Джесси Келлерман - Зной
Неоновая вывеска сообщала по-испански, что при мотеле имеется ПЛАВАТЕЛЬНЫЙ БАССЕЙН, — формулировка, подумала Глория, в рассуждении бизнеса более разумная, чем простое и честное БОЛЬШАЯ ГРЯЗНАЯ ЯМА. Как и многое в этих местах, бассейн был достроен ровно до половины. Г-образный мотель огибал его, точно храм лености. На фронтоне мотеля болталась над балконом второго этажа голая электрическая лампочка, обращенная ночными бабочками в предмет паломничества. Номера Глория и Карлос получили соседние, на расстоянии двух дверей от общей ванной комнаты, в которую они и направились, чтобы омыть его раны.
— Похоже, он перстень носит, — сказал Карлос.
Глория промокнула его бровь, Карлос поморщился.
— Простите, — сказала она.
— Вы все делаете правильно. Если бы не вы, болело бы сильнее.
Он сидел на унитазе, придерживая рукой прислоненный к бедру шезлонг, между пальцами другой дымилась сигарета.
— Я боюсь, как бы заражения не случилось, — сказала Глория.
— Где, здесь? Да это место — просто дворец. Тут можно хирургические операции проводить.
Он пристукнул пальцем по кучке лежавших на краю раковины окровавленных бумажных салфеток. Фаянсовая раковина заросла черным налетом. В грязном зеркале лица Глории и Карлоса казались смуглее. Обрабатывая порез, она думала, что, наверное, им все же следовало поехать в больницу.
— Тут гораздо чище, чем на кухне моей бабушки, — сказал Карлос.
Глория стерла влажной салфеткой кровь с его носа.
— Не клевещите на бабушку, — сказала она.
Мусорной корзины в уборной не имелось, и они забрали салфетки с собой, в номер Карлоса. Глорию так и подмывало побросать их там на пол. Несколько красочных пятен, думала она, могли бы создать в этой унылой норе праздничную атмосферу.
В норе имелись: кровать, достаточно широкая для одного человека, и наполненный песком одинокий мужской полуботинок, накрывавший мышиный лаз. Глория велела Карлосу придерживать края пореза сведенными и пообещала:
— Я сейчас вернусь.
При ее появлении в вестибюле ночной портье оживился. И снова вынул наушник из уха.
— Позвольте, я сам догадаюсь, — попросил он, — вы хотите получить другой номер.
Глория оперлась локтями о стойку.
— Мне нужна слесарная ножовка, — сказала она, — и немного йода.
Она понаблюдала за тем, как молодой человек силится соединить одно с другим в нечто осмысленное и отступает перед сложностью этой задачи. В конце концов портье, пожав плечами, повернулся к задней двери:
— Мама!
Из двери вышла краснолицая до лиловости старуха во фланелевом халате. Испещренные пятнышками лодыжки и мясистые складки на предплечьях большого сходства с ее долговязым сыном старухе не придавали, — правда, когда она спросила: «Чего тебе?» — обнаружилось, что верхнего правого клыка нет и у нее. По-видимому, и ей, и ее сыну довелось подраться с одним и тем же забиякой.
— Йод у нас есть?
— Зачем тебе йод?
— Мой друг порезал лицо, — сказала Глория.
— Во время бритья?
Конечно, почему бы и нет.
— Да.
— Чего это он на ночь глядя бриться надумал? — поинтересовалась старуха.
Глория немедленно пожалела, что предоставила ей тему для дружеской беседы.
— Да у него волосы густые и растут быстро, вот он и бреется по три раза на дню. Иногда и по четыре.
Старуха посмотрела на сына:
— А ты вообще не бреешься.
Сын смущенно поежился:
— Йод, мама.
— Нет у нас йоду, — прокаркала старуха и пошла к задней двери. А перед тем, как захлопнуть ее за собой, сказала: — Посоветуйте вашему другу бриться поаккуратнее.
— У меня тут есть кое-что, может, оно вам сгодится, — сказал портье. Он пошарил под стойкой и вытащил на свет бутылку без этикетки, наполненную густой желтоватой жидкостью. Жидкость, плеснув изнутри на стекло, стекала с него далеко не сразу.
— Что это?
— Текила. — Он поставил бутылку на стойку. — Хотите — берите.
Глория взглянула на бутылку, потом на него:
— Зачем она мне?
— Алкоголь убивает микробов.
Глория откупорила бутылку, понюхала. Да, действительно алкоголь.
— А пила вам на что? — спросил ночной портье.
— Ампутацию собираюсь произвести.
— Ампутацию чего?
— Завтра утром так и так узнаете.
Он указал на бутылку:
— Тогда вам, наверное, эта штука самой понадобится.
