Парадокс лося - Антти Туомайнен
«Вот и все», – думаю я.
Прохожу через весь парк, сосредоточившись на том, чтобы устоять на ногах, а не грохнуться на бетонный пол, не провалиться сквозь него в темноту земли, удержаться на поверхности, если она вдруг уйдет из-под ног.
Лаура Хеланто занимается верхней частью волны в композиции Лемпицкой.
Между нами метров двадцать.
В данный момент.
Я чувствую, как какая-то темная сила утягивает меня от нее. Расстояние увеличивается, сначала до нескольких десятков метров, потом до сотен и, наконец, до целых километров. Я теряю ее.
Я теряю все. Эта мысль – последний винт, скрепляющий то целое, что сейчас разваливается на части.
Я нахожусь в стремительном свободном падении. Так я это ощущаю. Еще удерживаюсь на ногах, но какая-то значительная, жизненно важная моя часть падает и падает в бездонную темную пропасть.
Число посетителей сокращается, Парк вот-вот уйдет с молотка за гроши, «Финская игра» шантажирует меня и угрожает моей жизни, Юхани работает на Осмалу. Когда будет обнаружен труп Отто Хяркя? Когда вскроется моя связь с гангстером из озера и Осмала выведет меня из Парка навсегда? Все это лишь вопрос времени. Если удача мне улыбнется, я окажусь в тюрьме. А если повезет меньше… И сияющим венцом всех моих неудач станет незавидная судьба Парка и его работников, а также Лауры Хеланто и ее проекта.
Получается, все мои расчеты рисков и вероятностей, данные мной обещания, разум и математика, которым я всегда доверял, – все это абстрактные построения и оторванные от реальности идеалы, и в конечном счете они ничего не значат.
Я смотрю на Лауру Хеланто за работой, вижу, как она воодушевлена и одновременно сосредоточенна.
Лаура Хеланто видит мое приближение. Она радостно приветствует меня, но затем, судя по всему, замечает выражение моего лица. Я не в состоянии изобразить даже минимальную веселость или жизнерадостность. Ее улыбка тает, на лице появляется вопрос. Но, возможно, это лишь плод моего воображения.
Я говорю ей, что обо мне не нужно беспокоиться. Я наломал дров и сам буду отвечать за свои поступки. Я немедленно во всем сознаюсь следователю Осмале и буду готов принять наказание, которое последует. Я прошу прощения.
Лаура Хеланто поправляет прядку волос, упавшую на очки, смотрит на меня и спрашивает:
– Все?..
Я заканчиваю свое повествование в Херттониеми уже за полночь. Туули уснула, а мы с Лаурой сидим за столом на кухне. Лаура Хеланто на протяжении моего рассказа сохраняет спокойствие и серьезность. Разумеется, я опустил в своей эпопее те события, что поставили бы Лауру в двусмысленное положение, не говоря о тех, которые превратили бы ее в сообщницу. Так что мне пришлось воздержаться от упоминания плохо привязанной к ногам подставки от кривого зеркала «Банан» или успеха в обороне при помощи стальной пластины. Конечно, я вынужден был отказать себе в удовольствии похвастаться и своим оригинальным решением при упаковке трупа. Но и того, что я сообщил, было предостаточно, так что у меня не оставалось сомнений, что Лаура Хеланто при желании сможет сама сделать из моих слов очевидные выводы.
Час назад Лаура убавила яркость лампы над столом. Мягкий свет льется из-под большого абажура теплым и нежным потоком, хотя это, разумеется, только мои ощущения. Передо мной стоит уже третья кружка чая.
– Я очень рада, что ты мне все рассказал, – говорит Лаура, когда я умолкаю. – Пожалуй, и я должна кое в чем признаться.
Я чуть заметно вздрагиваю, и это не ускользает от внимания Лауры.
– Ничего такого, о чем ты подумал. – Она улыбается. – Я имела в виду другое. Разумеется, я чувствовала, что что-то не так. Истории с «Крокодильей рекой» и «Утиным туннелем» многое говорят о новых владельцах «Финской игры» и о характере вашего сотрудничества… Осмала действительно приходил посмотреть, как я работаю. Но я и вообразить не могла, что он таскается в Парк лишь для того, чтобы полюбоваться моими произведениями. Да и Юхани… Я знаю его уже давно и, честно говоря, делала за него практически всю работу, включая исполнение его непосредственных обязанностей. Поэтому меня не удивляет, что он оказался в таком затруднительном положении и одновременно создал кучу проблем для тебя.
– Но если ты знала…
– Какое-то время назад я сказала тебе, что могу на тебя положиться, и это очень здорово. У меня еще не было такого опыта. Ты совсем другой, ни на кого не похожий. Надежный. И даже теперь. В такой ситуации. Ты такой… хороший… Именно такой, каким я тебя себе и представляла. Поэтому я и спросила, не хочешь ли ты переехать к нам. Я дала бы тебе возможность познакомиться с Туули. И поэтому мы сейчас сидим здесь. Тебе можно доверять. Теперь я в этом абсолютно уверена.
То, что говорит Лаура Хеланто, разумеется, очень приятно слышать, и само по себе это прекрасно. Но в ее словах я не прослеживаю никакой логической связи с тем, о чем я ей только что поведал.
– Не понимаю, – честно говорю я. – Ты говоришь это так, как будто твои слова могут решить проблемы, но…
– Помнишь, что ты рассказывал на нашем первом свидании? – спрашивает Лаура, кладет локти на стол и наклоняется ко мне. Ее синие с зелеными искорками глаза блестят, а растрепанные волосы переливаются золотом в свете лампы. – Когда мы пили пиво после выставки? Ты рассказывал, как решаешь сложную проблему при помощи математики. Как математическую задачу. Разбиваешь эту проблему на части, смотришь, как решить каждую из них отдельно, и определяешь, поможет ли это устранить проблему в целом.
– Но это работает только…
– Тебе нужен «Прыжок лося», – говорит Лаура Хеланто. – И разумеется, много чего еще, но, по-моему, остальное пока можно отложить.
– Отложить?
Лаура Хеланто кивает:
– Мне кажется, тебе следует вернуться к тому, что ты лучше всего умеешь делать. К расчетам. И вообще вернуться к началу. Задать себе вопрос: с чего все началось?
– Все началось с того, что вернулся Юхани.
– И что он хотел?
Лаура Хеланто права. Если проблему разобрать на части, она решается сама. В данном случае эффект превзошел все ожидания. Лишнее отступает на задний план, что-то просто исчезает. Я начинаю видеть новые возможности. Начинаю… снова считать. Смотрю на Лауру, в ее глаза. Я знаю, что мне даже не нужно произносить это вслух, потому что требуется
