Ловушка для девственницы - Картер Браун
— Но, я думаю, такой известный в мире кино человек, как вы, мистер Блюм, знает, как подступиться к Харви, не так ли?
— Я попробую, — не слишком уверенно сказал Блюм. — Но мне потребуется какое-то время, чтобы навести необходимые справки. Перезвоните-ка мне где-нибудь часа в три после полудня. Не раньше.
— Позвоню.
— О’кей! Что еще вы хотели бы знать?
— Чем занят в настоящее время Тео Альтман?
— Только что закончил очередные съемки. Думаю, у него творческая пауза либо что-нибудь вроде того.
— Будьте добры, запишите его адрес и телефон для меня.
— Что? — взревел Джордж. — Черт бы вас побрал, Рик, у вас травма правой руки, не так ли?
— Вовсе нет. Это такая же проверка, какую вы вчера устроили мне. Хочу убедиться, что вы знаете правописание.
Мой мрачный юмор, разумеется, не привел Блюма в восторг. Он с ворчанием вырвал лист из блокнота и черканул на нем пару строк.
— Собственно говоря, я сам собирался спросить, что этот тип делал в квартире Флер? — прорычал Блюм, передавая мне собственноручно написанные координаты Альтмана.
— Он сказал, что пришел туда на поминки по бывшей известной актрисе. У него, видите ли, особое чутье и дар предвидения чужих смертей.
Джордж насторожился.
— Правда, сиделка не пустила его к мисс Фалез, — продолжал я. — Он очень к ней рвался. Так сказала Арлин. Ну, а сам он велел мне вам передать, что попытка вернуть Флер Фалез в кино — абсурдна!
— Подонок! — рявкнул Джордж Блюм и так двинул стиснутым кулаком по столу, что нагая венецианка, вздрогнув, просыпала собранный пепел. — Хотел бы я знать, как он разнюхал то, о чем знали лишь двое: мы с Арлин!
— Либо вы, либо она — вы оба могли нечаянно проболтаться, не так ли?
— В секретарше Флер я уверен, почти как в самом себе, — твердо произнес Джордж. — Она ни разу за три года не давала повода усомниться…
— Хотел бы я знать, — мрачно проворчал я, — вынырнет ли мой клиент из-под толстого слоя жира? Как пообщаться с подлинным Джорджем Блюмом?
— Уверен: вы спятили, Рик!
— А вы так неумело скрываете свою неискренность, что она то и дело прорывается на поверхность. Впрочем, скорее всего, именно такого эффекта вы и добиваетесь, Блюм.
— Позвоните мне после трех, — проворчал он, не отвечая на мой выпад. Я вынужден был уйти, понимая свой проигрыш.
Большие часы в приемной показывали четверть первого. Милашка за пишущей машинкой одарила меня кокетливым взглядом и улыбнулась. Я вернул ей улыбку и решительно облокотился об стол. Мое лицо близко наклонилось к ее мордашке.
— Мы с вами родственные души, не так ли? — интригующе проговорил я.
— В каком смысле? — спросила она, не отодвигаясь.
— Мы оба хотели бы, чтобы у мистера Блюма все сложилось «о’кей»! Не так ли?
— Разумеется, мистер Холман! — серьезно кивнула она.
— Рик! — уточнил я.
— Рик! — слегка покраснев, повторила девушка. — А меня вы можете звать просто Полин.
— Знаете, Полин, я, кажется, не в состоянии обойтись без вашей помощи. Даже какой-либо ваш совет может решить многое.
— Я готова на все, Рик, — просто сказала она.
— Для начала скажите мне — ведь вы, как никто, близки Блюму и, возможно, знаете его намерения, — с какой, собственно, целью он нанял меня?
— И это все? — она удивленно вскинула выщипанные бровки.
Я смутился.
— Разумеется, нам необходим большой разговор, и не здесь, — я значительно понизил голос. — А что если мы сегодня позавтракаем вместе?
— Принято! — кивнула она. — Я освобожусь примерно в час. Где мы встретимся?
Я лихорадочно соображал, куда бы пригласить вызывающе одетую малолетку, чтобы ее просвечивающийся черный бюстгальтер не вызывал раздражения у публики. Пожалуй, какой-либо кабачок…
— Устроит ли вас кабачок «Фраскалли»? Там достаточно мило!
— Вот и прекрасно! — хихикнула Полин. — До встречи!
— Буду ждать вас за стойкой бара! — я фривольно сделал ей ручкой и, довольный собою, ушел.
Минут десять я добирался пешком до «Фраскалли», затем занял два места в баре и заказал себе большую порцию мартини. Хотелось бы разобраться до прихода соблазнительной помощницы, сообразительная она или не слишком? Умная или тупая? Наблюдательная? Хитрая? Искренняя?
Задачка содержала множество «иксов» и «игреков». Неизвестные факторы раздражали, но я отлично понимал, что математические рамки мне не помогут ее решить. Тем более, что когда-то в школе я искренне не понимал, как в загоне у фермера может оказаться, к примеру, минус пятнадцать коров.
Полин появилась ровно через полчаса. Я порадовался, что поверх прозрачной блузки она все же догадалась набросить длинный жакет с глухой застежкой. Впрочем, миниюбка под цвет жакета была так коротка, что все мужчины в баре рисковали шеи свернуть, не отрывая взглядов от длинных великолепных ног юной любовницы мистера Блюма. Милашка, разумеется, знала свои сильные стороны. Она эффектно устроилась на табурете рядом со мной. Бармен почти что нырнул под стойку, чтобы подробнее разглядеть то, что позволяла разглядеть ее юбка.
— Не хотите ли выпить, Полин? — находчиво промямлил я, ошеломленный эффектом ее появления. — Что вам заказать?
— Мартини, конечно же! Восемь к одному с лимоном.
— В вашем возрасте… — начал я.
— Как вы считаете, сколько мне лет?
— Около восемнадцати, не так ли?
— Ошибаетесь! Уже двадцать один. Но Джордж не должен об этом знать. Вы ведь не разболтаете, Рик?
— Пусть это останется нашей маленькой тайной, — я был шокирован, поднимая бокал.
Дернув пару порций и болтая о чем-то незначительном, мы заняли столик в углу. Полин, держась, как избалованный ребенок, заказала себе паштет из гусиной печенки, фазанов и блинчики. Себе я заказал говядину, подумав, кстати, что Блюм, если ему вздумается контролировать мои расходы, заметит это несоответствие в счете, включенном в отчет. Ну и пусть контролирует!
— Я все время думала о ваших словах, Рик, — повернулась ко мне Полин, как только официант принял заказ и отошел от нас. — О родственных душах, помните? Это вы, разумеется, остроумно заметили. Но то, что вы сказали раньше, пожалуй, будет точнее.
— Что именно?
— Что мы с вами оба хотели бы Джорджу добра. Я, разумеется, больше!
Я молча кивнул.
— Вы должны уже были заметить, — уверенно продолжала она, — что скрытность — странное свойство мистера Блюма. Он отвечает уклончиво даже тогда, когда это явно вредит ему самому, и тут уж ничего не поделаешь!
— Проницательность — главное свойство женщины, стремящейся сделать головокружительную карьеру! — искренне восхитился я. — А что вы можете мне сказать о Теодоре Альтмане?
— Об Истязателе? — уточнила Полин. — Только то, что слышала от папочки Блюма. Истязателем можно пугать подростков, чтобы загнать их домой по вечерам.
— Общаются ли Альтман и Блюм хоть
