Темный остров - Дэниел Обри
Фрейя постепенно осознавала окружающую реальность, словно выходила из транса. Рев моря, порывы ветра. Холод, пробирающий до костей, и дрожь, сотрясающую тело. Она не могла оставаться здесь ни секунды дольше.
И бросилась бежать.
33
Фрейя заблокировала двери машины и поехала обратно по грунтовой дороге гораздо быстрее, чем позволяло покрытие.
Комок беспокойства разросся у нее в животе, как опухоль, и не исчез, даже когда земля под колесами сменилась асфальтом, Фрейя выехала на главную дорогу и наконец смогла разогнаться. Сердце забилось ровнее только после того, как она преодолела последний из Барьеров Черчилля и вернулась на Мейнленд, в мир уличных фонарей, домов и снующих автомобилей.
И тогда беспокойство уступило место возбуждению.
Освободившись от гнетущего страха, мысли заполонили мозг. Знал ли Скотт, что она найдет в том доме? Намеренно ли отправил ее туда, чтобы она увидела это своими глазами? Слишком ошеломленная, чтобы сложить все воедино, она хотела задать ему множество вопросов, но не могла. Телефон вышел из строя. Ей нужно было добраться домой, зарядить его, а затем выяснить, что происходит. И молить Бога, чтобы фотография сохранилась, прежде чем сдохла батарея.
Подъезжая к дому, она увидела теплое сияние рождественских огоньков в окне гостиной, и возбуждение улеглось, вытесненное знакомым чувством вины.
– Это ты? – окликнул ее Том, когда она открыла входную дверь. Все как обычно.
Луна бросилась к ней через прихожую. Но, вместо того чтобы завалиться на спину и подставить живот для поглаживания, собака резко остановилась и обнюхала ее. Она осторожно приблизилась к Фрейе, опустив голову и хвост, и принялась облизывать ей ногу.
– Получила мое сообщение? – услышала она голос Тома. – Надеюсь, ты принесла нам что-нибудь вкусненькое для…
Том замолк, когда вышел из гостиной и увидел ее. С приоткрытым ртом он уставился на ее лицо, затем его взгляд скользнул по ее ногам, оценивая ущерб. Фрейя хотела что-то сказать, объяснить, но слишком много мыслей и чувств одновременно заполнили ее разум, не давая ей произнести ни слова.
Том подошел к ней, убрал прядь волос с ее лба и нахмурился, увидев что-то – должно быть, царапину или порез, полученные при падении в темноте. Его рука подрагивала. Он посмотрел вниз, и Фрейя проследила за его взглядом, теперь прикованным к Луне, которая лихорадочно слизывала струйку крови, просачивающуюся сквозь джинсы на левом колене. Несколько капель попало на ботинок. Она оттолкнула Луну, но собака тут же вернулась.
– Что случилось? – спросил он.
Фрейя услышала дрожь в его голосе. Будь это кто-нибудь другой, а не Том, она, возможно, и не обратила бы внимания. Она обвила его руками, крепко прижала к себе, уткнулась лицом ему в грудь. Услышала, как он принюхивается к ее волосам, пропахшим дымом. Она закрыла глаза, желая, чтобы это поскорее закончилось, чтобы он не давил на нее. Чтобы они просто легли спать и проснулись утром как ни в чем не бывало. Но Том первым разорвал объятия. Отстранился, посмотрел ей в глаза. Фрейя знала, что так он умоляет рассказать ему все, не заставляя снова просить об этом.
Она и сама хотела рассказать. Очень хотела.
– Фрейя, что…
– Я не хочу говорить об этом.
Она протиснулась мимо мужа, сняла пальто, повесила его на вешалку и побежала в ванную. Глаза щипало от дыма, и она не могла думать ни о чем другом. Ей нужно было сменить контактные линзы и умыться. Том последовал за ней по коридору. Он остался в дверях, пока она стояла у раковины, время от времени поглядывая на него в зеркало. Ее лицо испещряли черные полосы грязи, а царапина на лбу выглядела намного хуже, чем казалась на ощупь. Это был скорее порез, чем ссадина, и кровь запеклась в волосах.
– Я не понимаю, – продолжил Том. – Ты сказала, что собираешься встретиться с источником. Это он… это его рук дело?
Она закрыла глаза и тряхнула головой.
– Я упала.
– Упала? Фрейя, перестань, у тебя лицо и нога изрезаны в клочья, от тебя несет… чем это? Жженой резиной?
Она не ответила.
– Почему ты не разговариваешь со мной? Ты меня пугаешь.
В последнее время его все пугало. Она крепко зажмурилась, когда чувство вины скрутило ее изнутри при этой мысли. «Почему его все пугает, Фрейя? Что ты такого сделала?» Ей не хотелось говорить об этом, потому что пришлось бы солгать, а она устала от вранья. Раньше Том был единственным во всем мире, кому ей никогда не приходилось лгать, а теперь…
Если бы она сказала ему, что этим вечером побывала в каком-то заброшенном доме по наводке совершенно незнакомого человека, он бы запаниковал, поскольку все еще верил, что менее года назад кто-то пытался ее убить. С февраля он всячески оберегал ее, обращался с ней как с бесценной хрупкой вазой, и это сводило ее с ума. Он бросил своих друзей, уволился с работы, переехал сюда, и все напрасно. И, что еще хуже, виновата во всем она. Ведь это она предпочла солгать.
Это был он, не так ли? Дэмиен Барбер.
Ей пришлось согласиться. Не могла же она сказать ему, что сама ринулась наперерез потоку машин. На самом деле она не хотела умирать – по крайней мере, ей так казалось, – просто хотела, чтобы весь этот шум, весь этот свет и все плохие мысли ушли прочь. Всего на мгновение. Дело было не только в редакторах и чертовом Дэмиене Барбере, ее доконало все вместе. Хотелось, чтобы на секунду-другую исчезло мучительное чувство разочарования оттого, что ее никто не понимает и она никогда не знает, почему люди принимают глупые решения, от чистой и абсолютно отчаянной беспомощности жертвы. Она попала в ловушку разума, которая не позволяет «просто отпустить ситуацию». Ей нужно было сделать перерыв, отдохнуть от жизни, в которой по неведомой причине она будто говорила с окружающими на чужом языке. Фрейя хотела отдохнуть от самой себя. И тогда она закрыла глаза и шагнула навстречу свету фар, словно в объятия старого друга.
Но она никогда и ни за что не скажет этого Тому. Ее откровения лишь напугают его еще больше. Он бы не понял или, возможно, даже принял бы это на свой счет и решил уйти от нее, чего она бы не перенесла. И, как только ложь вскроется, обратного пути уже не будет. Том умолял ее сообщить в полицию, и она сознательно ввела всех в заблуждение, запустив расследование мнимого покушения на убийство, только ради того, чтобы не пришлось
