Загадка Красной Вдовы - Джон Диксон Карр

– Нет? – глухо спросил Г. М.

Они услышали, как в наступившей тишине пробили часы, и увидели, как побледнела Джудит. Она стояла у камина, высоко держа голову, так что на шее у нее от напряжения проступили жилы.

– Знаете, о чем я подумала? О том, что в нашей семье все же есть сумасшедший, и вы намерены это доказать.

– Нет! – с каким-то странным упрямством возразил Г. М. – Идея правильная, но вы неверно ее поняли. В вашей семье есть человек, здравомыслие которого я должен доказать. Мэм, я говорю серьезно. Совершенно серьезно. Моя версия построена на том, что кто-то в этом доме абсолютно нормален. Если вы сейчас не понимаете, о чем я говорю, то скоро поймете. Так что это за новая улика?

Джудит шагнула к каминной полке.

– Мы бы и не нашли ее, если бы не Изабель с ее чутьем домохозяйки. Она похожа сейчас на призрак, у нее что-то на уме, и она не может говорить. Но чутье домохозяйки никуда не делось, оно при ней. Увидев старое постельное белье и шторы… там… вы знаете где… она решила, что это все нужно снять и сжечь. Сказала, что там полно клопов, и они разбегутся по всему дому. Слуги наотрез отказались к чему-либо прикасаться, пока она не подкупила Шортера. Ну и Боб помог. Когда снимали матрас – он уже совсем истлел, – из него что-то вывалилось. Это положили туда недавно. – Она неловко отступила и указала на каминную полку. – Там. Возьмите. Я не могу.

Мастерс приподнялся на цыпочках и, пошарив на верхней полке, достал некий предмет, завернутый в носовой платок.

– Он принадлежал Гаю, – добавила Джудит. – Когда-то давно брат пользовался им для каких-то инъекций. Я о нем уже забыла.

Развернув в свете камина носовой платок, Мастерс показал шприц для подкожных инъекций. Тонкий стеклянный цилиндр с поршнем был на треть заполнен какой-то водянистой желтовато-коричневой жидкостью.

Изобличающее доказательство?

– Боб сказал, что обращаться с такими штуками надо осторожно, чтобы не оставить отпечатков пальцев, – продолжала Джудит, глядя на стеклянный цилиндр с ядом, играющим в свете камина желтовато-коричневыми паучьими красками. – Поэтому мы завернули его в носовой платок.

– Вы все правильно сделали, мисс! – сказал Мастерс, постаравшись добавить нотку признательности, и поднял шприц. – Но отпечатков на стекле нет. Какие-то пятна. От перчаток по пятерке за пару. А это…

Подойдя к инспектору, Г. М. взял у него шприц, пододвинул к камину стул, сел и, несколько раз сложив платок, расстелил его на колене. Потом, ловко действуя, казалось бы, неуклюжими короткими и толстыми пальцами, выжал из шприца две капли желто-коричневой жидкости и сначала понюхал, потом попробовал на вкус.

– Кураре. Порошок в спиртовом растворе. Приготовить легко: нужно лишь соскрести вещество с оружия, растолочь и растворить в купленном в аптеке чистом медицинском спирте. Это то, что вам нужно, Мастерс.

– Хотите сказать, мистера Бендера убили этим?

– Дело тут в другом. Да, факт красноречивый, но вы упускаете главное. Почему этим же средством не воспользовались, чтобы убить Гая? Если убийца хотел поддержать легенду о проклятой комнате, почему бы не отравить Гая тем же ядом, чтобы он умер такой же смертью? Зачем убивать его молотком? Потому что убийство не планировалось заранее? Убийца ведь не принес молоток с собой. Молоток уже был в комнате, лежал на кровати, куда его положил Мастерс после того, как открыл окно. Но как мог узнать об этом убийца?

– Он мог знать о молотке, – негромко сказал Мастерс, – если, например, сам принес его туда. Не обращайте внимания. Да, сэр, дело снова переворачивается с ног на голову. Неужели вы не понимаете? Если Бендера убили с помощью шприца, значит убийца должен был сделать это сам и находиться здесь. Стоп. Разве что раствор был слабый, и убийца уколол его еще в столовой…

– Уколол куда? – спросил Г. М.

Он снова завернул шприц в носовой платок и вернул Мастерсу.

– Я не сказал, что Бендера убили этим. Я вообще ни слова не сказал о Бендере. Я только спрашиваю – с надеждой на то, что вам это поможет, – почему шприц не применили для убийства Гая? Воспользуйтесь тем, что я называю силой воображения. Прошлой ночью Гай проникает в комнату, чтобы забрать драгоценности. Убийца – давайте и мы проявим воображение и назовем его Сансоном – крадется за ним со шприцем. Внезапно Сансон понимает, что в его тщательно разработанном плане есть слабое место, упущение. Что, если Гай, почувствовав укол, поднимет шум и разбудит весь дом? Хорошо! На кровати все еще лежит волею случая оставленный молоток. Следовательно, надо оглушить Гая одним ударом, а потом вколоть яд, и кураре позаботится об остальном. Но нет, Сансон использует только молоток. О-хо-хо. Ну что?

– Не думаю, сэр, что это так уж важно, – нетерпеливо возразил Мастерс. – Может быть, ему помешали.

– Может быть, – задумчиво произнес Г. М., глядя в огонь, – если рассматривать помеху как сопутствующую причину. Только не забывайте: Сансон успел нанести несколько сильных ударов. Но я склоняюсь к тому, что осознание одного просчета повлекло за собой другой. Предположим, Сансон оглушил бы Гая. Синяк может и не появиться, или его потом не заметят. Яд вводится под кожу головы, где след от укола скрыт волосами. Очень хорошо. Старший инспектор прибывает на место преступления на следующее утро, видит тело и что думает? Скорее!

Мастерс нахмурился:

– Э-э, сэр, тогда я подумал бы, что Гай сам…

– Вот именно. Вы были уверены, что Гай убил Бендера. Да и что там, мы все в большей или меньшей степени это подозревали. И вы бы сделали логический вывод, что убийца либо покончил с собой, либо попал в собственную смертельную ловушку. Слава богу, дело закрыто. Имея на руках столь убедительную версию, не оставляющую сомнений в виновности Гая, разве стали бы вы продолжать расследование? Нет, вы не стали бы. И я бы не стал. Гореть мне в огне, Сансон прекрасно это понимал.

– Тогда получается, что убийца у нас какой-то странный, – фыркнул Мастерс. – Мало ему доказательств чужой вины!

Г. М. продолжать обсуждение не стал и лишь заметил нейтральным тоном:

– Такое иногда случается. Забудьте. Пойдемте поговорим с доком Пелэмом. Кхм! Ха! А вы, мэм, побудьте здесь. Я скажу вашему брату, что вы хотите с ним поговорить. Он знает о шприце? Хорошо. Мастерс, позаботьтесь о нем.

Атмосфера дружелюбия и благорасположения окутывала кабинет, как густой сигарный дым. В самом большом кресле обосновался доктор