Джек Кертис - Банджо
- Сэр, я не... я совсем... - Голос лифтера дрожал.
- Слушать ты умеешь, а говорить ты тоже можешь? Стучишь?
- Нет, нет, что вы, сэр! Я - никогда...
- Я раньше тебя никогда не видел. А где наш обычный лифтер?
- Он заболел! Но ему не хотелось терять такую хорошую работу, и он попросил меня подменить его. Он муж моей сестры, у него четверо детей. Знаете, сэр, сейчас очень трудно найти работу...
Гэс вернул пистолет в кобуру. Он уже пожалел, что повел себя так. Но он чувствовал, что что-то не в порядке, хотя и не мог определить, что именно. Он вытащил из кармана деньги и засунул купюру в дрожащую руку лифтера.
- Никто ничего обо мне не должен знать, понятно?
- Не сомневайтесь, сэр, я никому ничего не скажу, - сказал лифтер, слегка заикаясь.
Гэсу поведение этого человека не нравилось все больше. Ему казалось, что лифтер плохо играет свою роль; инстинкт говорил ему, что его обманывают, но пока он не мог ничего с этим поделать. Бесси была уже напугана и явно нервничала.
Гэс в упор посмотрел в налитые кровью глаза лифтера.
- Если ты чего-то задумал, поверь мне, лучше для тебя будет, если ты откажешься от своей игры. И считай, что тебе повезло. Обычно я стреляю без предупреждения.
Гэсу показалось, что в глазах лифтера затаилась ненависть и решимость не отступать от задуманного.
Двери лифта закрылись. Гэс и Бесси прошли по небольшому коридору, застеленному ковром, и подошли к двери из орехового дерева.
- А чего это ты набросился на этого лифтера? - спросила Бесси, когда они вошли в большую гостиную.
- Мне показалось, что я расслышал раскаты грома, - сказал Гэс, снимая шляпу. - Я всем нутром чувствую - что-то зреет. Я всегда чувствовал, когда работал на ферме, что приближается гроза. Такое странное чувство. Чувство приближающейся опасности. Старик тоже обеспокоен.
- Гэс, дорогой, я тебя люблю, - сказала Бесси хрипловатым, но ласковым голосом. Она прильнула к нему и поцеловала его. Поцелуй был долгим и страстным. Гэс чувствовал, как вибрировало ее тело.
- Хочешь выпить? А может быть, хочешь порцию? - спросил Гэс.
- Нет, не хочу.
Бесси, открыв стеклянные двери, вошла в зимний сад. Зазвонил телефон. Звонил Фитцджеральд. Его тоже мучило ощущение приближающейся грозной опасности.
- Да, - подтвердил Фитцджеральд, - меня тоже что-то беспокоит. Мы можем отправиться на охоту прямо сейчас, а можем на время залечь на дно и потом нанести неожиданный удар.
- А вы знаете, по кому наносить этот удар?
- Мне только что сообщили, что Мики Зирп, Джо Винтергрин, Марти Лэнски, Фрэнки Мэдиген; Пузо Гатт, Прыткий Лукези и еще один... как его... а, Горилла Бонзо! - сегодня утром прибыли из Чикаго.
- А где они сейчас? - спросил Гэс, чувствуя, как внутри у него все сжимается.
- Я бы это тоже хотел знать. Я посадил на них все свои хвосты, но они сумели уйти от них и исчезнуть... Гэс, - тон голоса Фитцджеральда изменился, - будь очень осторожен.
- Знаете, я думаю, что они охотятся за вами, а не за мной. Я еще слишком зелен. Может, мне все это время быть рядом с вами? На всякий случай, а?
- Гэс, - сказал Фитцджеральд после очень небольшой паузы; голос его был твердым, и в нем совершенно не слышалось страха, - Гэс, если со мной что-то случится, ты немедленно занимаешь мое кресло. Немедленно! А я сейчас попытаюсь выяснить, где они все. Если я что-то узнаю, немедленно позвоню тебе и остальным нашим людям. Ты же, в случае чего, должен вести себя так, будто у тебя на руках все козыри.
- Не беспокойтесь, сэр, я не подведу, - сказал Гэс. Он восхищался мужеством этого человека, который жил под угрозой смерти столько лет - и ни разу не сник, не поддался страху. - До свиданья, сэр.
Серый, скучный день незаметно превращался в прохладный вечер. Но глядя на Бесси, стоящую на террасе, Гэс почувствовал прилив бодрости и радости.
Через дорогу возвышалась гостиница "Мюльбах"; вдалеке виднелись массивные здания боен и огромные элеваторы, переполненные дешевым зерном. Через город змеей вилась река Миссури, унося свои воды дальше на юг, туда, где она впадала в Миссисипи.
Этот ранний прохладный февральский вечер был на удивление хорош. В воздухе пахло свежевыпавшим снегом и дымом, но чувствовалось, что весна уже близко - она придет неожиданно; не успеешь оглянуться - а она здесь.
- Так замечательно, Гэс, - сказала Бесси после долгого молчания. Смотришь на это все, дышишь этим воздухом - и будто вино пьешь...
- Жаль, что над этим всем мы не властны, - отозвался Гэс. - Можем лишь глядеть. А изменить ничего не можем.
