Убийства в Чумном дворе - Джон Диксон Карр
– С тех пор как этот проклятый кинжал снова украли!.. – Он сжал кулаки. – Сначала Бэнкс позвонил, а теперь Макдоннелл. Это был Макдоннелл. Кто-то делал странные телефонные звонки в дом Латимеров, и там кто-то «ужасным голосом» разговаривал с Тедом сегодня рано утром. Послушайте, вы же не думаете, что?..
Г. М. стоял, прищурив один глаз и ссутулившись, – нелепый силуэт в цилиндре и пальто с меховым воротником.
– Мне это тоже не нравится, – прорычал он, внезапно взмахнув рукой. – У меня свои причуды. Я чую беду… Давайте, вы двое. Едем. Немедленно.
Глава шестнадцатая
Лондонцы возвращались по домам. Слышался гул обретенной свободы, который нарастал в призывном сиянии площади Пикадилли-Серкус. В желто-красных завесях тумана двигались тени, машины, словно светофоры, мигали огнями, надсадно и устало гудели клаксоны. Все это проплывало перед нами, пока мы поднимались по длинному холму в полицейской машине, миновавшей подножие Хеймаркета. Навстречу нам волнами накатывали освещенные автобусы, с пронзительными гудками проносясь мимо по Кокспер-стрит.
Высунувшись из окна, Г. М. сдержанно фыркнул. Он не любил автобусы. Он сказал, что после поворота автобусу следовало бы набирать скорость. При очередной задержке в движении Г. М. бросил весьма злобный взгляд на полицейского, дежурившего на площади Ватерлоо, и Мастерс поежился и сказал, что не хотел бы, чтобы кто-то подумал, будто уголовный розыск в полицейской машине проверяет патрульную службу.
Но как только мы поднялись по Сент-Джеймс-стрит, миновали толкотню на Пикадилли и оказались в тишине среди домов с закрытыми на север ставнями, все в машине замолчали. Когда мы проезжали мимо отеля «Беркли», я подумал о майоре Физертоне, сидящем в баре на высоком табурете и по-отечески ухмыляющемся молодой леди, которой понравилось, как он танцует, – что было в разительном контрасте со странным озлобленным лицом леди Беннинг, которое всегда маячило на заднем плане любой картины с данными персонажами.
«Что-то должно произойти…» Даже в довольно зловещую тишину Чарльз-стрит было трудно уместить эту тревожную фразу. И все же это произошло…
Кто-то стучал в дверь дома номер 25, а в перерывах между стуками нажимал на звонок. Когда наша машина подъехала, звонивший спустился по ступенькам под уличный фонарь, и мы увидели, что это снова мокнущий под дождем Макдоннелл.
– Я не могу заставить его открыть дверь, сэр, – сказал Макдоннелл. – Он принимает меня за репортера. Они тут рыскали весь день.
– Где мисс Латимер? – рявкнул Мастерс. – В чем дело? Разве она придет, если ты будешь слишком вежлив и не надавишь на нее? – (Примечательно, как изменились манеры инспектора, когда он встретился с подчиненным.) – Сэр Генри особенно хотел ее видеть. Что случилось на сей раз?
– Ее не было дома. Она отправилась по знакомым в поисках Теда и до сих пор не вернулась. Мне очень жаль, сэр… Но я прождал полчаса у ее дома, когда вернулся с Юстонского вокзала. Я расскажу об этом. Мы с ней оба были вполне доброжелательны и корректны во время телефонного звонка…
Г. М., как черепаха, высунул голову из машины и немного помял свой цилиндр, при этом бросая довольно нелицеприятные замечания. Когда ситуация прояснилась, он сказал: «И что?» – с трудом выбрался наружу и, переваливаясь с ноги на ногу, поднялся по ступенькам.
– Откройте эту чертову дверь! – проревел он так, что его наверняка было слышно на Беркли-сквер, а затем навалился на нее всем своим весом. Дверь почти сразу открыл довольно бледный мужчина средних лет, предварительно включив свет. Мужчина нервно объяснил, что репортеры выдавали себя за представителей закона…
– Все в порядке, сынок, – сказал Г. М. Голос его внезапно стал тусклым и бесстрастным. – Стул.
– Сэр?
– Стул. Штука, на которой ты сидишь. Ну! Вот так.
Холл внутри был высоким и узким, с полированным деревянным полом, на котором, как на поле для гольфа, были разложены два-три маленьких потрепанных коврика. Я мог понять, почему Мастерс говорил, что это место напоминает музей. Здесь было чисто и необжито, в чередовании многочисленных теней, как и в скудной обстановке, наблюдался определенный порядок. Скрытые подпотолочные лампы слабо освещали похожую на змею белую скульптуру, возвышающуюся над креслом с черной обивкой. Дарворт знал толк в создании определенной атмосферы. Как преддверие сверхъестественного, это выглядело весьма эффектно. Но Г. М., казалось, не был впечатлен. Тяжело дыша, он рухнул в черное кресло, и Мастерс немедленно приступил к делу.
– Сэр Генри, это сержант Макдоннелл. Он мой подчиненный в этом расследовании. Я заинтересован в Берте, и он амбициозен. А теперь доложи сэру Генри…
– Эй! – сказал Г. М., сильно напрягая память. – Я знаю тебя. Конечно, я знал твоего отца. Старый Дубонос. Он был моим соперником, когда я баллотировался в парламент, и, слава богу, я потерпел поражение. Я всех знаю, понимаешь. Последний раз я видел тебя, сынок…
– Докладывай, сержант, – коротко приказал Мастерс.
– Да, сэр, – ответил Макдоннелл, вытягиваясь по стойке смирно. – Я начну с того момента, когда вы послали меня домой к мисс Латимер и отправились в Уайтхолл на прием. Они живут в большом доме в Гайд-парк-Гарденс. На самом деле он слишком велик для них, но они живут там с тех пор, как умер старый коммандер Латимер, а мать уехала коротать время к родственникам в Шотландию. – Он замялся. – Знаете, у старой миссис Латимер не… не совсем в порядке с головой. Объясняет ли это что-нибудь в странном поведении Теда, я не знаю. Я бывал в этом доме и раньше, но, как ни странно, до прошлой недели никогда не встречал Мэрион.
Мастерс велел, чтобы тот придерживался сути, и сержант продолжил:
– Когда я заходил к ней сегодня днем, она была весьма расстроена. Обозвала меня грязным шпионом, – с горечью сказал Макдоннелл. – Но тут же забыла об этом и общалась со мной как с другом Теда. В общем, примерно так: не успела она закончить разговор с вами, сэр, как ей снова позвонили по телефону…
– Кто?
– Предположительно, Тед. Она сообщила, что голос был не его, но, возможно, это был он – она не знала, что и думать. Он сказал, что находится на Юстонском вокзале и что беспокоиться не надо, он там за кем-то гонится и может не вернуться домой до завтра. Она стала говорить ему, что его разыскивает полиция, но он сразу повесил трубку. Поэтому, естественно, она хотела, чтобы я заскочил на Юстонский вокзал и выяснил, собирался ли он сесть на поезд или уже сел. Во всяком случае, я попытался выследить его и вернуть обратно, пока он не наделал глупостей. Это
