужчины уехали, и Мила осталась наедине с Мареевым.
– Ну что, пошли. Посмотришь, все ли на месте.
Она только согласно кивнула и, глубоко вздохнув, вошла в открытый подъезд. Пока поднималась на лифте на свой этаж, ладони ее мелко дрожали. Было страшно. Неизвестный убил уже не первую девушку, а если это тот же самый тип, который убивал тридцать лет назад, то он прекрасно знал квартиру Милы, где умерла ее мать. «Неужели и меня ждет такая же участь?» – подумала она и вздрогнула, когда кабинка лифта остановилась и распахнула свои створки, выпуская ее.
В квартире все оставалось так же, как и обычно. Только у девушки не пропадало гнетущее чувство, что здесь ходили чужие люди и все обшаривали в поисках того, что может принести вред. Мила была благодарна Федору за то, что он сейчас рядом и не бросил ее одну.
– Ну как, все на месте?
– Вроде да. – Она еще раз обернулась, смотря на стены и шкафы зала.
– Мил, может мне остаться? Подежурю сегодня, а завтра выставим охрану.
– Ты думаешь, это не лишнее?
– Шутишь? Этот психопат сегодня был у тебя и дал понять, что он все знает.
– Он только принес букет, – сказала Мила и самой жутко стало от своего холодного голоса.
«Зачем он это сделал? Дал понять, что знает о том, кто именно ведет это дело? Показал свою силу? Что? Что он хотел этим сказать? Или просто запугивает? Или хочет сделать меня очередной жертвой».
– Хорошо. Оставайся. Я тебе на диване постелю.
Лежа в своей кровати, она слышала, как в соседней комнате храпит Федор. Мила перевернулась набок, глядя в незашторенное окно, как по стеклу стекают капли дождя. Сна не было ни в одном глазу, хотя часы показывали три ночи. Она была уверена, что криминалисты не найдут никаких отпечатков пальцев. Тот, кто бы он ни был, работал очень чисто, не оставляя никаких следов. Устало вздохнув, резко поднялась с кровати и, набросив на себя халат, пошла в кухню попить воды. Свет в квартире Мила не включала и передвигалась как можно тише, чтобы не разбудить Федора.
Налив из крана холодной воды, она прошла с кружной к окну, глядя на темную неосвещенную детскую площадку, что была напротив ее дома. Сделав несколько глотков, удаляя жажду, Мила отставила стакан, прислушиваясь к звукам. Федор перестал храпеть, и стало совсем тихо. Соседи с верхнего этажа, которые по ночам всегда что-то передвигали и топали, как слоны, молчали. Словно и они ощущали предчувствие какой-то беды. Взглядом Мила нашла свою машину, припаркованную возле дома. Неподалеку стоял массивный внедорожник Федора. Мила знала, кому принадлежат практически все автомобили, которые находились рядом с домом. Она всю жизнь прожила здесь, за исключением тех лет, когда находилась под опекой Никонурова, и была знакома с жителями многоэтажки. Обняв себя руками за плечи, девушка рассматривала каждый автомобиль, стоящий на улице, и это не был интерес, просто девушка знала, что все равно не уснет, если ляжет в кровать. Одна из машин, что стояла в ряду других, не включая фары, выехала и стала плавно двигаться вдоль дома, чем привлекла внимание Милы.
Дождь практически закончился. Стоя у окна, она услышала за спиной легкие шаги. Подождала, пока они станут ближе.
– Ты чего проснулся? – проговорила Мила, оборачиваясь. Только вот никого на кухне не оказалось. В квартире было темно, но из окна падал лунный свет, и было все прекрасно видно. Только вот Федор не просыпался.
– Кто здесь? – прошептала она, чувствуя, как натягиваются нервы. Дверь в ванную, что находилась сразу же после кухни, качнулась и плавно приоткрылась, делая небольшую щель. Мила рвано выдохнула. Ее ноги приросли к полу, и она не могла пошевелиться.
– Кто здесь? – охрипшим от страха голосом произнесла она.
Умом понимала, что никого живого там точно нет. Наконец-то отойдя от потрясения, сделала крохотный шаг вперед. Затем второй, третий. Дойдя до кухонного проема, остановилась. Ей показалось, или в квартире стало прохладно? Словно кто-то открыл окно, впуская холодный ночной воздух. Только вот все окна были закрыты. А еще она учуяла слегка уловимый сладковатый аромат цветов. Мила знала, что это были за цветы. Их ей сегодня подложили под дверь. Из зала снова стали доноситься звуки храпа Федора, и только сейчас Мила вспомнила, что она не одна. Если вдруг что-то случится, она разбудит Мареева, а у того всегда при себе было табельное оружие, в отличие от нее. Она его оставляла на работе, в сейфе. Так что бояться было бессмысленно, но вот глупое сердце стучало так сильно, как у испуганного зайца.