- Ну и что? Так уж устроено. Но пойдем - я не люблю смотреть на закат солнца.
Он приготовил коктейли, а Бесси бродила по огромной квартире и время от времени восторженно восклицала:
- Боже мой, золотые краны!.. Ой, ты только посмотри - вот так кровать!.. Какие удобные кресла... Нет, но лучше всего - кровать! фантастика!
Гэс рассмеялся и пошел в спальню, где Бесси восхищалась ложем невероятных размеров.
- Ты, наверно, этому не поверишь, но после тебя я ни с кем из мужчин не была. А ведь прошло столько времени!
- Я тоже ни с кем не был, - сказал Гэс, - и я верю тебе, потому что я люблю тебя. Ты для меня - вроде как часть меня самого.
Они лежали на шелковых простынях, которыми была застлана огромная овальная кровать. На белом фоне ее тело отливало цветом древней бронзы; ее руки и длинные ноги были раскинуты в позе полного расслабления; Гэс в восхищении смотрел на ее крутые бедра, плотный, круглый живот, высокие, упругие груди. Бесси повернулась на бок, провела рукой по его телу, по его мускулистым рукам, широким плечам. Золотисто-белое и дымчато-огненное. Она считала его шрамы. Ей было немножко грустно и больно за Гэса, но она скрывала свои чувства за притворным подтруниванием.
- Мистер Красавец, я уже насчитала тридцать семь!
- А что будет, когда я наберу достаточное количество очков? - спросил Гэс, улыбаясь.
- Приз.
- Тогда это должен быть особый приз.
- А ты не думал о том, чтобы носить пуленепробиваемый жилет? спросила Бесси, придвигаясь к Гэсу еще ближе, отдавая ему жар своего тела.
Она, мурлыча как кошка, продолжала свои подсчеты; она была похожа на девочку, подсчитывающую свои фантики; она целовала каждый шрам, он чувствовал горячий язык на своей коже; она ласкала его грудь, заросшую волосами, его мускулистый живот...
- Теперь насчитала шестьдесят девять, - прошептала она. Чуть приподнявшись на локте, она смотрела на него и улыбалась загадочной Улыбкой.
- Бесси, о Бесси, о Бесси, - сказал Гэс, будто вздохнул. Позже, много позже он первый нарушил тишину.
- Бесси, выходи за меня замуж.
- Нет, мистер Красавец, нет, сэр, ни за что. Разве нам плохо сейчас? Пойти в церковь - значит все испортить.
- Я боюсь за тебя, Бесси. Я не могу тебя защитить так, как мне этого хочется.
- Защищать меня не нужно.
Она сползла к краю кровати и включила радиоприемник. Передавали джазовую программу: Пола Уитмэна, Кинга Оливера, Альвино Рея.
- Ты знаешь, - сказала она в темноте, - я снова села на листик.
- Знаю, - тихо сказал Гэс.
- А тебя это что, не беспокоит?
- Ты самая красивая женщина в мире.
- И ко всему прочему, это стоит много денег.
- Я могу покупать тебе порошок оптом. - Он улыбнулся в темноте.
- Гэс, ты просто чудо! Но почему ты так обо мне заботишься? И почему ты мне ничего не рассказываешь... о том, что с тобой было?
- Бесси, я мог бы тебе столько рассказать... Я мог бы тебе рассказать о Перли, о Коули, о Чарли, о Хесусуе, о Вилли, о Роки... но все это очень печально. Нам с тобой очень повезло. У тебя есть я, а у меня есть ты.
По радио передавали композицию джаз-блюза.
- Послушай, - сказала Бесси.
- Что послушать? - спросил Гэс сквозь сон.
- Музыку послушай. Это для тебя, - сказала она. И он услышал ее голос, вырывающийся из радиоприемника - Бесси пела в сопровождении большого оркестра.
Я люблю его, он меня тик восхищает,
Но этого он никогда не узнает...
- Это действительно ты поешь? - спросил Гэс, с которого тут же слетел сон. - Правда ты?
- Это я, я, и я пою специально для тебя, мистер Красавец! А теперь вот слушаю, и хочется плакать.
- А я и не знал, что ты записывала пластинки.
- Еще сколько! Мне кажется, у меня неплохо получается. Ты, наверное, единственный, кто этого не знает.
- Тшш, дай мне послушать. Я тысячу лет не слушал, как ты поешь блюзы.
У Бесси был сильный голос, и она использовала его силу очень умело песня наполнялась живым дыханием жизни.
Когда песня закончилась, ведущий сказал:
- Для вас пела Бесси Криспус, наша соловушка из Канзас-Сити. Исключительная девушка, кстати! Сплошные гардении. Хочу напомнить нашим слушателям, что ее пригласили дать концерт в Карнеги-Холл, а Карнеги-Холл, леди и джентльмены, располагается не где-нибудь, а в самом Нью-Йорке!
Гэс в изумлении уставился на Бесси.
- Ты знаешь, Бесси, я все же, наверное, единственный, кто не очень удивлен. Я всегда знал, что в пении тебе нет равных. Но однако Карнеги-Холл! Там же обычно играют симфонические оркестры!
