Галина Романова - Игры в личную жизнь
Он с силой отшвырнул меня к противоположной стене, но тут же опомнился и испуганно поймал за руку, наверное, чтобы я не упала и не ударилась. Что-то даже похожее на извинение успел пробурчать, прежде чем справился с замком и успел открыть дверь.
– Заходи! – властно приказал Васька и включил свет. – Заходи...
Конечно же, там не было ни Славки, ни Вики. Обычная кладовка, какие бывают в каждом доме. Полки, забитые старыми газетами и журналами. Пустые банки. Какая-то промасленная ветошь в большом эмалированном ведре. Старый велосипед висел почти под потолком. Насос, спущенный резиновый мячик и прочий хлам, место которому было на свалке.
– Ну? – Лукашин больше не смотрел на меня, оскорбленно таращась куда-то в потолок. – Что еще желаешь узнать? Имеются еще какие-нибудь подозрения?
– Зачем же было вешать такой огромный замок на эту дверь? А подозрения у меня имеются, Вася... – Я подошла к ведру, поддела носком туфли промасленную тряпку и швырнула ее к его ногам со словами: – Убей меня, если здесь нет тайника с оружием, Лукашин!
Я не была провидцем. Любой другой человек, плохо знающий Ваську, в этой ветоши углядел бы что-нибудь другое, вполне безобидное. То, что этим тряпьем протирается автомобильный двигатель, например. Но все дело было в том, что Лукашин не любил возни с моторами. Это была не его стезя и не его хобби. К тому же подобные вещи уместнее держать в гараже, где эти самые машины обычно ремонтируются и доводятся до блеска. К чему держать промасленные тряпки в чулане, да еще запирать их на замок?
– Ну же, Васька! Постарайся убедить меня в том, что я ошибаюсь.
Он не стал отвечать, а высоко задрав руки, потянул за одну из полок. Та подалась, а вместе с ней поехала в сторону вся стена. Жалобно тренькнул велосипедный звонок. Шуршащим водопадом посыпались с полок старые, пожелтевшие от времени газеты. Возмущенно звякнули пустые банки. Но все эти неудобства стоили того зрелища, что открылось моим глазам.
– Боже мой! С ума сойти! – всплеснув руками, я оказалась перед глубокой стенной нишей и изумленно рассматривала оружейный склад, принадлежащий моему другу детства. – Лукашин! Это же как в кино про Терминатора! Не хватает только гранатомета! Зачем тебе все это? Ты что, воевать собрался?!
– Собрался, – недовольно буркнул Васька, и стена с полками медленно вернулась обратно, закрыв собой аккуратные стеллажи с оружейным арсеналом. – Тебе-то что?
– Не груби мне, – попросила я примирительно, мгновенно устыдившись, что обвинила его во всех смертных грехах. – Лучше объясни все толком. И все же... ответь мне: почему ты не спросил у меня про Славку?
– Идем наверх. – Он вышел из чулана, запер дверь на огромный замок, что уже не казалось мне странным, и, с трудом переставляя ноги, полез наверх по лестнице на второй этаж. – Тебе надо привести себя в порядок и переодеться. А то выглядишь как пугало.
Обижаться смысла не было. Я и на самом деле выглядела так себе. Юбка после того, как провалялась ночь на полу, измялась. Волосы всклокоченные. Глаза после вчерашних слез и почти бессонной ночи припухли и покраснели. К тому же нервозность никогда не способствовала тому, чтобы я хорошо выглядела.
Я заперлась в душевой и, приткнув пакет с одеждой на крохотном стульчике, встала под воду. Из красивой лейки под потолком лилась еле теплая водица, стекая по моему телу редкими скупыми струями. Ладно, и так сойдет. К тому же то, что Лукашин остался по ту сторону двери, добавляло мне настроения. Мне представилась неплохая возможность проанализировать все, что произошло за последние десять минут, и к тому же не быть при этом объектом его пристального наблюдения.
Детей в доме нет, а я так надеялась... Вчера мне почти удалось успокоить себя на этот счет, хотя объяснения факту их присутствия в его доме у меня не нашлось. Но одна мысль о том, что они где-то здесь, рядом, делала меня много счастливее... Итак, ребят здесь нет. Зато имеется целый склад боеприпасов, которые запросто могут в умелых руках разнести полгорода.
