Парадокс лося - Антти Туомайнен
Я сообщаю Лауре Хеланто, что хочу подышать свежим воздухом, и оставляю ее работать над высокой волнообразной конструкцией перед муралом, посвященным Тамаре Лемпицкой.
Вечер. Парк закроется еще через полтора часа.
Я делаю то, без чего теперь не решаюсь выйти на улицу, – осматриваюсь по сторонам. Не обнаружив потенциальных киллеров или иных угроз для своей жизни, продолжаю путь. В одном я могу довериться «Финской игре»: если убийцей окажется Йеппе Саувонен, я практически наверняка сумею заметить его прежде, чем он доберется до меня. Я иду вдоль здания, полной грудью вдыхая холодный легкий воздух.
Парковка заполнена машинами примерно на треть.
Конечно, число машин на парковке дает лишь ориентировочное представление о численности наших клиентов, но эти данные хорошо согласуются со статистикой. Каждый день число посетителей сокращается на десять человек. Сейчас это можно увидеть наглядно: парковка практически опустела. Динамика понятна. И лишь вопрос времени, когда здесь вообще не будет машин.
Дохожу до угла здания и собираюсь повернуть обратно. От ноябрьского ветра кожа покрывается мурашками. Правда, причина озноба может быть в другом: ко мне подкатывает дорогущая машина, останавливается рядом, и – прежде чем я успеваю осознать происходящее – из автомобиля выходит водитель и распахивает передо мной заднюю дверцу.
– Господин Лохи хочет сказать вам несколько слов.
Костюм на водителе – сразу видно, что дорогой, – сидит безупречно, без единой складки. Это странно хотя бы потому, что шофер явно провел какое-то время за рулем.
– А что, если я не желаю его слушать? – говорю я.
Мои слова, судя по всему, звучат неубедительно. Во всяком случае, в них нет той твердости, какую я старался в них вложить, и, вероятно, поэтому они остаются без ответа. Водитель просто стоит рядом с автомобилем, положив руку сверху на дверцу. Удивительно и то, что, хотя ветер треплет мою одежду и волосы, а галстук колотит меня по груди и от пробора на голове не осталось и воспоминания, в облике водителя ничего не меняется и с его прической тоже ничего не происходит. Водитель неподвижен, как и предметы его туалета. Мы стоим какое-то время, глядя друг на друга, затем я вздыхаю, подхожу к автомобилю и сажусь. Дверь мягко закрывается, и машина трогается с места.
В вечерней темноте вилла Куйсмы Лохи в Марьяниеми кажется огромным светло-желтым конгломератом поверхностей и выступов, в которых с трудом можно угадать дом. Когда автомобиль по дорожке, ведущей через двор, подкатывает ко входу, загораются дополнительные фонари. Машина останавливается, и мы повторяем нашу пантомиму: водитель бесшумно оказывается по другую сторону автомобиля, и дверь открывается. Я выхожу и следую за водителем. Мы проходим в дом – сначала в вестибюль, а потом в коридор, в конце его расположен кабинет, или офис, Куйсмы Лохи.
Ну, или мне так кажется, что это кабинет или офис. Помещение больше походит на миниатюрную операционную: ослепительно-яркий свет, отражающийся от белых стен, белого паркета, немногочисленных стеклянных поверхностей и сверкающей мебели. Куйсма Лохи привстает за своим письменным столом и указывает мне на ощетинившееся углами седалище из белой кожи по другую сторону стола.
– Лаури доставит вас обратно в Парк через несколько минут.
Оглядываюсь назад.
Водитель уже исчез, беззвучно затворив за собой дверь. Я ничего не услышал. Зато я хорошо слышу свои собственные шаги, направляясь к предложенному мне сиденью, скрипящему подо мной, когда я на нем располагаюсь. Куйсма Лохи тоже садится. Его худощавое лицо с мелкими чертами и голубые глаза трудно разглядеть. Позади него находится большое окно, за ним не видно ничего, кроме темноты. В стеклах множатся отражения обстановки кабинета и нас двоих, сидящих друг против друга. Все кажется каким-то искаженным, нереальным.
– Мы несколько меняем порядок нашего взаимодействия, – говорит Куйсма Лохи. – И его темпы. Что облегчает нам задачу. Меня замучили сложности коммуникации, ваша нерешительность и разногласия с братом. Мы отбрасываем альтернативные варианты моего предложения. Переходим от предложений прямо к заключению договора. Цена при этом уменьшается вдвое.
Последнюю фразу Куйсма Лохи произносит как бы между прочим, будто в ней нет ничего интересного. Это, разумеется, не так. Главная проблема во взаимоотношениях с Куйсмой Лохи с самого начала заключалась в том, что я не знаю, как много ему известно. Теперь же с определенной долей уверенности я могу предположить, что в любом случае больше, чем надо. Но, поскольку я все-таки точно не представляю себе, что он знает, мне следует вести себя так, будто моя переговорная позиция гораздо сильнее, чем на самом деле. С точки зрения теории игр, ситуация интересная. Но с практической точки зрения, если принять во внимание обнаруженного в лесном озере рецидивиста и спрятанного в крокодиле торговца аттракционами, не расстававшегося с оружием и погибшего насильственной смертью, ситуация, прямо скажем, аховая.
– А если я не…
– Не подпишете предложенный договор? – продолжает за меня Куйсма Лохи и отвечает: – Тогда следователь Осмала из криминальной полиции получит информацию о некоторых обстоятельствах, имевших место в недавнем прошлом, и это приведет к тому, что с Парком вам придется расстаться по иным причинам. Меня устраивает и такой вариант, но это медленный и хлопотный путь, не представляющий особого интереса с точки зрения финансовой выгоды.
Разумеется, Куйсма Лохи не называет вещи своими именами, но факт остается фактом – он перешел от попытки рейдерского захвата предприятия непосредственно к шантажу.
– Почему сейчас? – спрашиваю я.
Легкое движение усов. Кажется, на губах Куйсмы Лохи мелькает тень улыбки.
– Информация свежая, и отчасти в этом заслуга вашего брата, – говорит Куйсма Лохи. – Он человек увлекающийся. Но и вы заслуживаете огромной благодарности. Без вас я не смог бы до конца понять, насколько Парк приключений зависит от поставщика оборудования, вроде этой вашей «Финской игры», и его методов работы, да и, вообще, как можно повысить рентабельность подобного предприятия и сократить расходы на него. Когда эти вещи так удачно сочетаются…
Я не сразу понимаю, почему мне понадобилось так много времени, чтобы сообразить, что к чему. Видимо, я просто находился не в лучшей форме и был не в состоянии производить расчеты достаточно эффективно.
– Разумеется, – говорю я. – Вы собираетесь купить и «Финскую игру».
Губы Куйсмы Лохи растягиваются в кривой улыбке, но взгляд не меняет выражения.
– Не за те деньги, что они просят сейчас, – говорит он, подумав. – Но цену мы скорректируем. Похоже, переговоры движутся в одном направлении с нашими. Много общего в подходах, много взаимных интересов. Ваш брат и в этом отношении сильно помогает. Впрочем, не знаю, догадывается ли он об этом сам.
