Питер Устинов - Крамнэгел
Однако в этот момент Крамнэгел уже находился на борту грузового парохода «Агнес Ставромихалис», имевшего обыкновение шляться вокруг света подобно нищему бродяге, перевозя вместе с грузами из одного порта в другой грязь и ржавчину. У его флага было что-то общее со звездно-полосатым полотнищем, поэтому душа Крамнэгела откликнулась на изображенный символ, хотя на флаге красовалась всего одна звезда вместо привычного гордого созвездия. О порте приписки корабля – Монровии – Крамнэгел никогда и слыхом не слыхал, но решил, что он, должно быть, находится в Техасе, поскольку у штата Техас на флаге одна звезда. Вот ведь, суки, даже свой собственный флот заимели! И он окончательно запутался, узнав, что командует кораблем грек по имени Фемистокл Макарезос.
– Звучит вроде по-шотландски.
– Разве я похож на шотландца? – дружелюбно спросил капитан, буравя Крамнэгела маленькими, как две смородинки, глазками, разделенными тонким, как лезвие бритвы, длинным носом.
– Ну уж цену-то вы заломили точно как шотландец, это я вам верно говорю. Сколько, значит, вы хотите?
– Пятьсот долларов – наличными.
– Да вы отдаете себе отчет, что просите?
– А вы сравните эту цену со стоимостью каюты обычного рейсового лайнера.
– Где я, по-вашему, достану нужные документы?
– На берегу. Мы отплываем только через два часа, – непринужденно ответил капитан.
Колеблясь, Крамнэгел облизал губы. Макарезос улыбнулся.
– Что, некогда сбегать за ними? – спросил он.
– Все ясно. Итак, я избавляю вас от ненужной суеты, излагая вам факты, как они есть. Вам нужно лишь довериться мне. Идет?
Крамнэгел снова заерзал, похлопывая себя по карманам.
– Ну ладно, – сказал капитан, как бы предлагая положить конец шуткам и перейти на серьезный тон.
– Взвесьте сами преимущества и недостатки ситуации. У вас есть причина убраться из Англии, у меня есть возможность вас вывезти. Удобной кровати, чистой воды, съедобной пищи – этого я вам предложить не могу. Это вам может предложить рейсовый океанский лайнер. Но если у вас нет желания проходить таможенный досмотр, то лучше плыть со мной. И прошу я за это всего-навсего пятьсот долларов да еще, может, малость нетрудной работы.
– Работы? Я, значит, должен вам выложить полтысячи, да еще и работать сверх того?
– Совсем немножко. – Многозначительно пожав плечами и подняв вверх брови, капитан сумел придать своим словам оттенок иронии. – Палубу подраить, посудку помыть, здесь вытереть, там подтереть – вас от этого не убудет. Я бы и сам этим занимался, да только я ведь капитан, такое занятие не способствует укреплению авторитета в глазах команды.
– А как насчет профсоюзов? – упрямо спросил Крамнэгел.
– На этом корабле профсоюза нет.
– Нет? – откликнулся возмущенным и неверящим эхом Крамнэгел.
– Похоже, вы не привыкли плавать на не охваченных профсоюзами кораблях, – холодно заметил Макарезос. – В таком случае, если работа на корабле, где нет профорганизации, вам не по душе... другими словами, если вы смутьян, ищите себе другой корабль.
Крамнэгел мгновенно обдумал положение. И почему он вечно проявляет благочестие там, где не надо? Какое безумие заставило его ринуться через тюремный двор, подобно атакующей кавалерии, чтобы ввязаться в драку с бегущим из тюрьмы заключенным? Почему, черт возьми, из него все время лезет полицейский? Какое там – полицейский! Патриот, а не просто полицейский, патриот с возвышенным образом мысли, с чистым образом жизни, богобоязненный миссионер, действующий от имени всего человечества... что прикажете делать такому чудесному человеку, если он попал в столь грязный мир?
– В гробу я их видал, эти ваши профсоюзы, – буркнул он, пытаясь развеять впечатление о себе как о смутьяне.
Капитан улыбнулся:
– Я выразился не совсем точно, сказав, что мы не охвачены профсоюзом.
– То есть как?
– Мы принадлежим к профсоюзам Либерии, – продолжал капитан.
– Это еще что за чертовщина?
– Не имею ни малейшего представления. Итак, что же вы решили?
– Вы идете в Галвестон, штат Техас?
– Верно.
– И просите пятьсот.
Не успел капитан ответить, как в каюту ввалился какой-то азиат и пробурчал что-то на непонятном восточном языке. Поскольку европейскому уху в каждом восточном языке слышится сигнал тревоги, Крамнэгел не мог понять, звучала ли тревога в интонациях вошедшего или в его словах. Капитан же все понял и повернулся к Крамнэгелу.