Лукашин сказал, что собрался воевать. С кем? Со своим другом? Или кем он Ваське приходится... Значит, он все же созрел для решительных действий, хотя сержант убеждал меня в обратном. И говорил, что Вася Шустрый изо всех сил старается разрядить обстановку. Так... Что еще у нас имеется? Странный охранник, который все время по делу и без дела молотит руками по воздуху. И который приблизительно одного роста с красавцем Арсением, что был у меня на подозрении все последнее время. И который, возможно... Возможно, я говорю, потому что это может быть простым дурацким совпадением... Который, возможно, шарахнул чугунного красавца, подвешенного на шнурке к абажуру в моей прихожей. И который потом стоял и ждал, пока мы с Настей поднимемся в лифте. Ждал и курил на лестнице. Арсений не курил, во всяком случае, при мне. Этот тип сегодня зачем-то выходил на крыльцо. Уж не покурить ли? Следовало бы выяснить...
Если предположить, что этот малый был у меня в квартире и перевернул все там вверх дном, затем покалечил Настю, следом – оператора в студийной мастерской, то... что это может означать?
– Да все, что угодно! – горестно прошептала я, чувствуя, как голова потихоньку наливается свинцовой тяжестью и начинает препротивно давить в затылке и щипать глаза.
Это может означать, что Лукашин намеренно вытащил меня сюда, похитив моих детей. Но он утверждает обратное...
Это может также означать, что Лукашина самого водят за нос. И этот шустрый волейболист из школьной сборной может быть человеком его врага...
И это, черт возьми, может быть простым совпадением! И может оказаться так, что ни Лукашин, ни его человек здесь вообще ни при чем. А просто я вклинилась в их жизнь со своими бедами, войдя как ледокол в самую толщу их проблем и завязнув в них по самую корму. И теперь, запутавшись, ищу какое-нибудь устраивающее меня объяснение.
Объяснения, сколько я ни ломала голову, стоя в крупных мурашках под прохладной водой, так и не находилось. Как не было и мотива...
Вот! Я совсем забыла об этом главном условии всех любителей сыска. Должен же быть мотив! Непременно должен быть мотив, который объяснял бы мое здесь присутствие, а следом – похищение моего сына и невестки и всего остального хаоса...
– Сашка-букашка, ты чего там застряла? – Лукашин нетерпеливо подергал дверь. – Вода же прохладная, замерзнешь!
Я и в самом деле промерзла и поэтому поспешила вытереться насухо и одеться в то, что он мне приготовил.
Предметы туалета, скажу честно, меня сразили наповал. Тесные до неприличия трикотажные шорты ярко-малиновой окраски. Белый топик, в котором я с трудом разместила свою грудь и который еле-еле укрывал мой живот. Белые махровые носочки с малиновой резинкой и какой-то немыслимой надписью под ней. И дешевые джинсовые тапочки на резиновой подошве.
– Лукашин, что это? – я вышла из душевой и предстала перед Васькой во всей своей тридцатидевятилетней красе, втиснутой в полудетский наряд. – Ты что, свихнулся?
– Сашка-букашка, ты просто прелесть! – Он довольно заржал и чуть было не шлепнул меня по заднице, но я вовремя увернулась. – В жизни не определишь, сколько тебе лет! Девочка, да и только!
Он нарядил меня в этот полудетский наряд не просто так, это было очевидно. И был очень доволен эффектом. Оставалось выяснить, для чего ему это?
– Я должна буду куда-то отправиться в этом, так?
– Да, Сашок, так. Давай позавтракаем сначала, а потом я тебе все расскажу.
– Не хочу я есть, – попыталась я было закапризничать, но перечить Лукашину – это все равно что орать в пустоту.
Слушать возражения он не стал и стащил меня вниз по лестнице на первый этаж. Силой усадил за стол в кухне и начал валить мне на тарелку все подряд. Огромные куски ноздреватого омлета. Крупно накромсанные помидоры и горячие дымящиеся сосиски.
Мне приходилось впихивать в себя еду через великую силу, поскольку я по утрам не ела вообще никогда. Аппетит у меня обычно просыпался ближе к одиннадцати. А сейчас на часах еще не было и семи...
– А где твой доблестный охранник? – поинтересовалась я, заинтересованно разглядывая огромный кусок помидора, намереваясь подбросить его Лукашину в тарелку, когда тот зазевается. – Он что же, не завтракает?
– Курит, наверное, – с набитым ртом пробубнил Васька. – Сколько пытался бросить, бесполезно...
«Ага!» – чуть было не вырвалось у меня. Это уже второй факт, свидетельствующий не в пользу парня. А заодно, возможно, и Лукашина. Стало быть, мы все же курим. Ну, ну...
– Все, больше ничего не буду! – Я решительно отодвинула от себя едва тронутый завтрак. – Кофе выпью, если подадут. Есть больше ничего не стану, так и знай! И вообще, Лукашин, вопрос о Славке был тобою очень удачно опущен. Почему ты не спросил у меня о его внешности? Ты его где-то видел? Или был знаком ранее? Отвечай и не ухмыляйся так противно!