Глория поколебалась. Ехать в больницу все равно уже поздно. Это они завтра сделают — ей в любом случае необходимо поговорить с тамошним доктором. Она протянула руку к бутылке, однако портье остановил ее:
— Двадцать долларов.
Глория вытаращила глаза:
— Человек же ранен.
— Ладно, — ответил портье, — забудьте.
Он спрятал бутылку под стойку и прибавил:
— Боюсь, с пилой я вам тоже помочь не смогу.
Она показала ему пятерку. Портье не шелохнулся, и Глория повернулась, чтобы уйти.
— Пятнадцать, — сказал он.
— Я и так предлагаю вам больше того, что она стоит, — сказала Глория. И снова продемонстрировала пятерку: — Берите, не то я нажалуюсь вашей матери, что вы пьянствуете на работе.
— Начнем с того, сеньора, что мать-то мне эту бутылку и купила.
Портье принял от нее деньги, одним глотком выдул треть текилы и отдал бутылку Глории.
— А пилы у меня все одно нет, — сказал он.
Возвращаясь к Карлосу, Глория зашла в свой номер за косметичкой. Карлос сидел на кровати и, задрав подол рубашки, разглядывал большую ссадину на внушительной выпуклости брюшного пресса.
Увидев бутылку, он спросил:
— Что это?
— Текила.
Карлос неодобрительно покачал головой:
— Вы же знаете, мне нельзя.
— Это чтобы рану стерилизовать.
— Не будет от нее проку.
— Какой-нибудь да будет.
— Ага. Она меня гепатитом наградит.
— Откиньтесь назад.
Глория забралась на кровать, приложила к горлышку бутылки чистую бумажную салфетку, плеснула на нее текилы и принялась легкими поначалу мазками, нажим которых она постепенно увеличивала, обрабатывать порез на лбу Карлоса.
— Почти и не болит уже, — сказал он.
— Вот и хорошо.
— Вы делаете это, как настоящий профессионал.
— Прослушала курс экстренной медицинской помощи. В колледже.
— Так это вас там научили раны текилой обрабатывать?
— Первое, чему нас там научили: «Вы — первая линия обороны».
— То есть?
— Проблемы решаются в больнице. А нас учили тому, что необходимо сделать, чтобы человек не умер между рестораном и отделением скорой помощи.
— Каким еще рестораном?
— Тем, в котором он подавился. Это всего лишь пример. Хотя по большей части нас именно этому и обучали — оказанию первой помощи подавившемуся и задыхающемуся человеку. — Глория подобрала под себя ноги, склонилась поближе к Карлосу: — Я, например, умею производить срочную коникотомию.
— Что?
— Не знаю, как оно будет по-испански. Это когда человеку вскрывают горло, чтобы он мог дышать.
— Traqueostomia.
— Нет, не то, — сказала Глория. — Так называется долгая операция по установке постоянной дыхательной трубки. А я говорю о срочной мере, к которой прибегают, когда дыхательное горло перекрыто, а прием Хеймлиха не срабатывает. Ты протыкаешь мембрану… вот здесь. — Она провела пальцем под кадыком Карлоса; шея у него оказалась теплой и гладкой. — И специальным инструментом удерживаешь путь для воздуха открытым. А если инструмента у тебя нет, используешь соломинку для коктейля — что?
— Вы забавная.
— Чем это я забавная?
— Да нет, не забавная, — поправился он. — Энтузиастка.
— Я говорю о том, чем мне хотелось заниматься.
— Понимаю. И по-моему, получается у вас очаровательно.
Глория взяла свежую салфетку.
— Удивительно, что я вообще еще что-то помню.
— Думаю, из вас получился бы замечательный врач. — Он щелчком отправил докуренную сигарету в корзину для мусора. — Я даже согласился бы, чтобы вы проделали со мной эту, как ее? Кони…
— Коникотомию. Да вам и выбирать не пришлось бы — вы бы валялись без сознания.
— Ну, если такое со мной когда-нибудь случится, считайте, что я дал вам карт-бланш, загодя. Только сначала все же попробуйте на мне Хеймлиха.
— Договорились.
Она добавила на салфетку текилы.
— Оу. Как по-вашему, похож я на моего отца?
Глория на миг замерла:
— Немного.
— Бабушка говорила, что я пошел главным образом в мать, — сказал он. — Но это вряд ли могло быть чистой правдой. Увидев в каталоге его фотографию, я принялся изучать себя, стараясь понять, что мне досталось от него.
— Вам могло достаться и то, чего нельзя увидеть.
— Ну да. Чувство юмора или… склад ума.
— Он был довольно сухим человеком.
— Мне и это по душе. Вы слышите его во мне, когда мы разговариваем?