– Полиция уже здесь, – кратко пояснил он. – Все ясно. Тысяча долларов.
– Тысяча...
– Я готов проявить благородство – семьсот пятьдесят. Будьте благоразумны. Мне ведь надо что-то дать и команде. Они знают, что вы здесь.
– Ах ты, грязная... – В таком случае будьте любезны следовать за мной. – И капитан резко бросил что-то односложное матросу-азиату. Перед мысленным взором Крамнэгела промелькнула стена, на которой он совсем недавно лежал, и это последнее унижение перетянуло чашу весов.
– Согласен, – прошипел он. – Семьсот пятьдесят.
Выставив матроса за порог, капитан запер дверь, вскочил на свое вращающееся кресло и снял с потолка гнилую деревянную панель, местами покрашенную светло-голубой краской, чтобы скрыть наиболее безнадежно прогнившие куски.
– Лезьте туда, – приказал он.
– Туда? – простонал Крамнэгел.
– Да мне в жизни не влезть.
– Я вас подпихну. Слышите голоса? Это полиция.
Крамнэгел мужественно влез на шаткое кресло и собрался с силами, чтобы проникнуть в дыру, однако это казалось ему столь же невозможным, как если бы парашютисту предложили вернуться обратно в люк самолета после того, как он оттуда выпрыгнул.
– Неужели у вас нет другого места?
– Не тратьте зря драгоценного времени. Мне приходится думать не только о вас, но и о своей репутации. Ну, живо, раз, два – пошел!
Крамнэгел словно пережил заново все то, что происходило с ним у стены тюрьмы, но на этот раз в присутствии свидетеля. Он повис было в воздухе, потом задергался и лишь спустя некоторое время с облегчением разлегся на деревянных балках.
– Эй, откуда это такой вонью несет?
– Из камбуза.
Сначала Крамнэгела окружала лишь тишина и смесь дурных запахов. Затем он услышал голоса и сквозь многочисленные щели увидел синие фуражки полицейских и среди них один шлем, верхушка которого чуть не царапала потолок. Полицейские осматривали каюту, затем один из них постучал фонариком по потолку.
– А там, наверху, что?
– О, это просто панели, а за ними – металлический каркас. Там всего-то места, чтобы засунуть какие-нибудь тряпки да банку с краской. Сигарету? – быстро предложил капитан.
– На службе не курим.
– Это египетские. Возьмите домой. Очень приятно выкурить такую после обеда.
– Большое спасибо.
Обзаведясь сигаретами, полицейские пошли обыскивать другие помещения. Крамнэгелу казалось, что он лежит в своем убежище уже несколько часов. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел две точечки света, немигающие и очень близко одна к другой расположенные. Потом они неторопливо приблизились к нему и оказались глазами крысы – крысы, до того насытившейся содержимым кладовой, что ноги с трудом несли массивное колышущееся туловище.
– А ну, кыш отсюда! – прошипел Крамнэгел, вдруг приревновавший к ней свое крохотное убежище. – Кыш, кыш, катись в свою нору! – Крамнэгел пытался напугать крысу, но без шума и так, чтобы все осталось только между ними. Однако производимые им звуки соответствовали, видимо, словам доверия и ласки на крысином языке, поскольку громадная тварь лишь придвинулась ближе, радостно и озорно посапывая. Крамнэгела передернуло от ужаса, он почувствовал, как волосы у него встают дыбом. Но грохот якорных цепей отвлек крысу от активного продолжения нового знакомства, она отвернулась от Крамнэгела и улеглась, чтобы восстановить силы, похожая на огромную подушечку для иголок. Грохот цепей сопровождался выкриками матросов, плеском воды и стонами пытающихся включиться механизмов. Затем приливная волна выхлопных газов от дизелей облаком окутала и Крамнэгела и крысу, которая поспешно удалилась в темноту, что-то ворча высоким, скрипучим голосом диккенсовского персонажа.
Крамнэгел увидел, что капитан вернулся в каюту, и постучал по незакрепленной панели.
– Мне уже можно спускаться? – осторожно спросил он.
Капитан с усмешкой посмотрел вверх.
– А в чем дело? Разве вам не нравятся ваши покои?
– Мои покои? – Крамнэгел отодвинул панель. – Это мои покои? – спросил он гневно. – За семьсот пятьдесят долларов это мои покои?
– Вполне могли бы быть вашими, если бы вы не пожаловались.
Ну и тип! И шутки у него какие-то дурацкие.
– А вы знаете, что у вас здесь водится крыса?
– И не одна. Вы какую видели? Такую здоровущую?
