Призраки затонувшего города - Елена Владиславовна Асатурова
– Интересный поворот, однако. Что ж, продолжайте разрабатывать эту версию. У вас такое удивленное лицо. Вы думали, что я противник переквалификации несчастных случаев? Статистику это, конечно, часто портит. Но обычно я полагаюсь на чутье профессиональных сыщиков. А вас мне именно так отрекомендовал полковник Чудаков. Держите справку из Управления, там есть все контакты. Коллеги просили нас пока просто принять это к сведению. Они проводят проверку и не хотят раньше времени делать выводы или спугнуть расхитителей. Но связь стоит поддерживать, можем быть полезны друг другу.
– Так точно. Взаимовыручка!
– А вы молодец, Савельев, схватываете на лету. Идите работайте! Да, и скажите юноше из вашего отделения, пусть сходит к парикмахеру. Устав надо блюсти…
– Что я могу поделать, если у меня такие непослушные волосы? – Курочкин пытался пятерней соорудить подобие приличной прически, заглядывая мне через плечо в справку из областного управления. – Налысо, что ли, подстричься? Ха, прямо Бонни и Клайд!
– Да уж, муж ворует деньги в клинике, жена травит тех, кто ей не нравится. Веселая семейка.
– А помните, у Агаты Кристи есть такой рассказ? Кажется, «Убить легко» называется. Там тоже дамочка убивала всех, кто ей чем-то насолил.
– Пока это только наши догадки, Слава, а на одних предположениях мы доказательственной базы не построим. Хотя согласен, странные совпадения, но как-то все не складывается. Вот смотри, аноним, приславший заявление, приложил к нему документы, подтверждающие схему вывода денег со счетов клиники, якобы для закупки оборудования. И выписки с офшорных счетов. Допустим, Круглов мошенник. Но какое отношение это имеет к делу о краже картины? Никакого. Если вор Полежаев, то куда он успел спрятать портрет до своей гибели? Никаких версий о сообщнике у нас нет, если только не он его отравил. Тогда получается, Ирина – сообщница рыбака и ограбила собственного мужа? А потом избавилась от подельника?
– Абсурд. Кроме того, мы точно знаем, что она все это время не покидала Леськово. И зачем ей вообще эта картина, если она и так висела в ее доме? Только если насолить мужу, которому она дорога? – Курочкин удрученно вздохнул: – Тупик.
– Мне кажется, мы что-то упускаем, какую-то деталь. Так бывает. Обман зрения. Иногда что-то важное у нас перед глазами, а мы не видим. Ты бери материалы по отравлениям, а я по краже. Будем внимательно перечитывать и отмечать все странности и нестыковки. Потом сравним и посмотрим, есть ли совпадения. – Я взглянул на часы. – Сейчас полдень. Работаем до пяти. Потом поедем в Леськово. Позвони Сидорчуку, пусть там аккуратно присмотрит за Ириной. Если увидит, что она куда-то несет свое молоко, пусть задерживает под любым предлогом.
– Понял. А как же обед, товарищ майор?
– Сгоняешь за бутербродами в буфет, много есть вредно…
К концу рабочего дня у нас в глазах рябило от перелопаченных материалов, написанных заметок, нарисованных таблиц, пересмотренных фотографий.
– Так, Анатолич, подытожим то, на что мы оба обратили внимание. – Курочкин утроился на краю стола и взглянул в свои записи. – Во-первых, скорее всего, Полежаев знал Кругловых не просто как новых жителей деревни и покупателей рыбы, хотя последние это почему-то отрицают. Во-вторых, все, кто был в гостях на той вечеринке, ночью крепко спали. Кроме Киры Деминой, которая не пила за ужином алкоголь. Предположим, что в него было добавлено снотворное. Но кем? Вором? Но это никак не может быть Полежаев. Значит, кто-то из хозяев или гостей? А вот девушка Даша вино почти не пила, судя по протоколу вскрытия. И могла ночью и из отеля уйти, и что-то или кого-то видеть. Допустим, она стала свидетелем того, как Полежаев ворует картину. И что, стала его шантажировать, требовать деньги? Но откуда у рыбака деньги, да и отравить ее он не мог, так как уже сам был мертв. Вывод – у него все-таки был сообщник или сообщница. Именно от него Дарья предполагала получить вознаграждение. А вдруг это Ирина? Может, у нее были отношения с Полежаевым?
– Нет, Слав, отношения у Ирины с другим мужчиной. – Пришлось рассказать помощнику о сцене в беседке.
– Значит, они вообще втроем орудовали!
– Ты думаешь, Круглова сколотила банду из соседа-рыбака и молодого любовника, чтобы украсть у собственного мужа портрет его бабки? А потом стала устранять сообщников? Какая-то дикая версия. Прудников поднимет нас на смех.
– Но молоко-то у нее отравленное. Значит, Ирина к этому причастна. Надо брать ее, товарищ майор, пока кто-то еще не помер. Я вот думаю: что, если Иван Полежаев вообще ни при чем, а картину украл Запольский? Или вообще Круглова ему сама ее отдала? Хотела мужу насолить. Женщины, они ведь такие мстительные.
– Смотрю, ты стал очень хорошо разбираться в женских характерах? Давно ли? Кстати, с той хохотушкой из экспертного отдела ты все еще встречаешься?
– Это вообще не имеет никакого отношения к делу, – обиженно фыркнул Славка. – Мы остались друзьями, если вам так интересно. Ладно, давайте уже собираться, поедем в Леськово. Чует мое сердце, надо задерживать Круглову.
– Вот заладил одно и то же. Сидорчук не звонит, значит, все в порядке.
– А у вас что-то вообще сегодня телефон весь день молчит. Странно как-то.
Действительно, непривычно – ни одного звонка. Оказалось, что у моего смартфона села батарейка, а я и не заметил. Пришлось искать зарядку и ждать, когда на экране появится хотя бы пара делений. Телефон тут же завибрировал, сообщения посыпались одно за другим.
Но все они не имели значения, кроме нескольких СМС от Киры:
«Игорь, у меня есть новости, думаю, тебе стоит приехать»
«Срочно приезжай!»
«Ау, ты что не отвечаешь?»
И фото черной записной книжки с ручкой на пружинке. Точно такой, какая была у Ивана Полежаева.
Не надо быть провидцем, чтобы понять: Кира опять во что-то ввязалась.
В Леськово мы мчались на максимальной скорости, которую я мог выжать из своей старушки. Всю дорогу мы пытались дозвониться до Киры, но ее телефон не отвечал. Дверь в дом была распахнута. В комнате все было перевернуто: на полу валялся мольберт, кисти, тюбики, какие-то осколки. Скатерть со стола была сдернута, и на белой ткани темнели пятна то ли крови, то ли краски. Ни портрета, который рисовала Кира, ни ее самой нигде не было. Не нашли мы и записную книжку с
